Книга Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

Он поцеловал ее в лоб и нежно погладил роскошную белокурую копну волос.

— Как это возможно — не вернуться к тебе? — сказал он. — Пиши мне, родная, и посылай фотографии детей. Присматривай как следует за Мукки. Он шаловливый, непослушный, с ним нужно быть твердой. Жослин наверняка сумеет с ним справиться. Когда я согласился, что тебе будет лучше в Валь-Жальбере у родителей, я смирил гордыню. Но мысль о том, что мой сын должен будет подчиняться твоему отцу, мне не по нраву.

— Не волнуйся! — ответила Эрмин успокаивающим тоном.

Она не осмелилась сказать ему, что этой ситуации можно было бы избежать, останься они всей семьей здесь, на его земле.

— Дай мне слово, что будешь верной и терпеливой! Дай мне слово, что ты не выйдешь замуж, если я пропаду без вести! — добавил он веско. — Пропасть без вести — не значит умереть. Жди меня долго! Сила моей любви приведет меня к тебе.

Она заставила его замолчать и бросилась ему на шею. Они стали целоваться снова и снова, потрясенные глубиной охватившего их счастья, едва они коснулись друг друга. Та же ненасытная жажда наслаждений перенесла их в волшебный мир любви, где не существует ни печали, ни войн, а есть только один-единственный человек, которого любишь, его кожа, его тело и восторг, разделенный до изнеможения.

В этот день они без устали обменивались признаниями и страстными клятвами. Никогда еще Тошан и Эрмин не были так откровенны и близки по духу. Их это потрясло, они поняли, что ничто не способно разрушить родство их душ.

В пять часов вечера, осторожно постучав в дверь, объявилась Мадлен.

— Эрмин, Тошан, дети зовут вас! — произнесла она достаточно громко, чтобы ее услышали.

Кормилица не посмела добавить, что Тала и Киона уже были здесь со своим немногочисленным багажом; девочка настояла на том, что хочет провести ночь со своим братом. Эрмин с синяками под глазами, с опухшими от поцелуев губами вышла первой, кое-как в спешке собрав свои пышные волосы на затылке. Поверх платья она натянула толстую шерстяную безрукавку.

— Мне очень неловко, Мадлен, что я оставила тебе всю работу! — сразу же сказала она.

Смущенная Мадлен старалась не смотреть на нее. Юная индианка не ушла в монастырь, но оставалась набожной и полной решимости всю свою жизнь сохранять целомудрие.

— Это не страшно, — ответила она. — Чемоданы собраны. Пришлось урезонивать детей, они хотели взять с собой все свои игрушки.

— А где они? — удивилась Эрмин. — В доме так тихо!

— Я отправила их играть на улице. Не очень холодно, и снег больше не идет. Они резвятся на поляне. Из-за всех этих перемен они сами не свои!

— Конечно, но они еще маленькие и плохо понимают, насколько все серьезно. По крайней мере, очень хочется на это надеяться.

Эрмин тут же упрекнула себя за эти слова. Мадлен была права: Мукки выказывал удивительную для семилетнего мальчика проницательность, а Киона точно чувствовала, когда страдают взрослые. Близнецы казались более отрешенными, но это ни о чем не говорило. Иногда они делали удивительные замечания, свидетельствовавшие об их наблюдательности.

Стоя у камина в гостиной, Тала в упор рассматривала невестку. Она даже сделала осуждающее лицо, но на самом деле это было проявлением мгновенной ревности.

«Возможно, я согласилась переехать в Роберваль в надежде хоть раз столкнуться с Жослином! Я убеждала Лору Шарден, что не испытываю никаких чувств к ее мужу, но это не так!» — думала она, злясь на себя и на эту нелепую любовь, от которой, как ей казалось, она освободилась.

— Надеюсь, я не мешаю, Эрмин, — сказала она громко. — Я заперла хижину, потушила огонь. Как грустно покидать места, которые принадлежат нам! Там я буду всего лишь индианкой на твоем попечении.

— Вовсе нет, Тала! Не говори так, — возразила молодая женщина. — Ты моя свекровь, член моей семьи. Мне кажется совершенно естественным помогать тебе, если твой сын ушел на войну. Прошу тебя, не задавай ненужных вопросов и ни о чем не сожалей! Ты правильно сделала, что пришла к нам. Мы поужинаем вместе и будем бережно хранить воспоминание о нашем последнем проведенном здесь вечере. Я так горевала о своем младенце, что забыла обо всем на свете. Теперь у меня нет выбора. Я должна быть храброй, иначе Тошан уедет и будет страдать, моя слабость сделает слабым его.

С помощью Мадлен Эрмин постаралась создать праздничную атмосферу для вечерней трапезы. Она тщательно накрыла на стол, откупорила бутылку отменного вина, одну из нескольких, купленных ею в ожидании радостных событий во время последней поездки в Квебек. Разбираться в винах своей страны научил ее импресарио Октав Дюплесси.

Настроение Талы улучшилось, и она стала жарить на углях сосиски. Фасоль с копченым салом томилась на огне. Дети, проведя много времени на воздухе, зевали от усталости.

«Господи, — удивлялась молодая женщина, наблюдая за ними, — ведь подумать только, что с завтрашнего вечера все переменится!»

Тошан вышел покормить собак и быстро вернулся с озабоченным видом.

— Не очень-то разумно оставлять малышей на дворе, — заявил он. — За забором бродят волки. И ветер поднялся. Боюсь, что будет буря, первая буря!

Он едва успел закончить фразу. На дом обрушились порывы ветра неслыханной силы. По крыше забарабанил дождь вперемешку с градом.

— Вы только послушайте! — вскричал Тошан. — Я не ошибся, страшная буря. Не знаю, сможем ли мы завтра уехать, мама?

Киона смотрела на брата с необычным выражением, в ее улыбке сквозила жалость. Эрмин заметила этот детский проницательный взгляд, полный решимости и нежности. Ей пришла в голову безумная мысль.

«Это Киона вызвала бурю, чтобы удержать Тошана здесь, возле меня! Она сжалилась над моими слезами!»

Она тут же укорила себя, что наивно поверила в эти безумные догадки.

«До чего я глупа! С каких это пор девочка пяти с половиной лет может управлять силами природы, поднимать бури? Я схожу с ума! Это такое время года, суровая квебекская зима громко вступает в свои права».

Лоранс, более пугливая из близнецов, заплакала и бросилась в объятия кормилицы. Тала покачала головой.

— Ничто не предвещало такой бури! — заметила она. — Бесспорно, природа протестует против глупости белых людей, которые только и пытаются погубить себя смертоносными орудиями!

— Прошу тебя, Тала, — прервала ее Эрмин, — не нужно еще больше запугивать детей! Лучше уложить их спать пораньше. Ведь правда, дорогие мои, вы будете в безопасности в ваших теплых кроватках?

Мукки спрятался на коленях отца. Глухие удары сотрясали дом, целиком построенный из дерева.

— Папа, — спросил он, — а ты думаешь, что волки поджидали нас, когда мы играли в снежки?

— Вовсе нет, собаки залаяли бы тогда! — уверил его Тошан. — Волки не злые, сынок! Давай, иди есть. Мама права, вам лучше поскорее лечь в кроватки.