Книга Как ненасилие защищает государство - Питер Гелдерлоос

Широкомасштабное межличностное насилие со стороны Клана породило существенные последствия, поддерживаемые систематическим и менее заметным полицейским насилием. В то же время культурная власть белых элит, и так полученная и сохраняемая через все мыслимые виды экономического и правительственного насилия, используется для поглощения чёрной культуры, чтобы культивировать некоторые из идеологических конструктов, изначально оправдывавших похищение, порабощение и линчевание чернокожих. При этом гнев, вызванный столетиями издевательств, выливается в циклическое насилие внутри чёрных гетто вместо того, чтобы насилию подверглись заслуживающие его власти. В динамике власти, прослеженной в этом кратком историческом очерке, как и во многих других историях расового угнетения, люди, настаивающие на ненасилии среди угнетаемых (если у них получается сыграть какую-то роль), в итоге выполняют задачу белой правящей верхушки — хотят они этого или нет.

Роберт Уильямс стал альтернативой этому замкнутому кругу. К сожалению, его история выпадает из основного нарратива школьных учебников, одобренных государством, а также изъята движением из своей собственной истории, что лишает его понимания своих корней; интересно, что об этом скажут сторонники ненасилия. Начиная с 1957 г., Роберт Уильямс вооружал отделение Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения (NAACP) в Монро, штат Северная Каролина, для осуществления защиты от нападений Ку-Клукс-Клана и полиции. Уильямс повлиял на формирование других групп вооружённой самообороны, в том числе «Священников за защиту и справедливость», разросшейся до пятидесяти отделений по всему Югу, защищавших чёрные общины и борцов за гражданские права.74 Именно эти истории обретения реальной силы белые пацифисты игнорируют или стирают.

Роберт и Мейбел Уильямс.

Ненасилие в руках белых было и остаётся колониальным предприятием. Белые элиты учат туземцев, как организовывать свои экономики и правительства, а белые оппозиционеры учат туземцев, как сопротивляться. 20 апреля 2006 г. сооснователь «Еды вместо бомб» (FNB), антиавторитарной группы, преимущественно белой по составу, раздающей бесплатную еду в общественных местах через сто своих отделений (расположенных главным обра­зом в Северной Америке, Австралии и Европе), выпустил воззвание о поддержке нового отделения FNB в Нигерии.

«В этом марте сооснователь „Еды вместо бомб“ Кейт МакГенри и местный нигерийский волонтёр Йинка Дада посетили людей, страдающих из-за работы нигерийских нефтеперерабатывающих заводов. Условия в регионе ужасны, и „бомбы“ едва ли смогут их улучшить. Кризис в Нигерии способствовал повышению цен на нефть до рекордных $72 за баррель. Людей, естественно, раздражает то, что прибыли от их ресурсов обогащают иностранные компании в то время, как их собственная природа загрязняется и они живут в нищете. „Еда вместо бомб“ предлагает ненасильственное решение».75

Призыв о помощи «Еды вместо бомб» осудил действия антиправительственных повстанцев из «Движения за освобождение дельты Нигера» (MEND), стремящихся к автономии местного народа Иджо и сворачиванию разрушительной нефтяной индустрии (в то время как FNB «приветствовали заявление нигерийского президента Олусегуна Обасанджо о создании новых рабочих мест в районе дельты» с нефтяных доходов). MEND похитили несколько иностранных сотрудников нефтяных компаний (американцев и европейцев), требуя прекращения правительственных репрессий и корпоративной эксплуатации (заложников отпустили невредимыми). Странно, что, осудив это похищение, «Еда вместо бомб» забыла упомянуть бомбардировку нигерийской армией под командованием президента Обасанджо нескольких деревень Иджо, которые, как считалось, поддерживают MEND. Хотя нет доказательств того, что «предлагаемое» FNB «ненасильственное решение» как-либо поможет освободить нигерийцев от эксплуатации и угнетения, которым они подвергаются, но, если бы среди нигерийцев действительно практиковалось ненасилие, это явно предотвратило бы «кризис» правительства и снова сбило цены на нефть, чего, полагаю, и нужно Северной Америке для спокойной жизни.

Повстанцы из «Движения за освобождение дельты Нигера».

Перед лицом тотального угнетения со стороны системы белого господства, очевидной бесполезности политического процесса и бесстыжих попыток оппозиционной элиты эксплуатировать и контролировать гнев угнетённых нам вовсе не кажется странным или противоречивым то, что «колонизованный человек находит свободу в насилии и через насилие».76 Эта формулировка принадлежит Францу Фанону, доктору из Мартиники, написавшему одну из важнейших работ о борьбе против колониализма. Большинство белых имеют достаточно прав и привилегий, так что мы можем путать эти комфортабельно длинные, подбитые бархатом цепи со свободой, и поэтому комфортабельно с удобством агитируем в рамках демократического общества (рамках, составленных из насильственно установленных расовых, экономических, сексуальных и правительственных структур). Некоторые из нас заходят ещё дальше в своих ошибках, полагая, что все люди сталкиваются с одинаковыми обстоятельствами, и ожидают от цветных использования привилегий, которыми те фактически не располагают. Мы уже не говорим о стратегической необходимости атаковать государство всеми доступными нам способами, но интересно, понимают ли те из нас, кто не сталкивался с ежедневным унижением со стороны полиции, с деградацией и подчинением, каков воодушевляющий эффект от нанесения успешного ответного удара? Франц Фанон пишет о психологии колониализма и насилия в освободительной борьбе: «На уровне личности насилие (как часть освободительной борьбы) является очищающей силой. Оно освобождает туземца от комплекса неполноценности… от отчаяния и бездействия; оно делает его бесстрашным и восстанавливает самоуважение».77

Но поборники ненасилия, происходящие из привилегированных слоёв, чей материальный и психологический комфорт гарантируется и защищается насильственным порядком, не получают в процессе развития насильственно вбитого комплекса неполноценности. Высокомерие, с которым пацифисты полагают себя вправе диктовать людям, выросшим в совсем других, куда более жестоких обстоятельствах, какие формы борьбы нравственны и эффективны, просто шокирует. Белые горожане, читающие лекции по сопротивлению детям из лагеря для беженцев Дженин или проповедующие посреди колумбийских «полей смерти», поразительно схожи, например, с экономистами Мирового банка, диктующими «хорошие» способы земледелия индийским фермерам, унаследовавшим вековые традиции возделывания земли. Вообще вполне спокойное отношение представителей привилегированного класса к системе глобального насилия заставляет сомневаться в искренности привилегированных, в данном случае белых людей, отстаивающих ненасилие. Снова процитируем Даррена Паркера: «Ненасильственного образа мыслей, как минимум, гораздо легче достигнуть, когда ты не являешься прямой мишенью несправедливости и можешь просто психологически дистанцироваться. В конце концов гораздо легче „возлюбить врага твоего“, когда это, в общем-то, не твой враг».78