Книга Возвращение - Хокан Нессер

Если, конечно, он не предпочтет запрещенный путь через рельсы, но зачем ему это делать? Он живет в этой стороне, у него нет причин податься на север, так что, приехав сегодня, он обязательно здесь пройдет. Рано или поздно, как сказано. Вероятнее всего, без пятнадцати час.

Или через полтора часа.

Что он будет делать потом, неизвестно, но скорее всего – просто возьмет такси и проедет оставшиеся пятнадцать километров. В сущности, это второстепенно. Самое важное, чтобы он приехал.

Несомненно, потом все решится. Тем или иным образом.

Он заказал обед – ветчину, салат, хлеб, масло и сыр, – но за два часа едва притронулся к еде. Зато он выкурил пятнадцать сигарет, время от времени переворачивая страницы в книге, лежащей справа от тарелки, – прочитал на каждой лишь по паре строк, так и не составив никакого понятия о содержании. Никудышная конспирация. Кто угодно, присмотревшись, сразу понял бы, что здесь что-то не так. Он и сам это знал, но в то же время понимал, что не рискует.

Кто в этом мире будет к нему присматриваться?

Да никто, и это совершенно правильно. За обеденное время с одиннадцати до двух через вокзальный ресторан проходит двести – двести пятьдесят человек. Большинство, естественно, постоянные клиенты, но и случайных гостей бывает так много, что вряд ли кто-то запомнит обычного на вид человека, в вельветовых брюках и серо-зеленом свитере, сидящего у окна и не трогающего даже мухи.

Особенно если представить, сколько воды утечет. Он мысленно улыбнулся, когда об этом подумал. Если все получится, как задумано, то пройдет много времени. Месяцы. Возможно, годы. Очень много. В лучшем случае об этом вообще никто никогда не узнает.

Конечно, это было бы оптимально – чтобы вся история так и осталась в тайне, – но он понимал: глупо надеяться на подобный исход. Лучше и умнее предвидеть варианты. Нужно сидеть спокойно и не привлекать внимания. Незнакомец, один из многих. Никем не замечен и всеми забыт.

Около двенадцати, когда большинство людей обедают, некоторые из посетителей пытались занять другую половину стола, но он всем отказывал. Вежливо объясняя, что место, к сожалению, занято, потому что он ждет знакомого.

Потом, в критические минуты, где-то без пятнадцати час, он почувствовал напряжение, что было неизбежно. Увидев, что из поезда вышли первые пассажиры, он придвинул стул ближе к окну и ненадолго потерял интерес к тому, что происходило вокруг. Необходима концентрация; возможно, именно узнавание – самое слабое звено в цепи. Прошло много времени, и неизвестно, насколько он мог измениться за эти годы. Разумеется, ни при каких условиях его нельзя пропустить.

Не дать ему пройти незамеченным.

Когда он увидел его на другой стороне улицы, то понял, что напрасно беспокоился.

Потому что это конечно же он. Он сразу узнал его – все такой же энергичный и жилистый, разве что чуть более сутулый, но не сильно. Волосы поседели и поредели. На лбу появились залысины. Несколько скованные движения.

Посерел и постарел.

Но нет сомнения, это – он.

Он вышел из здания вокзала и ступил на тротуар улицы. Остановился у стоянки такси, третий в очереди. Как и следовало ожидать. Поискал что-то в карманах – деньги или сигареты, да что угодно.

Так что только ждать. Собраться с мыслями, сесть в машину и следовать за ним. Торопиться некуда. Он хорошо знал путь.

Знал, что круг замкнется.

На секунду он почувствовал легкое головокружение, когда кровь отлила от головы, но быстро пришел в себя.

Такси отъехало. Обогнуло вокзал и проехало мимо кафе. В этот момент, увидев хорошо знакомое лицо меньше чем в двух метрах от себя, он понял, что проблем не будет совсем.

Никаких.

Часть IV

5–10 мая 1994-го

12

– Что ты думаешь? – спросил Роот.

Мюнстер пожал плечами:

– Не знаю. Но похоже, это все-таки он. Нужно подождать результата экспертизы.

– Какое-то мрачное место.

– Да. Как из легенды о призраках. Пройдемся до деревни? Здесь мы пользы не принесем. Все равно придется расспрашивать соседей.

Роот кивнул и молча пошел через лес по петляющей тропинке. Через двести метров перед ними открылся вид: с обеих сторон дороги тянулись усадьбы, а чуть дальше виднелась деревня Каустин.

Они подходили к церкви и большой дороге.

– Сколько здесь живет человек? – поинтересовался Роот.

Мюнстер покосился в сторону кладбища, но потом решил, что вопрос касается еще не упокоившихся душ.

– Думаю, несколько сотен. Во всяком случае, тут есть школа и магазин. – Он кивнул в сторону дороги.

– Что скажешь? – спросил Роот. – Прозондируем слегка почву?

– Неплохо бы, – согласился Мюнстер. – Если уж в магазине ничего не знают, то где тогда?

В магазине неспешно рассматривали товар две посетительницы, и Мюнстер сразу понял, что это надолго. Пока Роот тщательно изучал ассортимент конфет и шоколадок, он осторожно отвел сухощавого хозяина в подсобку. Скорее всего, в этом не было необходимости – их въезд в деревню на пяти или шести полицейских машинах по пустынной лесной дороге вряд ли мог остаться незамеченным.

Тем не менее пока что было лучше, насколько это возможно, не афишировать цель визита. Все-таки личность убитого не установлена окончательно.

– Меня зовут Мюнстер, – представился полицейский, показывая удостоверение.

– Хорне. Янис Хорне, – назвался хозяин и нервно улыбнулся.

Мюнстер решил сразу перейти к делу:

– Вы знаете, кому принадлежит дом в лесу? Туда ведет дорога от церкви.

Хозяин молча кивнул.

– Так кому?

– Верхавену.

«Он побледнел, – подумал Мюнстер. – Взгляд блуждает. Почему он так нервничает?»

– Давно у вас этот магазин?

– Тридцать лет. До этого он принадлежал моему отцу.

– Вы слышали ту историю?

Он опять кивнул. Мюнстеру пришлось подождать несколько секунд.

– Что-то случилось?

– Мы пока не знаем, – пояснил Мюнстер. – Возможно. Вы не заметили ничего подозрительного?

– Нет… нет. А что это может быть?

Напряжение сгустилось вокруг Яниса Хорне, подобно ауре, и для этого могли быть веские причины. Мюнстер пристально посмотрел на него и продолжил:

– Леопольд Верхавен освободился из тюрьмы в августе прошлого года… двадцать четвертого, если точнее. Мы думаем, что примерно в это время он вернулся в свой дом. Вы что-нибудь знаете об этом?

Хозяин магазина задумался, нервно потирая большими пальцами рук об указательные.