Книга Суеверный - Роберт Лоуренс Стайн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он тоже умеет ясно выражаться.
– Спокойной ночи, Андреа! – Лайам тихонько отпустил ее руку.
Он стоял и смотрел. Вот она спускается по ступенькам, идет по тротуару. Покачивающееся пятно красного с лиловым в осенней дымке и в белом свете уличных фонарей. Лайам не мог не думать о больших бедрах в лиловых колготках.
В прихожей еще оставался запах ее духов.
Маргарет рассмеялась.
– Мне казалось, она вот-вот сорвет с себя этот жуткий свитер и прыгнет на тебя! Я представила ее на тебе, представила, как она наклоняется и размазывает свою помаду по твоему лицу.
Лайам усмехнулся.
– У тебя слишком живое воображение!
Маргарет прочистила горло.
– Ну, для этого большого воображения не требуется.
– Маргарет, если бы не ты, мне сегодня могло немножко повезти.
Женщина прищурилась и посмотрела на него.
– Прости, не поняла? Что значит повезти!
Она тряхнула головой и прошла к камину.
– Мы забыли спросить, работает ли камин.
Лайам вздохнул и потер подбородок.
– Я уверен, что она скоро нас снова навестит.
Маргарет нахмурилась и внимательно посмотрела на него.
– Тебя действительно влечет к этой корове?
– И у коров есть отдельные достоинства. Кстати, есть одна уэльсская сказка о жене фермера, которая превратилась в корову...
– Нет, Лайам! Прекрати! Я задала тебе серьезный вопрос. Прибереги народные сказки для тех, кто их еще не слышал.
– Маргарет, я пошутил!
– А я нет. Так тебя тянет к ней? Я имею в виду Андреа. Ты считаешь, что ты мог бы...
Он махнул рукой, словно отметая ее слова, и опустил руку на диван. Кожа заскрипела.
– Нет. Боюсь, что у бедной Андреа со мной ничего не получится.
Лайам с сомнением посмотрел на Маргарет и добавил:
– Мне кажется, я влюбился, – беззаботно произнес он.
– Ты шутишь?
Лайам отрицательно покачал головой.
– Нет. Не шучу. Совсем не шучу.
Женщина издала удивленный возглас. Она убрала руку с каминной полки, почесала плечо и вернула руку на прежнее место. Маргарет стояла, прислонясь к камину и внимательно смотрела на Лайама.
– Та темноволосая девочка из ресторана? Та, хорошенькая?
Лайам кивнул. Он был очень серьезен.
Маргарет покосилась на него.
– Как ее звали? Сара? Она слишком молода!
– Я с тобой не согласен.
– Ты не считаешь, что она слишком молода для тебя?
Он слегка улыбнулся.
– Нет! Я думаю, что она вполне подойдет!
Маргарет улыбнулась. Лицо ее просияло.
– Ну что ж, Лайам, удачи!
И она осторожно постучала кулаком по каминной полке. По дереву. Три раза.
Мрачное настроение Гаррета не улучшилось до самой ночи.
Кем я хочу быть?
Этот вопрос вертелся у него в голове так долго, что стал его раздражать. Вопрос прицепился к нему, как надоедливая песня. Кем я хочу быть? Кем? Кем?
Только не тем, что теперь.
Гаррет не помнил, как доехал до участка. Он не помнил, где припарковал свой черно-белый автомобиль. Наверное, как всегда, у почты. Но он действительно не помнил.
А теперь вот Вальтер что-то говорит, а Гаррет его не слышит. Их серые, как оружейный металл, столы стоят друг против друга, втиснутые посреди небольшой комнатки для дежурных. Гаррет наклонился вперед. Прищурясь, он смотрит на Вальтера и старается сосредоточиться на том, что тот говорит.
Вальтер Гранжер, его партнер-альбинос.
Он такой белый. Такой светлый. Такой яркий. Чуть ли не полупрозрачный, как призрак. У него прямые белые волосы, тонкие и светлые, как белые нити. Белая, почти как мука, кожа. Кривые белые зубы. Лошадиные зубы. Даже глаза у него светлые. Светло-серые, почти серебряные. «У Вальтера нет цвета, – думает Гаррет. – Он – нечто противоположное цвету. Он весь белый, как свет».
А теперь Гаррет смотрит на Вальтера, как смотрят на яркий свет, постепенно привыкая к нему. Он тянется к свету Вальтера, надеясь, что это поможет ему избавиться от собственного мрачного настроения. Избежать погружения во тьму.
– Как дела, Вальтер?
– Все тихо.
Вальтер допил свой кофе, смял в руке картонный стаканчик и швырнул его в корзину для бумаг, стоявшую рядом с его столом.
– Скучновато маленько!
Маленько.
Гаррет порылся в картотеке, стоявшей на столе. Ничего нового.
– Ну хоть что-нибудь произошло после обеда?
Вальтер простонал и положил ноги на стол. На подметке левого ботинка у него была дырка.
– У Итана происшествие по графе учета семьсот сорок два.
Гаррет нетерпеливо нахмурился.
– Не называй ты мне эти цифры, парень. Ты же знаешь, что я не в состоянии их запомнить. Так что там было?
Вальтер поднял обе руки, чтобы показать, что сдается.
– Ладно, ладно! Извини! Не вели казнить! Собаку переехали.
– Собаку? Где?
– На Горках. Напротив магазина. Далматский дог. Сплющили посредине. Голова и задница на месте, а посредине все плоско.
Гаррет поморщился.
– Кто его переехал?
Вальтер пожал плечами.
– Если бы мы знали, то это была бы семьсот сорок первая графа. А так это семьсот сорок вторая, собака была сбита, а виновник скрылся.
– Черт! – пробормотал Гаррет.
Он подозрительно посмотрел на Вальтера.
– Ты ведь придумал эти цифры, да? У нас же нет графы для учета сбитых на дороге собак, да еще когда виновник неизвестен, не так ли?
Вальтер перекосился. Он выглядел по-настоящему обиженным.
– Ну, конечно, есть! У нас есть графы для всего. Спроси Итана. Это его дело. Итан считает, что это был грузовик. Скорее всего большой открытый грузовик. Он считает, что легковой автомобиль не мог так расплющить пса. Итан говорит, что кишки были расплющены вровень с мостовой. Их нужно было бы отдирать.
Гаррет покопался в картотеке. Так, чтобы занять руки.
– Итан всегда все преувеличивает. Это был единственный звонок сегодня?
– Угу. Если не считать миссис Флаерти.
