Книга Интеллект, семья и дети. Портрет на фоне свадебной фаты - Ева Весельницкая

Ты — принцесса

Мама начинает говорить дочери: «Ты принцесса». И девочка мечтает только о принце. Ее одевают, ей внушают, что она необыкновенная, что ее никто не стоит, что рядом с ней никто не имеет права быть и даже просто стоять рядом. Про подружек отдельный разговор: ну куда такие подружки, с этими не надо дружить, принцессы с такими не дружат, надо дружить только с равными. Мальчиков оценивают только по степени их приближения к статусу принца и будущего короля. А на сегодняшний день определяется это не умом, не талантом, не душевными качествами, а социальным и финансовым положением родителей.

И снова я хочу напомнить о том, что и культурные ценности, и психологические и социальные механизмы по скорости изменений намного отстают от технического прогресса. Что-то уходит вглубь, меняет форму, но содержание очень часто остается прежним, сохраняет свои основы. И сегодня мы можем вспомнить традиции, когда купеческая дочь выходила замуж за купца, а дворянка за купца выйти не могла. Что для одной принц — для другой дворовый. Так и сейчас.

И девочка-принцесса видит главной задачей своей жизни обретение символа успешности. И все в мире меряется одним принципом: красивое платье — ну я в нем просто королева; работа — ну, здесь работают только люди определенного круга; в клуб мы ходим только туда, куда ходят наследные принцы и принцессы. Как будто мы живем в стране, где принцы и принцессы просто в каком-то невероятном количестве в каждом городке… Ну да, наверное, в каждом селе есть своя «принцесса», свой «принц», и так по возрастающей, и поэтому — «в Москву, в Москву», где их, конечно, кишмя кишит.

Настрой на такой высокоранговый аукцион определяет социальный статус, куда нацелена наша принцесса. Все, что приближает к символу успеха, — хорошо, все, что отдаляет, — плохо. И мир вокруг очень структурирован: кто ухаживает, кто рядом, с кем дружат, с кем водят компанию, куда ходят.

Ты — не принцесса

Есть другая линия: родители принимают решение, что нет, мы на принцев и принцесс не тянем, ну, не очень удался у нас ребенок, значит, надо, чтоб была профессия хорошая, чтобы зарабатывала, чтобы в этом кругу какой-то человек поприличнее на нее обратил внимание. Пусть он будет хотя бы как-то при работе, при квартире… Частности зависят от социально-психологического мира. Кто-то хочет, чтобы это был такой же умный мальчик, как их девочка, кто-то хочет, чтобы он был как раз не шибко умный, но зато рукастый, с профессией, которая деньги приносит…

Каждый производитель, как бы ни было это жестко сказано, всегда заранее знает, для какого круга покупателей производит товар. И те, кто шьют на вьетнамских подпольных фабриках куртки, даже пристрачивая к ним знаменитые лейблы, прекрасно понимают, что покупать их будут люди, которые ходят по рынкам. Есть другие люди, которые купят одну вещь, но гарантированного качества. Есть люди, которые будут искать такую же вещь, но максимально дорогую — это будет зависеть от адреса магазина, например. И доказать ему, что по другому адресу — то же самое, будет невозможно. Потому что это не важно, важна не вещь, а адрес. Вот точно так же осуществляется программирование девочек.

Кризис после свадьбы

Процесс маминого воспитания, вообще родительского воспитания, где целью является свадьба, ставит женщину, девушку в очень тяжелое положение. Она оказывается в той же ситуации кризиса смысла, в какой оказывается любой человек, живущий довольно долго в целевом бытии и ни в коем случае не анализирующий тот момент, ради чего он, собственно, поставил себе эту цель.

Когда человек выбирает на какой-то период своей жизни целевое бытие, то чаще всего это происходит потому, что у него есть мечта, очень сильное желание, какой-то образ, который тянет его к себе, побуждая к деятельности. И по дороге человек понимает, что для осуществления желаемого нужно совершить определенные поступки, достичь определенных целей.

Если человек лезет на гору только для того, чтобы лезть, а не для того, чтобы пережить эйфорию единения с небом, увидеть мир таким, каким он не видел его никогда, узнать, где границы его возможностей и что за той горой дальше, то лучше постараться отговорить его от этого поступка. Потому что самое страшное случится в тот момент, когда он залезет: смысл закончится. И с какой энергией, с какой силой он двигался к этой цели, с такой же силой будет откат бессмысленности, потому что в принципе все состоялось, жизнь состоялась, я залез на гору.

Ровно такое же несчастье происходит и такой же риск возникает, когда воспитывающие девочку родители (а чаще всего это идет от женщины, семьи, от мам, подруг) говорят, что все, гора покорена, замуж вышла. Всё! Что там будет за этим… «Вы детей-то хотите?» — «Да-да… А, да, там еще надо хотеть детей, я помню — говорили».

Что за работа под названием «жена»?

И тогда всплывает вопрос: «Вы хотите замуж, то есть вы хотите вот этой работы, вы хотите такого образа жизни, который называется „жена“, совместно с человеком, который будет делать эту работу вместе с вами, и эта его работа называется „муж“? Что вы знаете про это? Какой женой вы хотите быть?»

Потому что быть женой художника в самом широком смысле, и быть женой военного, и быть женой ученого или быть женой политика, быть женой рабочего, быть женой фермера — это разные работы. Для этого нужно уметь делать разное, быть готовой к разному, обладать совершенно разными навыками, стилем поведения. Нужно все знать про мир, в который вы входите.

Хотите быть женой художника? Вы должны всё знать о том, как мир художественный устроен, про то, какие требования и ожидания принято предъявлять в этом социально-психологическом мире к мужьям и женам, какие там понятия, словечки, привычки, какая там культура, какие законы.

Есть очень яркие образы, например: офицерская жена. Есть женщины, которые говорят: «Я никогда не могла бы быть женой офицера». Что за этим стоит? Да, очень часто за военных выходят замуж девочки из военных семей — они знают, каково это. Такие яркие социумы с четкими границами хотя бы как-то предъявлены, обозначены. Но те толпы девочек, которые крутятся около военных училищ перед выпуском, потому что там женихи, готовы ли они ехать на дальнюю заставу, мотаться по гарнизонам, терпеть этот странный образ жизни?

У нас очень много фильмов про ментов. Хоть они и полицейские, но фильмы все равно про ментов. У всех одна история: несчастная семейная жизнь. Я знала живых милиционеров, полицейских, прекрасных, с тяжелой, адовой работой, и очень непростые это люди. Да, у них есть огромные плюсы в глазах девочек — они очень мужественные, они в основном брутальные, это особенность их социально-психологического мира. Готовы ли вы быть такой женой, выполнять такую работу? У вас не будет никаких гарантий: когда он вернется с работы, какой он вернется с работы, вообще вернется ли. Будет ли он рассказывать что-то о том, как у него на работе, или лучше ничего об этом не знать. Готова ли девочка жить с ужасом от того, будет ли он жив? Готова ли она в глазах своих детей не жалеть о том, что папе вечно некогда, а говорить: «Да, папа наш редко бывает дома, но, ребята, без папы в нашем городе не было бы так безопасно…» Вы готовы на эту роль? Что вы знаете о ней?