Книга Телохранитель - Мэри Каммингс

А сейчас он ощутил себя таким же щенком, которого вот-вот бросят. Потому что еще яснее прежнего стало, что все это: шикарная машина, «Рэй, я тебе мороженое орешками посыпала», игрушки, своя комната с телевизором — не навсегда, а только до тех пор, пока сенатор с Ри живут здесь. Еще неделя-другая, и они уедут, а ему, понятное дело, уготована прямая дорога в приют… честное слово, лучше бы его не отдавали социальникам, а просто отпустили, до дому он доберется как-нибудь!

Все это пролетело в голове Рэя во мгновение она.

— …И еще качели — большие-пребольшие, — продолжала весело тараторить Ри. Вдруг, словно прочитав его мысли, осеклась. — Рэйки, ты чего?! — бровки сдвинулись, глаза-виноградины смотрели тревожно.

— Что — чего? — огрызнулся он — лезет тут со своей болтовней, душу травит!

— Не такой какой-то, злой… грустный…

— Нет, ничего, — через силу улыбнувшись, Рэй потрепал ее по затылку, — все в порядке.

Она-то чем виновата… небось, и слова такого не знает — «социальники»! Когда ее увозить станут — реву, наверное, будет…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Каждый раз, когда сенатор входил в комнату, у Рэя сжималось все внутри — вот сейчас он скажет… Но Рамсфорд если и заговаривал с ним, то о каких-то неважных вещах — о футболе, о собаках, спрашивал, болит ли нога и умеет ли Рэй играть в теннис. Рэй не умел. И вообще, при сенаторе ему становилось немного не по себе. Не то чтобы Рамсфорд как-то не так смотрел или разговаривал, но, к примеру, Джейстон — тот был свой, ему и «Привет!» можно было крикнуть, и пошутить при случае, и попросить показать, как пистолет разбирают. А с Рамсфордом… нет, с ним шутить было как-то не с руки, все равно что с директором школы.

Рэй уже решил: как только он узнает, что скоро его отправляют, попросит у Джейстона несколько долларов, объяснит, что отдаст — у него дома целых тридцать два доллара спрятано! Ведь неизвестно, куда его завезут на этот раз, могут и снова в другой штат. А так, когда он сбежит оттуда, будет хоть на что поесть по дороге; может, и на автобусе удастся часть пути проделать — чем плохо?!

Он мог уже ходить без костылей, с палкой. Без палки тоже мог, но нога быстро уставала и было ощущение, что она вот-вот подвернется. Тем не менее по дому он ходил по-прежнему на костылях. Ни к чему, чтобы кто-то из взрослых знал, что он может обойтись без них; пусть социальники, когда заполучат его, думают, что он совсем калека — легче будет сбежать.

Прошла неделя, другая, но в доме не было никаких признаков того, что его обитатели собираются куда-то уезжать.

Рэй даже подумал, что, может, при нем специально об этом не говорят — пару раз он замечал, как мисс Фаро, оживленно о чем-то болтавшая с секретаршей сенатора мисс Лоуэлл, едва завидев их с Ри, тут же замолкала. С другой стороны, возможно, дело было не в нем, а в девочке — может, это от нее что-то скрывали? Например, что-то связанное с ее матерью…

Ри часто говорила о папе — и никогда о маме. И кольца на руке у ее отца не было. Может быть, ее родители в разводе? Хотя, чтобы уйти от такого человека, как мистер Рамсфорд, надо быть полной дурой. Он ведь богатый и не злой. И симпатичный очень: высокий, волосы темные, выбрит чисто, и пахнет от него хорошо. Нет, будь Рэй женщиной, он бы не стал с таким разводиться.

Может, жена сенатора умерла? Да, похоже, в этом все и дело, и теперь при Ри стараются о ней не упоминать, чтобы девочка не плакала. Наверное, и разговаривать она ни с кем не хотела тоже из-за мамы — переживала очень…

В последнее время мисс Фаро иногда поглядывала на него как-то странно — нет, не по-злому, но очень пристально, словно оценивающе. И вопросы задавала самые разные — например кем он хочет стать, когда вырастет. На это у Рэя ответ был готов: пожарным, как отец. Или шофером грузовика — тоже чем плохо?!

Рэй не стал говорить, что после знакомства с Джейстоном не менее привлекательной стала казаться ему и профессия телохранителя: с пистолетом всюду ходить можно, ездить в разные места — и вообще, дело хорошее: людей защищать.

Совсем он удивился, когда мисс Фаро спросила как-то во время ужина:

— Рэй, а какой цвет ты больше всего любишь?

— Не знаю, мэм… наверное, голубой. И зеленый тоже. — Вспомнил и добавил: — И красный.

— Ну а вот если бы тебе нужно было стены в своей комнате красить — какой бы ты цвет выбрал?

— Я в одном фильме недавно видел — там у парня в комнате стены были наполовину синие и наполовину желтые, но не ровно, а вроде как зигзагом, — он попытался изобразить рукой этот самый зигзаг и чуть не свалил стакан. — Только у меня, наверное, так красиво не получится покрасить.

— Х-мм… а как назывался фильм, ты не помнишь?

— Это… кажется, это «Всадники космоса», мэм.

— А я первая, я первая доела! — радостно завопила Ри и забарабанила вилкой по тарелке.

Мисс Фаро пошла за десертом, и Рэй так и остался в недоумении: неужто ей действительно интересно было знать, в какой цвет он бы покрасил стенки?

Наступил вечер. Ри уже легла спать, и он, как обычно, зашел к ней пожелать спокойной ночи, но разговор этот нет-нет — да и вспоминался: непонятное долго не дает о себе забыть, как больной зуб.

«Пожелать спокойной ночи» — это только так называлось. На самом деле, когда после душа, с высушенными и тщательно расчесанными волосами (до сих пор Рэй не знал, что для расчесывания волос существуют какие-то особые правила, но, оказывается, чтобы они были красивые и блестящие, полагалось провести по ним щеткой ровно сто раз), Ри укладывалась под одеяло, то настроение у нее было отнюдь не сонное. Наоборот, она чуть не подпрыгивала от нетерпения: сейчас, сейчас он придет и расскажет что-то интересное!

Весь вечер из головы у Рэя не шли «Всадники космоса». «Всадников» он и начал пересказывать, присев рядом с кроваткой — со всеми подробностями, показывая на пальцах монстров-пришельцев с рыбьими мордами и жуткими выпученными глазами и то, как превратившиеся в непобедимых космических воинов мальчишки ловко с ними расправлялись. Ри держала его за коленку, чтобы было не так страшно, но глаза блестели жгучим интересом.

Рэй как раз дошел до чудовища, которое пришельцы вывели в своей секретной лаборатории, когда она вдруг пискнула, глядя куда-то за его спиной:

— Папа!

Он обернулся — в дверях стоял Рамсфорд.

Хотя Рэй знал, что ничего плохого не делал, но, как и всегда в присутствии сенатора, у него возникло желание встать навытяжку… или убраться подальше.

— Привет! — улыбнулся тот и подошел к Ри, нагнулся — девочка обхватила его за шею, чмокнула в щеку. Когда сенатор выпрямился, она повисла на нем, как обезьянка; он немного покачал ее в воздухе и опустил обратно в кровать.

Уже уходя, похлопал Рэя по плечу.

— Сынок, когда освободишься, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет.