Книга Костер для инквизитора - Александр Мазин

Поздоровались. Отец Александр, лохматый, круглощекий, с заметным брюшком, хотя года на два моложе Андрея. К Ласковину относился осторожно. Как бы даже с опаской, но разговаривал уважительно. Он со всеми разговаривал уважительно, глядя в глаза. Добрый, внимательный пастырь. Тихий. Эх, отец Егорий, отец Егорий!

– Там к вам пришли, Григорий Степанович. Из СМУ.

– Пусть подождут. Передайте им, отец Александр, если не затруднит.

– Нисколько.

Вышел.

– Так, говорю, слава твоя растет и ширится.

– Еще кого-то вытаскивать надо? – догадался Андрей.

– Поможешь?

– А куда я денусь? Излагайте.

Смушко изложил. По его словам выходило – мелочь. Не «организация», а так, мелкая астральная лавочка.

– Сделаем,– кивнул он.

– Вот и ладушки. Кушать будешь?

– Когда я отказывался? – улыбнулся Андрей.

– Павел Васильевич?

Павел Васильевич Губанок вздрогнул от неожиданности, но тут же расслабился. Это был тот, кого он ждал.

– Вы Андрей Александрович?

Кивок.

– Сядем в машину? – предложил Губанок.

– Да. Но в мою. Я полагаю, так будет лучше.

– Как скажете.

И Губанок двинулся следом за молодым человеком в темно-сером элегантном плаще, ломая голову, как же тот ухитрился подойти незамеченным. Хотя ответ на этот вопрос не имел ровно никакого значения.

Новая черная «Ауди-А4» – не ровня Губанковской «девятке». Но это тоже не имело значения.

– Куда мы едем? – спросил Губанок.

– К вашей дочери.

– Но… я… – Павел Васильевич не ожидал, что все произойдет так быстро.– Может, нам имеет смысл подготовиться?

Собеседник повернулся к нему. Он был лет на двадцать младше Губанка, но один взгляд – и Павел Васильевич почувствовал себя подростком.

– Не беспокойтесь,– заверил Андрей Александрович.– Мы приедем, заберем вашу дочь и уедем.

– А если она не захочет?

– Это не имеет значения.

– Но она – совершеннолетняя и…

– Я сказал: это не имеет значения.– Андрей Александрович улыбнулся, повернул ключ, и «ауди» мягко тронулась.

– Это на углу Измайловского и Восьмой Красноармейской,– пояснил Павел Васильевич.– Во дворе.

– Вы там были?

– Да,– мрачно сказал Губанок.– Но в квартиру меня не пустили. Там такой…

– Неважно.– Собеседник усмехнулся, видно, вспомнив что-то.

Ехали вдоль Обводного в общем потоке. Ехали не очень-то быстро, но Губанку казалось – они летят.

Поворот, еще один, и Андрей Александрович припарковался у нужной арки.

– У вас есть оружие? – спросил он.

Губанок молча протянул ему газовый пистолет.

– В помещении не годится,– сказал хозяин «ауди» и спрятал пистолет в бардачке.– Пойдемте, Павел Васильевич.

Захламленный двор-колодец. Пока шли, перед ними, буквально у них под ногами, сдвинулась крышка канализационного люка, вылез работяга в брезентухе, обдал вонью. Губанок отшатнулся, пропуская «канализационного», Андрей Александрович даже шага не сбавил. Сначала. А потом вдруг приостановился, посмотрел работяге вслед и нахмурился…

– Что-то не так? – озаботился Павел Васильевич, тоже останавливаясь.

– Ничего. Неважно.

Грязный подъезд, пропитанный запахом мочи, унылые стены… и новенькие стальные двери в каждой третьей квартире. Но та дверь, которая им была нужна, оказалась обычной.

– Что от меня требуется? – спросил Губанок.

– Ничего. Просто войдете со мной… и уйдете. Вы – свидетель.

– Понял.– Павел Васильевич облизнул пересохшие губы и вынул руки из карманов.

Его спутник нажал кнопку звонка.

Им пришлось подождать пару минут, потом дверь открылась. На пороге стоял детина в спортивном костюме с пузырящимися коленями и перхотью на плечах. Детина был на несколько сантиметров выше Губанка и на полголовы выше его спутника.

Взгляд открывшего дверь безразлично скользнул по Андрею Александровичу, а вот на Губанке остановился.

– Опять пришел? – скривил губы детина.– Я ж тебе…

– Проходите, Павел Васильевич,– спутник Губанка пропустил его вперед и сам перешагнул порог.

В этот момент детина с невнятным мычанием обрушил на Губанка кулак. Павел Васильевич зажмурился…

Но боли не было. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что детина лежит поперек коридора брюхом кверху и драться уже не расположен.

– Идите за мной,– скомандовал Андрей Александрович, переступил через лежащую на полу тушу, и Губанок, не без опаски, последовал за ним.

В большой комнате вповалку лежали человек десять. Мужчины, женщины, двое детей. Губанок даже не сразу узнал собственную дочь, настолько похожими казались лица обитателей квартиры.

– Алла! – Павел Васильевич бросился к ней… и застыл, буквально замороженный равнодушным взглядом дочери.

Алла смотрела на него, как на чужого.

– Ты меня… не узнаешь? – дрогнувшим голосом спросил Губанок

– Зачем ты пришел, папа? – равнодушно сказала Алла.– Ты – черный. Тебе здесь не место.

Губанок, ошарашенный, беззвучно открывал и закрывал рот, пока Андрей Александрович не привел его в чувство, похлопав по плечу.

– Это она?

Губанок кивнул.

– Пойдем,– велел Андрей Александрович Алле, но девушка проворно отползла к стене.

– Она не пойдет,– сказал Губанок

Ласковин промолчал. Он ждал. И дождался.

Забурчала вода в туалете, бухнула дверь, и вместе с облаком вони, отпихнув Губанка, в комнату ворвалась низенькая толстая женщина с кукишем на макушке и в юбке, которую из эстетических соображений следовало бы сделать длиннее.

– И-и-и! Ты-ы-ы! Прочь! Прочь! – завопила тетка, словно ей прищемили палец.

И комично запрыгала вокруг Ласковина. Тот стоял с каменным лицом, абсолютно неподвижный. Обитатели комнаты зашевелились, оживились, как слепые щенки, почуявшие мать.

Губанок удивленно взирал на приземистую бабу – в его голове не укладывалось, чем этакое чучело смогло приманить его образованную и чистоплотную дочь.

– Э-э… мадам… – выдавил он.

Тетка мгновенно развернулась.

– Дьявол! – взвизгнула она, тыча в Павла Васильевича коротким пальцем.– Сгинь!

Тут Губанка пробрало до костей. Он побелел и попятился. Толстая неопрятная тетка буквально окатила его ужасом. Он и хотел бы убежать, да ноги не слушались.