Книга Я ненавижу магические академии - Тина Лукьянова

— Фьорда Берлисенсис? — полуутвердительно сказал этот привлекательный во всех отношениях тип, который налетел на меня сам.

— Да, — немного удивленно ответила я.

— Мартин Хайдеггер, — представился он, наклонив слегка голову в знак приветствия.

По фьорду было видно, что он хотел бы все сделать как подобает, но стопка моих учебников, перекочевавшая с пола к нему в руки, не давала такой возможности. Наверно, «Основы этики и культурологии» были его любимым предметом во времена студенчества. Как бы еще правильно намекнуть, что воспитанные люди девушкам тяжести до комнаты доносят? Руки я уже предусмотрительно убрала за спину, но некоторым требуется более внятные намеки…

— Я куратор в группе вашего брата, — заявил он. — Серен мне рассказал о вашем поступлении в нашу Академию и бедственном положении. Я как раз раздумывал, как бы вас найти, чтобы оказать хоть какую-то помощь. Наверно, это боги поспособствовали нашей встрече!

— Это так великодушно с вашей стороны, — растроганно сказала я.

Упоминание о Божественном провидении было как нельзя кстати, теперь нужно укрепить в нем эту мысль и развить до нужного уровня. Впрочем, узнать, что кто-то в этом мире обо мне беспокоится просто так, не ожидая ничего получить взамен, оказалось неожиданно приятно. Я послала фьорду на этот раз самую что ни на есть искреннюю улыбку.

— Это самое меньшее, что мы можем сделать для сестры нашего Бруно, — участливо сказал он. — У нас никто не верит, что ваш брат мог быть замешан в таком грязном деле, как заговор против короны. Да более открытого человека, чем Бруно, и представить себе трудно!

Ему удалось задеть меня за живое. Я так старательно пыталась об этом не думать, все равно семье я ничем помочь не смогу, слишком там всего на них много. Даже странно, что меня после допросов выпустили.

— Я бы тоже не поверила, — я старательно задавливала в себе всхлипы, но один все же прорвался, — но там столько свидетельских показаний…

— Так их и подделать можно, — внезапно сказал мне фьорд Хайдеггер. — Доносчику же половина состояния того, на кого донес, отходит, а оно у вашей семьи немаленькое было. У нас весь факультет уверен, что так оно и было. Вы не знаете, кто донес?

— Нет, — покачала я головой, улыбаясь уже довольно жалко. Трудно держать улыбку на губах, когда плакать хочется, но я Берлисенсис, я справлюсь. — Мне ничего об этом неизвестно. Мне только выдержки из показаний читали.

— Всю мою группу постоянно таскают на допросы, — возмущенно сказал Хайдеггер, — хотя все, что они могли рассказать, уже рассказали. Я уверен, что ваш брат невиновен. Да что я? У нас весь факультет в этом уверен. Не мог Бруно Берлисенсис на такое пойти!

— Не мог, — как эхо повторила я.

Ни Бруно, ни папа с мамой, ни бабушка, никто из них не мог…

— И главное, нам тоже ничего не объясняют, — продолжал он негодовать, — только туманные, ничем не подтвержденные намеки. Даже ректору ничего не сказали, хотя Бруно был гордостью нашей академии…

И я поняла, что еще немного разговоров на эту тему, и лицо удержать мне уже не удастся. А это такой позор, так недостойно нашей семьи. Бабушка была бы недовольна.

— Фьорд Хайдеггер, вы говорили о том, что хотите мне помочь, — напомнила я.

— Фьорда Берлисенсис, всем, чем смогу, — горячо ответил он, даже попытался приложить руку к сердцу, из-за чего часть книг опять оказались на полу.

Такими темпами знаний мне совсем не достанется — развалятся они по листочкам и унесутся с попутным ветром. А ведь учебники еще и сдавать придется. Боюсь, библиотекарша не оценит, если я попытаюсь ей вернуть сильно сокращенные варианты выданных книжек.

— Помогите мне донести учебники до комнаты, — улыбнулась я по возможности обворожительно. — А то они такие тяжелые, что я просто боюсь сломаться от их веса.

— Извините, как это я сам не догадался, — смутился он и повернул к лестнице. — В самом деле, такой хрупкой фьорде, как вы, это должно казаться неподъемной тяжестью.

По дороге в общежитие мы говорили о чем угодно, только не о моей семье, и я даже успела успокоиться и начала обдумывать, как бы мне выяснить ситуацию с личной жизнью Мартина. А то потрачу на него время и обаяние, а он окажется давно и счастливо женат. И к чему он мне тогда? Я — девушка из приличной семьи, мне женатые мужчины без надобности, а времени у меня не так много — только до первой сессии. Но мои осторожные наводящие вопросы отклика не находили, о себе он говорить ничего не хотел. Так мы и дошли до моей комнаты, а я ничего о нем и не узнала. А стоя перед собственной дверью, я внезапно поняла, что пускать его туда ни в коем случае нельзя. Неподготовленный человек и в обморок может упасть от неожиданности, правда падать ему будет мягко, но что он потом подумает о девушке, у которой в комнате творится подобное безобразие?

— Фьорд Хайдеггер, а вам так благодарна за помощь, — защебетала я, обворожительно улыбнулась и попыталась забрать у него стопку учебников. — Я не хотела бы вас более утруждать.

Но не тут-то было, учебники он отдавать ни в какую не хотел, даже отстранился немного и посмотрел на меня весьма укоризненно.

— Фьорда Берлисенсис, поверьте, мне совсем не трудно донести до вашего стола эти книги.

— Право, не стоит, — запротестовала я и попыталась опять у него отнять полученное в библиотеке.

— Фьорда Берлисенсис, — покачал он головой, — вы же с таким грузом даже дверь открыть не сможете.

Тут он, несомненно, был прав. Я провела рукой по двери, отпирая замок, и повернулась к своему спутнику со счастливой благодарной улыбкой, намереваясь забрать у него свои знания, с которыми Мартин уже сроднился, не иначе. Но он невозмутимо оттер меня и прошел внутрь. Я даже глаза закрыла от ужаса, не желая видеть выражение его лица.

— Оу, фьорда Берлисенсис, — протянул он, — понимаю, почему вы не хотели меня пускать внутрь.

Еще бы он не понял. Там в комнате в любой части можно грядки устраивать, и урожай обеспечен. Пожалуй, на варианте «Хайдеггер» можно ставить большой жирный крест — больше всего мужчины не любят женской неаккуратности, и это непростительный прокол с моей стороны. Срочно нужно что-то придумывать с уборкой.

— Вы не хотели, чтобы я увидел, что у вас совсем никаких вещей нет, — продолжил Мартин. — Чтобы ваша гордость не пострадала. Фьорда Берлисенсис, вы удивительная девушка.

О чем это он? Неужели он мог что-то разглядеть за таким ужасающим слоем грязи, а саму грязь и не заметить? Я изумленно распахнула глаза. Комната просто сияла чистотой. Никаких паутин, никаких грядок на полке. Лишь в углу что-то типа клумбы, на которой блаженно вытянул веточки Фиффи. Я неверяще на него уставилась. Неужели это все он? Питомец почувствовал мое присутствие, лениво приподнял пару веточек в знак приветствия, которые тут же обессиленно упали назад.

— Какое миленькое у вас растеньице, — заметил Мартин. — Только вот, боюсь, правила проживания в общежитии требуют содержания их в горшках.