Книга Русская гейша. Секреты обольщения - Ольга Лазорева

Слово «йога» имеет несколько значений: «единство», «гармония», «союз». Этимология термина «тантра» состоит из двух слагаемых, «тан» – расширение, распускание, распространение и «тра» – инструмент, средство. Таким образом, тантра-йога – средство расширения и развития сознания через союз мужчины и женщины.

Тантра – это наиболее древняя дошедшая до нас система самосовершенствования, где энергия желания не подавляется, а сознательно используется для оздоровления, долголетия и духовного развития.

Тантры – это тексты, где изложена доктрина тантры. Около шести тысяч лет назад до Рождества Христова тантра и йога были одной доктриной и единой практикой. Тантра-йога была известна коренному населению полуострова Индостан. Это место, где сейчас находится Индия. Когда полуостров завоевали арии, северные племена белых людей, коренное население дравидов было превращено в касту слуг. Тантра ушла в подполье, а йога стала использоваться в усеченном или адаптированном варианте.

Тантра-йога – это практика для рождения жизненных сил и гармонизации всех процессов в организме.

Тантра-йога – это лишь один из путей совершенствования духа и тела. Этот путь, так же как и другие, ведет к приобретению уверенности в жизни, познанию себя и отношений между людьми, а в итоге – к радости и свободе. Попутно люди обретают крепкое здоровье и красивое тело».

Облик Аямэ я приняла в офисе, так как не представляла, где смогу переодеться в незнакомой мне квартире. Шофер доставил меня к подъезду, и я, прикрыв набеленное лицо веером, вышла из машины. И у дверей увидела ожидавшего меня господина Миуру. Он был в строгом европейском костюме.

«Как-то все у нас непродуманно, – недовольно поморщилась я, мелко семеня к нему на гэта. – Неудобно переодеваться в офисе, а потом ехать на место в образе. Все-таки мы не в Японии, где гейшу легко можно встретить прямо на улице».

Но тут же, несмотря на то что мое лицо практически до глаз прикрывал шелковый веер, улыбнулась одними уголками губ, чтобы принять жизнерадостное выражение. Гейша не может морщиться, брюзжать, быть чем-либо недовольной. Она всегда, как утренний цветок под солнечными лучами, раскрыта, безупречно прекрасна и манит мужчину своим непреходящим ики, словно цветок манит пчелу сладким нектаром.

Когда мы поднялись в квартиру, господин Миура проводил меня в большую гостиную, извинился и вышел. Я осталась стоять посередине, невольно озираясь по сторонам. Комната была отделана в излюбленном японцами минималистском стиле. Я не увидела в стене традиционной ниши токонома, но висела узкая полочка, выглядевшая как деревянный овал, пересеченный снизу. Внутри этого овала, словно в нише, на нижней перекладине стояла бамбуковая ваза с композицией икебаны. А по обе стороны этой импровизированной ниши висели два узких листа желтоватой бумаги с иероглифами, выполненными каллиграфом. На полу лежали циновки, стены были оклеены обоями, напоминающими льняное полотно. Огромные окна закрывали бамбуковые жалюзи. Я подошла к низкому деревянному столику, стоящему между окнами, и положила возле него футляр с сямисэном, который принес шофер. Столик был квадратом, стоящим на четырех круглых шарах. На его поверхности я заметила искусно вырезанное изображение двух драконов, образующих кольцо в погоне друг за другом. Я наклонилась и провела пальцем по прохладной поверхности дерева.

– Я родился в год Дракона под знаком Дерева, – услышала я голос господина Миуры и плавно выпрямилась.

«Это ж сколько ему лет?» – невольно подумала я, прикидывая в уме.

Сама я также родилась в год Дракона, но Огненного.

«Значит, ему или будет, или уже есть 32 года, – решила я, произведя в уме вычисления. – Но выглядит намного моложе. Кто бы мог подумать! Просто юноша!»

– Дракон очень хороший знак, – мягко продолжил господин Миура, подходя ко мне. – Он символизирует мужское начало. А этот иероглиф «Тацу», – он поднял руку в направлении одного из каллиграфических изображений, – ты, наверное, знаешь, зодиакальный знак Дракона.

Тут только я заметила, что господин Миура переоделся в традиционное кимоно.

«И кто у нас тут гейша?» – опомнилась я и негромко произнесла:

– Я тоже родилась под этим знаком, только Огня.

– Замечательно! Это сильный, воинственный дракон, но отличающийся истинным благородством, – сказал он. – Может, присядем?

Я молча опустилась на циновки.

– Как насчет чая? Или, может, чего-нибудь покрепче? – спросил он, к моему удивлению. – Я видел, что на приеме ты немного пила саке.

– Разрешите, я за вами поухаживаю, Миура-сан, – предложила я, решив взять инициативу в свои руки.

– Да, мне было бы приятно, Аямэ, – улыбнулся он. – У меня есть коробочка ёкан. Ты, наверное, хотела бы их отведать?

– С удовольствием, – сказала я, припомнив, что ёкан – это сладкая пастила из красной фасоли.

– Пойдем со мной, – улыбаясь, произнес господин Миура.

Мы вышли из гостиной и, пройдя довольно длинный коридор, оказались в большой квадратной кухне, обставленной вполне по-европейски и со множеством современной бытовой техники. После лаконично строгой гостиной я почувствовала себя здесь в образе гейши несколько странно. Господин Миура, напевая что-то себе под нос, включил электрическую плиту и поставил чайник. Потом открыл один из шкафчиков и достал нарядную картонную коробку. Он поставил ее на стол и жестом пригласил меня. Я чувствовала себя все более неловко. Для меня такой клиент был в диковинку. Он вел себя просто и естественно, словно мы были давно знакомы, и даже пытался взять на себя обязанности гейши. Например, я видела, что господин Миура прилагает все усилия, чтобы я чувствовала себя как дома. Он быстро поставил тонкие фарфоровые чашечки на стол, потом плоское плетеное блюдо. Я, выйдя из оцепенения, открыла коробку и начала аккуратно выкладывать разноцветную пастилу.

– Присаживайся, Аямэ, – ласково сказал он. – Ты, наверное, устала. У тебя много клиентов?

– Сегодня вы первый, Миура-сан, – тихо ответила я, подняв на него глаза и чувствуя себя в шелковом кимоно, с высокой прической и набеленным лицом все более нелепо в этой обычной на вид, современной кухне возле хлопочущего мужчины.

– Можешь обращаться ко мне по имени, – неожиданно предложил он. И повернувшись ко мне, добавил: – Меня зовут Акира.

– Хорошо, Акира, – сказала я и улыбнулась в ответ.

– Надеюсь, мы станем добрыми друзьями, – ласково проговорил он и насыпал в заварочный чайничек листочки зеленого чая.

Потом сел напротив меня и близко заглянул в глаза.

– Я вижу, несмотря на твой профессионально безмятежный вид, что ты удивлена, – тихо рассмеялся он.

– Немного, – подтвердила я. – Меня смущает такая непривычная роль.

– Чем же она непривычна? – спросил он и придвинулся ко мне.

Его довольно большие светло-карие глаза оказались напротив моих. Я робко заглянула в них и тут же опустила ресницы. Акира, несомненно, обладал тонким ненавязчивым мужским обаянием, и я уже успела его почувствовать. И даже что-то шевельнулось в душе. Какие-то неосознанные желания возникли в глубине подсознания, и я замерла, пытаясь их проанализировать.