Книга Трудно быть богатой - Мария Жукова-Гладкова

— Ждешь кого-то? — резко спросил Камиль. — Почему ты меня об этом не предупредила?

Я покачала головой.

Он же теперь совсем другими глазами рассматривал мой новый облик. А я проклинала того, кого принесло сегодня вечером без приглашения.

— Я ни с кем не договаривалась, — твердо сказала я, не желая, чтобы этот роскошный мужчина ушел. — Может, соседке что-нибудь понадобилось. Погоди, я сейчас.

Направляясь к входной двери, я успела бросить взгляд в зеркало, висевшее в коридорчике. Мое лицо раскраснелось и не только от вина, но взгляд изменился. Я больше не смотрела на мир, как больная лошадь или загнанная в угол мышь. Я была готова дать отпор любому незваному гостю.

И опять — неожиданный визитер — опер, допрашивавший меня после покушения на Лешку.

Увидев меня, он открыл рот, но, как и Камиль, быстро взял себя в руки и сказал, что я очень хорошо выгляжу.

— Спасибо, — буркнула я, размышляя, как бы побыстрее от него отделаться.

— Разрешите войти?

— А нельзя ли перенести нашу встречу на другой день? — исключительно вежливо поинтересовалась я и добавила: — У меня гости.

— Я звонил вам сегодня с самого утра, Ольга Викторовна, но вы не подходили к телефону. А у нас набралось немало вопросов.

Я не знала, что делать. Когда соседка со второго этажа ночью пыталась вызвать милицию, потому что пьяный муж грозился убить их с сыном и они сидели, запершись в одной из комнат — к счастью, той, где стоял телефон, ей ответили, что нет ни одной свободной машины и блюстители порядка приехать не могут. Или еще случай: бабка с пятого этажа, которой не спалось, услышала у себя за стенкой, как снявший квартиру парень насилует девчонку (что потом и подтвердилось), но ей тоже сказали, что в ближайшее время никто подъехать не может, так как все сотрудники разъехались по вызовам. И еще добавили, что все, кому не лень, почему-то ночью звонят в милицию. Нет чтобы спокойно спать и не тревожить других людей.

А когда не надо — доблестные органы тут как тут. Сами к тебе на порог заявляются.

— Я ненадолго, — изобразил улыбку удава опер. — Ваш мужчина выкурит две сигареты — и я уйду.

— Я не курю, — раздался у меня за спиной голос Камиля.

Опер вытянул шею, чтобы заглянуть через мое плечо.

— Кто это? — спросил Камиль.

— Из органов, — ответила я.

— Пусть проходит.

Я отступила в сторону, пропуская опера, а когда перевела взгляд на Камиля, с трудом сдержала возглас удивления. Он был обнажен до пояса, оставшись в одних брюках. На груди и на боку у него имелись два шрама — по этим местам кто-то прошелся ножичком. Но тело… Я с трудом смогла взять себя в руки и вернуться на грешную землю.

Удивление при виде Камиля, отобразившееся на лице опера, было, пожалуй, несравнимо с удивлением, которое он испытал при виде моего нового имиджа.

Между тем мой первый гость изображал собой радушие и проявлял восточное гостеприимство. Он сам проводил второго на кухню, принес табуретки из комнаты, поставил одну мне, уселся на другую.

— Вы не возражаете, если я поприсутствую при вашей беседе? — Камиль был само дружелюбие. — Кстати, нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение?

Опер протянул его Камилю, и тот сверил фотографию с оригиналом Сидорова Андрея Геннадьевича. Потом вернул удостоверение хозяину и поинтересовался, в чем, собственно говоря, дело и чем объясняется такой поздний визит в квартиру его женщины.

Я потеряла дар речи.

Андрей Геннадьевич откашлялся.

— В прошлый четверг было совершено покушение на мужа Ольги Викторовны, — начал он сухим официальным тоном.

— У тебя есть муж?! — повернулся ко мне Камиль.

— Бывшего мужа. Бывшего, — тут же поправился опер, хотя, как мне показалось, он оговорился преднамеренно.

— Дальше, — приказал Камиль.

Я обратила внимание на то, что мой восточный гость говорит, в основном, приказным тоном и властно. У русских же все-таки имеется, пусть даже подсознательный, страх перед органами. Вот, например, мне нечего бояться этого Андрея Геннадьевича, я ни в чем не виновата, и знаю, что ему это известно, но тем не менее… Я не посмела бы с ним разговаривать так, как Камиль.

А товарища (господина?) Сидорова присутствие моего первого гостя явно смущало. Или беспокоило? Может, даже страшило? Поэтому он не задал тех вопросов, ради которых пришел ко мне домой — по крайней мере, так мне показалось. Он переливал из пустого в порожнее то, о чем мы уже говорили и в медицинском учреждении, и у него в кабинете. Я подыгрывала, не желая настраивать милицию против себя. И Андрей Геннадьевич явно это понял. На самом деле к моему подсознательному страху добавилась еще и жалость. Забитый совковый мужик, с самой заурядной внешностью, уже лысеющий, возможно, подкаблучник, с небольшой зарплатой и без каких-либо перспектив. Ведь я сама отношусь к той же части нашего общества, так сильно расслоившегося в последние годы… Как ему, наверное, сейчас неуютно: ведь напротив него сидит молодой красивый самец, у которого есть все…

— Ольга Викторовна, мне хотелось бы завтра пригласить вас к нам, — заявил Андрей Геннадьевич, закрывая папочку. — Будьте добры, подойдите, пожалуйста, часика в два.

— А разве вы сегодня не задали все вопросы? — удивленно посмотрел на опера Камиль. — По-моему, Ольга Викторовна вам все рассказала.

— Нужно будет сделать фоторобот. В квартире Ольги Викторовны это невозможно, как вы сами понимаете.

— Да, конечно, я приду, — пискнула я.

— Спасибо, — Сидоров поднялся из-за стола. — Значит, жду вас завтра в два.

Когда я закрывала за онером дверь, он обернулся, посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой, но сказать ничего не решился: хотя Камиль и остался на кухне, он бы все услышал.

Я вернулась на кухню. Мой первый гость сидел, глядя в окно, погрузившись в глубокие размышления.

— Менты всегда весь кайф сломают, — наконец произнес он и повернулся ко мне. — Я сегодня не останусь у тебя.

Он сходил в комнату, оделся, целомудренно поцеловал меня в щечку и ушел.

Я не знала, радоваться мне или плакать, и не понимала, что чувствую — или не хотела понимать. Я один раз уже обожглась… И сколько мне было лет тогда? И сколько сейчас?! Я — взрослая женщина, мать двоих детей, но… Я стала вспоминать, как себя вела сегодня вечером. Что говорила, что позволила Камилю… В общем, занималась дурью, как какая-нибудь школьница. Боже, как я хочу ему отдаться…

Глава 7

Я долго не могла заснуть и лежала, глядя в потолок широко открытыми глазами. Что было нужно от меня Камилю? Такие парни, как он, могут позволить себе любых женщин, вот именно — любых. Но он пришел ко мне. Кто он? Зачем я ему нужна? А ведь нужна зачем-то… Если бы Лешка вдруг решил вернуться, я бы это еще могла понять: общее прошлое, общие дети, его отец относится ко мне, как к родной дочери, и даже Надежда Георгиевна меня приняла.