Книга Америка: Чудеса здоровой пищи - Барбара Кингсолвер

Так почему надо добровольно отказываться от этой возможности? Для нашей культуры необычно, да и не принято отказываться брать то, что можешь себе позволить. Но тем не менее люди так поступают, в основном из-за аллергии или по религиозным соображениям. Мы, четверо, сидевшие за столом, посмотрели друг на друга, мы знали, что у нас тоже есть свои причины ограничивать себя в еде. Однако странное это чувство: как будто вошел в космический корабль и захлопнул за собой люк.

— Да не может все быть уж настолько плохо, — сказала я. — Ведь скоро весна.

Однако весна еще не началась. И предстояло пережить несколько скудных месяцев, прежде чем нас затопит щедрость разгара лета с его обилием ароматов и красок. Но на ферме апрель — месяц ожидания, сплошная работа и ожидание перспектив. По всему — самый подходящий момент очертя голову броситься в проект сейчас. Утонем или выплывем.

Для подстраховки мы решили: каждому позволяется одна роскошь, но в ограниченном количестве, при условии, что выясним, как это покупать таким образом, чтобы получили выгоду производитель и та земля, на которой продукт растет. Стивен думал недолго: кофе. Подозреваю, что, если бы перед ним встал вопрос — кофе или наша семья, бедняге пришлось бы трудно. Камилла выбрала сухофрукты, а Лили — горячий шоколад. Все это мы могли получить от организаторов ярмарок, которые работают непосредственно с производителями в Африке, Азии и Южной Америке. Я обратилась бы к ним же для получения специй, которые не растут у нас; конечно, я слышала, что можно прожить без куркумы, корицы и гвоздики, но сомневаюсь, что это действительно так. К тому же продукты такого рода, которые в большинстве домов используются в сравнительно крошечных количествах, не требуют больших затрат по мировому неэкономному счетчику газа.

И вот, достигнув такого надежного соглашения, со всеми его оговорками и условиями, мы еще раз обратились к своему списку. Осталось договориться насчет зерна: мука для хлеба и «геркулес»; без них совсем никак, хлеб у нас в основном выпекает сам Стивен, а «геркулес» — наш добровольный выбор каши на завтрак в холодную погоду. Мы обычно добавляем в овсянку миндаль и изюм, но их я вычеркнула, надеясь найти замену из местных фруктов. Потом мы вернулись к щекотливому вопросу: А КАК ЖЕ ВСЕ-ТАКИ НАСЧЕТ СВЕЖИХ ФРУКТОВ?

В то время года фрукты вызревали только в тех регионах земного шара, где люди ходят в бикини.

— Ничего, скоро пойдет клубника, — сказала я, сознавая, что впоследствии мне, возможно, еще не один раз придется оправдываться.

Клубника — это прекрасно. Но оставался вопрос: А КАК НАСЧЕТ СЕЙЧАС?

— Знаете что, — сказала я, — в эту субботу откроется фермерский рынок. Пойдем и посмотрим, что там будет. — На физиономиях сидящих вокруг стола появилось выражение «Ну-ну, рассказывай, дорогая», — столь знакомое всем мамам и так ими не любимое.

Субботнее утро выдалось темным, ветреным и ужасно холодным. Днем обещали снегопад. Весну прихлопнула так называемая тут «кизиловая зима», сильные заморозки, которые захватывают кизил в самую пору цветения, как раз в тот момент, когда ты собирался убрать все теплые свитера в кедровый сундук. Неудачная первоапрельская шутка.

Внезапное похолодание было неблагоприятно для наших местных фруктовых садов, поскольку яблони и груши прервали зимнюю спячку и расцвели за последние две солнечные недели. Как бы их не побило морозом. Вряд ли хоть кто-нибудь надумает продавать сегодня фрукты на фермерском рынке, на ветру, в разгар «кизиловой зимы». Тем не менее мы закутались поплотнее и отправились на рынок. Там торговали некоторые наши друзья, с которыми мы давно не виделись. В такой день им понадобится наша моральная поддержка.

Унылое зрелище предстало нашим глазам. Кто-то из продавцов скорчился под своими тентами, хлопавшими на ветру, как паруса кораблей в бурю. Кто-то свернул свой тент и стоял над ящиками, сложив руки, спиной к ветру. В тот день было всего восемь продавцов — самые отчаянные фермеры нашего округа, и не видно было ни одного покупателя. Да и что нам могут предложить в такое раннее время года — последние из съежившихся картофелин прошлогоднего урожая?

Вспомнив, какие скептические физиономии были у домашних, я твердо вознамерилась обойти всех продавцов и у каждого что-нибудь купить, хоть немножко, просто чтобы поддержать их и вдохновить прийти через неделю. Это будет моя личная акция в защиту фермеров.

Мы вышли из автомобиля, натянули на уши капюшоны и начали свой обязательный обход. И представьте, у каждого продавца обнаружилось кое-что получше, чем сморщенный картофель. Чарли, энергичный старик, добровольно назначивший себя комедиантом местного рынка, в создавшихся условиях не очень-то веселился, но у него оказался в продаже зеленый лук. У нас как раз кончился запас лука из собственного огорода, и мы по нему соскучились. По крайней мере, половина любимых блюд нашей семьи начинается с шипенья масла на сковороде, горсти нарубленного лука и чеснока. Мы купили у Чарли шесть пухлых пучков. Сезон лука еще не наступил, и сами белые луковички были размером с мой большой палец, но нарубленные вместе с зелеными перьями они сделают острыми супы и салаты.

Затем у Майка и Поля мы купили сосиски из индейки и молодой баранины. На следующем прилавке горы свежего салата показались мне кучей денег в банке, и я сгребла их в мешок. Может, наша жизнь и бесполезна, но на этой неделе у нас будут прекрасные салаты, с кусочками сосисок, крутых яиц, заправленные моим экспериментальным соусом «винегрет». Дальше на прилавке мы нашли черные грецкие орехи, которые хоть и с трудом, но можно было раздавить руками. В этих краях грецкий орех — обычное дикое дерево, но почти никто не дает себе труда собрать плоды, и только на фермерском рынке можно найти такие местные орехи. Продавец предложил нам попробовать, и нас удивила смолистая сладость плодов.

Они хорошо подойдут нам для овсянки и будут эффектным дополнением в цельнозерновой хлеб, который печет Стивен.

Каждая из наших покупок до сих пор обошлась нам в один-три доллара, кроме орехов, которые стоили семь баксов за фунт, но фунт — это довольно много. Я, откровенно говоря, чувствовала себя неловко, что так много свежей еды получила совсем недорого от людей, которые явно с трудом добрались сюда.

Я бросилась в самый конец рынка, где Лула продавала набор джемов и меда. У нас все это было в полном комплекте, нам давали друзья, да и мы сами запаслись еще осенью. Но у ног Лулы сидели на земле и дрожали закутанные в одеяла трое ее ребятишек. Я внимательнее осмотрела прилавок — не хотелось уходить от этих детишек, не оставив несколько баксов.

И вдруг я обнаружила ревень. Большая малиновая связка корней, содержащих множество витамина С и сочной сладости, они как будто кричали: «Посмотрите на нас, мы фрукты!» Я купила все, что у Лулы было, все три связки, каждая по три доллара. На тот День это была настоящая находка, которой можно было хвастаться.

С научной точки зрения ревень не фрукт, а переросший черешковый лист, но для апреля это прекрасная замена фруктов. Позже, дома, мы искали в книге Алисы Уотерс подходящий рецепт и обнаружили, что знаменитая кулинарка согласна с нами в этом вопросе. Она пишет: «Ревень — овощной мостик между древесными фруктами зимы и лета». Это поэтическое определение заставило нас нырнуть в морозильник и достать оттуда последний пакет замороженных ломтиков Желтого Прозрачного Яблока с прошлого лета. Для гостей к обеду мы сделали закрытый фруктовый пирог с яблоком и ревенем, чтобы закруглить старый год и открыть новый цикл ревенем, апрельским фруктом. Такая вот шутка.