Книга Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование - Георгий Блюмин

Два товарища-солдата уселись на крылечке и давай выспрашивать, что да почему. «В первую же ночь, как только справили новоселье и все уснули в новом жилище, в трубе вдруг страшно так завыло и раздался голос, повторявший одно и то же слово: кидаюся! кидаюся! И лампаду зажгли перед иконой, однако на следующую ночь все повторилось снова», — рассказал старик. Его домашние при этом поспешно крестились. «Вот и приходится ночевать в старом нашем жилье, словно бы нового дома и не строили вовсе».

«Да мы и не таких страхов на войне натерпелись, — говорят им служивые. — Так что, если позволите, мы переночуем в этом вашем новом доме, а там будь что будет». Проводили их хозяева в дом, а сами ушли в ветхую свою хибарку. Солдаты напились чаю из самовара и улеглись спать. Сразу уснули, а в полночь оба проснулись. Жутко выл ветер в печной трубе, потом вой усилился, и сквозь этот вой в горнице, едва озаряемой лампадкой, стал отчетливо различим чей-то голос, повторявший в глубине печи раз за разом: кидаюся! кидаюся! кидаюся!

Оба разом вскочили, стали поспешно натягивать сапоги. Один быстро справился, нашел дверь и выскочил из дома. Второй замешкался, налетел в темноте на печь, а оттуда пахнуло сыростью и в очередной раз протяжно донеслось: кидаюся! «Ну и кидайся!» — крикнул в сердцах солдат и выбежал прочь за своим товарищем.

Вот тогда-то и раздался глухой шум в трубе, что-то тяжелое рухнуло сверху вниз, и под сводом русской печи вспыхнуло будто сияние. На печном поду засветилась целая груда золотых монет, выпавших из разорвавшегося пакета. И ветер в трубе разом прекратил свой надрывный вой. А солдаты вытряхнули скудный скарб из своих походных ранцев да и набили их доверху золотом. А потом добудились хозяев, которые с трудом поверили своему счастью и разом разбогатели. Откуда появился тот говорящий клад — это никому не известно.

Глава 3

В УСАДЬБЕ ГРАФА ОРЛОВА

Уж поверьте на слово:

Лучше нету Маслова!

Автор

Любая книга исторического плана должна основываться на фактах. Если этих фактов не хватает, автор, опираясь на собственное воображение и логику событий, вправе домыслить недостающее. Именитые авторы так и делали, взывая при этом к благосклонности читателя. Ничто не должно быть помехой автору в том, чтобы видеть, по слову Блока, «творческие сны».

Лев Толстой имел обыкновение, находясь в дороге, записывать в особую книжку названия населенных пунктов, через которые он проезжал. Эта книжка потом помогала великому писателю в его работе над очередным сочинением. Так, по одной из версий, и случилось, когда он в 1889 году приступил к роману «Воскресение». В тот день писателю попалась на глаза его записная книжка более чем 20-летней давности. Дело в том, что тогда, в конце сентября 1867 года, Толстой вместе с братом жены Степаном Берсом отправился из Москвы на Бородинское поле собирать фактический материал для своего романа-эпопеи «Война и мир».

Путь проходил по старой Смоленской дороге. Толстой осматривал почтовые станции и записывал их названия: Одинцово, Перхушково, Подлипки, Можайск… Вблизи Одинцова дожди сделали дорогу непроезжей, и ямщик посоветовал путникам свернуть направо на песчаную дорогу у бора, на берегу Москвы-реки. Песок не глина, песчаным дорогам дождь нипочем, они от дождя только твердеют, и ехать по ним — одно удовольствие. Так карета оказалась у бора, в селе со знаковым названием Уборы. Сделав порядочный крюк, путешественники затем возвратились мимо села Успенского на старую Смоленскую дорогу и продолжили свой путь в Бородино. Названия проезжих сел и деревень попали в записную книжку писателя. И среди них — неприметное название деревни Маслово.

Двадцать лет спустя Лев Толстой нашел в старой записной книжке это название. И как само собой разумеющееся перенес его уже на страницы нового романа. Перелистаем их: Маслова, Маслова, Маслова, потом — Катюша Маслова — героиня романа «Воскресение».

Разумеется, бояре Масловы, владевшие деревенькой Маслово, что на речке Уборке, в начале XVI века, не подозревали, что их фамилия войдет в классическую литературу. Хотя возможно, деревня возникла гораздо раньше. Как следует из названия, ее жители славились лакировальным мастерством и искусно лакировали иконы, придавая им «масляный блеск». Потом Маслово вместе с сельцом Дубцы оказалось в составе соседнего села Уборы. Старинное искусство передавалось из поколения в поколение, и еще в 1926 году в Маслове, как говорят архивы, существовала лакировочная мастерская.

Казалось бы, что общего между мирной Рублевкой и великими морскими сражениями, которые вела Россия в XVIII веке? Между тем сражения эти оставили доселе зримый след в тихой деревне Дунино, что на высоком правом речном берегу. От Маслова до Дунина вверх по Москве-реке всего около 8 километров. Здесь, в деревне Дунино, сегодня находится дом-музей писателя Пришвина, и, войдя в усадебный двор, сразу видишь этот самый дом на взгорье, разительно напоминающий корабль с террасой — капитанской рубкой, взлетевший на огромную волну буйно расцветшей зелени начала подмосковного лета.

…Сражение в бухте Чесма на Средиземном море между русской и турецкой эскадрами случилось 24 и 26 июня 1770 года, ровно через восемь лет после восшествия на престол императрицы Екатерины II. Причем русских кораблей было вдвое меньше, и турки их просто не воспринимали всерьез. Командовал русской эскадрой боевой адмирал Григорий Андреевич Спиридов (1713–1790). Он вспоминал: «Особливая и независимая команда над морскими… силами была вверена мне, яко состарившемуся человеку в науке мореплавания». Командовал Спиридов находясь в течение всего боя со шпагой в руке на шканцах, и потерял он в этом бою двадцатилетнего сына-вестового.

А в истории вся слава осталась Алексею Орлову. То был один из пяти братьев графов Орловых, внуков Петрова стрельца Иоганна Адлера и сыновей новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова. Все пятеро Орловых, а также адмирал Спиридов побывали в Маслове, и поэтому я расскажу о них подробнее. Всем памятна картина художника Сурикова «Утро стрелецкой казни»: прощание стрельцов с близкими, разгневанный царь Петр на коне. Предание рассказывает, что одного из стрельцов царь помиловал уже на плахе, пораженный его громадным ростом и полным спокойствием, и это в виду предстоящей казни.

Будто бы этот стрелец могучей рукой потеснил царя вместе с конем, промолвив: «Подвинься, государь, я здесь лягу». Петр, хотя и суров был и гневлив, однако не преминул поинтересоваться: «Кто таков?» Тот отвечает: «Стрелец Иоганн Адлер, ваше величество, из немецких земель». Адлер по-немецки значит орел. Так Адлер стал в России зваться Орловым, сын его Григорий Иванович в чине генерал-майора служил новгородским губернатором, а пятеро внуков — Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир, — помогавших Екатерине взойти на трон, сделались графами Российской империи.

После дворцового переворота 28 июня 1762 года, как о том пишет историк, «Григорий Орлов был сделан камергером, Алексей Орлов — секунд-майором Преображенского полка, оба получили Александровские ленты, брат их Федор сделан капитаном Семеновского полка, все трое получили по 800 душ крестьян».