Книга Останься со мной! - Вера и Марина Воробей

– Все очень просто, Женя. И раз уж я по воле случая оказалась втянутой в ваши отношения, то позволь мне высказаться.

– Я тебя внимательно слушаю. – И эти слова были произнесены без малейшего оттенка иронии.

– Маша вернется только в том случае, если увидит тебя на экране телевизора, или услышит твои песни на одной из модных радиостанций, или прочитает о твоей группе в каком-нибудь популярном журнале. – Все это Люся произнесла раздельно и четко, будто каждым словом хотела забить гвоздь. – Словом, поймет, что ты можешь стать знаменитым. И это я совершенно четко уловила. Собственно, Маша открытым текстом заявила, что жаждет славы. – Черепашка сделала паузу и, увидев, что Женя не собирается ее перебивать, а по-прежнему смотрит ей в глаза с неподдельным вниманием, продолжила: – Так что решай. Все зависит от тебя. Я же готова помочь… Уж не знаю кому, тебе или Маше. А если надумаешь, позвони. – Она вытащила из рюкзака блокнот, что-то быстро написала в нем, затем вырвала листок и со словами: «Это мой номер» – положила его на холодильник. – А у тебя есть записи твоих песен? – спросила Черепашка, добавив в голос «деловых» ноток.

Она сделала это совершенно осознанно. Главное было уже сказано. И теперь по его ответу она сможет определить, как Женя отнесся ко всему, что только что услышал.

– Домашняя, – после паузы выдавил он из себя. – Очень плохого качества.

– Это не важно, – заметила Люся. – Если материал того стоит, вам предоставят и профессиональную студию, и инструменты, а в случае необходимости – даже музыкантов.

– Но ты же не слышала ни одной моей песни. – Теперь в его глазах читалось удивление.

– Слышала, – призналась Черепашка. – Подходя к твоей палате, мы услышали гитару… Короче, я подслушивала.

– А знаешь, ведь я это почувствовал… Но то, что ты слышала, еще не написано… Это ерунда, так, набросок…

– Я это поняла.

– Какие мы с тобой оба понятливые! – В его голосе снова послышалась ирония.

– Ну так как? – Черепашка перекинула через плечо лямку рюкзака.

– Я должен подумать. – Женя отвел взгляд в сторону. – Но в любом случае спасибо за предложение.

– Тогда до встречи? – Она взялась за дверную скобу.

– Пока.

10

Всю дорогу до метро подруги шли молча. Так же молча спускались они по эскалатору. И только внизу, когда нужно было прощаться (ведь Лу спешила на свидание, а Черепашка ехала домой), Лу, потянув подругу за рукав, стараясь перекричать грохот отъезжающего поезда, проорала в самое ухо Черепашки:

– А этот Женя ничего! Таким можно запросто увлечься! Только я не советую тебе этого делать!

– Прекрати! – отмахнулась Люся.

Тут подъехал поезд, и Лу, помахав на прощание Черепашке рукой, растворилась в толпе.

«Криком себя обрушив, зажму коленями уши…» – крутились в голове Люси строчки из Жениной песни. Это были последние слова, которые ей удалось услышать. Начало песни она вспомнить не могла. Вернее, не могла вспомнить, как рифмуются строки, а содержание помнила прекрасно: Женя пел о шагах за спиной, которые звучали все тише и тише, а потом с горечью понимал, что та, возвращения которой он так горячо желал, уже далеко и не может слышать его слов… Мелодия песни была легкой, запоминающейся, но совсем не примитивной, и Люся неожиданно поймала себя на том, что тихонько напевает ее…

Заканчивался предпоследний учебный день второй четверти, шел урок литературы.

– Черепахина! – раздался сердитый и резкий голос Люстры. – О чем ты все время думаешь?

– О стихах Иосифа Бродского, – не моргнув глазом соврала Люся.

– И что же ты о них думаешь? – напирала Люстра.

– Что они хорошие, – глуповато ответила Черепашка, потупив взгляд.

– В таком случае даю тебе персональное задание на зимние каникулы: поделись своими мыслями о стихах Бродского в форме сочинения.

– Хорошо, Ангелина Валентиновна, – понуро согласилась Черепашка.

Перспектива писать в каникулы сочинение ее совсем не обрадовала, тем более что намечался очень плотный график съемок. Но что она могла поделать?

Так случилось, что между Черепашкой и Люстрой уже несколько лет существовала скрытая вражда. Черепашка была глубоко убеждена: так преподавать литературу, как это делает Люстра, нельзя и даже вредно. Кстати, мама полностью разделяла ее мнение. Все требования учительницы, которая к тому же была и их классной руководительницей, сводились к тому, кто из учеников лучше вызубрит критическую статью из учебника. Любая попытка высказать собственное мнение по поводу того или иного литературного произведения не только не поощрялась ею, а наоборот, жестоко каралась неудовлетворительной оценкой. Однажды, в седьмом классе, Люстра поставила Черепашке двойку за то, что та сказала, что, по ее мнению, Тарас Бульба никакой ни эпический, а патологический герой: жестокий, несправедливый и ограниченный человек. Тогда еще ее мама, Елена Юрьевна, пошла в школу, но очень быстро, буквально через несколько минут общения с Люстрой, поняла, что «тут ловить нечего», поскольку переубедить эту закостеневшую в своих взглядах училку было невозможно.

Свое прозвище Люстра получила от Юрки Ермолаева – самого остроумного и бойкого на язык ученика 9 «Б». Дело в том, что при каждом удобном случае Ангелина Валентиновна принималась цитировать строки Маяковского:

Светить всегда,

светить везде,

до дней последних донца,

светить —

и никаких гвоздей!

Вот лозунг мой – и солнца!

Почему-то Юрка окрестил ее не «солнцем», что, возможно, было бы более уместно в контексте вышеупомянутой цитаты, а именно Люстрой. Но ведь так смешнее, согласитесь! Солнце было бы излишне пафосно, а вот Люстра звучало иронично и даже метафорично. Надо сказать, что Ангелина Валентиновна вообще не пользовалась авторитетом у учеников вверенного ей класса. Так уж сложилось. Возможно, главная причина крылась в ее неискренности. И хотя на протяжении нескольких лет Люстра старалась создать впечатление, что живет лишь заботами своих подопечных, ребята интуитивно чувствовали фальшь.

Но в этот раз Черепашка вынуждена была признать: Люстра права. Мысли ее действительно витали где-то далеко-далеко, и совсем не стихи Бродского волновали сейчас Люсю. Ей не давали покоя стихи другого, пока еще никому не известного поэта, Жени Кочевника. Дело в том, что утром позвонила его мама. Она передала Люсе Женину просьбу: зайти к нему домой и взять кассету. Татьяна Сергеевна сказала, что будет ждать ее сегодня вечером. Черепашка одновременно и боялась и хотела услышать Женины песни. Боялась возможного разочарования, а хотела… Да просто хотела через песни узнать поближе самого Женю, понять его и почувствовать.

– Какая-то ты сегодня задумчивая. – Уже на лестнице Юрка Ермолаев догнал Черепашку и Лу.