Книга Чего не знали папарацци - Никола Марш

Ладно, значит, вместо Уолдена звонит его секретарь. Ничего удивительного: у Уолдена все дни расписаны. Ей с трудом удалось договориться с ним о встрече.

– Здравствуйте, Ульрик. Насколько я понимаю, вы хотите сообщить мне приятные новости?

Снова последовала длинная пауза, и на сей раз Лизу поразило неприятное предчувствие.

– К сожалению… – Лиза крепко сжала в руке трубку, – у меня плохие новости.

Лизино сердце на секунду замерло, а затем болезненно забилось у нее в груди.

– Мне это не нравится. Что случилось?

Ульрик глубоко вздохнул.

– Мистер Рен сбежал, и все деньги его клиентов пропали.

У Лизы подкосились ноги, и она прислонилась к стене.

Не может быть.

– Что?.. Но почему… как?

– Ведется следствие. Его активы заморожены, но мне сказали, что он переводил средства клиентов в офшоры.

Лиза выругалась. Несколько раз. Ничего другого ей в голову не приходило.

– Мне очень жаль, мисс Литгоу. Полиция будет держать меня в курсе. Если будут новости, я вам сообщу…

Лиза нажала «отбой», телефонная трубка выскользнула у нее из рук и с глухим стуком упала на ковер. Колени ее подогнулись. Все ее сбережения.

В этот момент у нее перед глазами издевательским калейдоскопом пронеслись все дурацкие церемонии награждения, примерки платьев и интервью для глянцевых журналов, которые она пережила.

Последние десять лет она жила ради того, чтобы обеспечить Синди на тот случай, если с ней что-то случится. Ради Синди она одевалась, выходила в свет… А теперь у нее ничего не осталось.

Слезы жгли глаза, к горлу подступил ком. Что же ей делать?

В поле зрения показалась пара дорогих мокасин, замечательно, еще не хватало, чтобы Уэйд Уркварт стал свидетелем ее провала.

– По-моему, это твое. – Он подобрал телефон и протянул ей.

На Лизу навалилась огромная усталость. Усталость, накопившаяся в самом сердце, откуда она черпала силы и уверенность для общения с журналистами, толпами поклонников, с критиками. Ей нужно собрать остатки достоинства и как можно скорее уйти, но сейчас, сидя в странной позе на дорогом ковре Уэйда, она растеряла большую его часть.

– Вот, – сказал Уэйд, бросая телефон в ее открытую сумку и подавая ей руку, – вставай. Я тебе помогу.

– Спасибо, ты и так достаточно помог, – пробормотала она, но все-таки взяла его за руку, потому что ее ноги все еще отказывались ей повиноваться.

– Что с тобой?

Она не могла смотреть ему в лицо, боясь встретить в его взгляде жалость, поэтому сосредоточилась на второй сверху пуговице его голубой рубашки.

На нем не было галстука, модного темно-синего галстука, который так шел к его костюму… Почему она заметила? Отголоски прошлой жизни. Спутница спортсмена обязана быть в курсе всех модных новинок. Правда, она и так могла бы перечислить все, во что он был одет вчера, и по-прежнему помнила, как он выглядел без одежды.

Не дождавшись от нее ответа, он взял ее под локоть и повел в свой кабинет.

– Пойдем.

Лиза хотела возразить. Ей хотелось кричать о постигшей ее несправедливости. Столько лет она выбивалась из сил – и все напрасно! Но после телефонного разговора вся ее воинственность улетучилась. Сейчас ей в самом деле не помешает выпить воды, собрать остатки сил и достоинства и отправиться домой.

А дома ждет Синди… Она так хорошо все продумала… и вот теперь у нее ничего нет! Нужно срочно искать новую работу. При мысли о поисках работы и о том, что Синди осталась без страховки, ее сердце сжалось от боли.

Слезы, с которыми она долгое время боролась, брызнули из глаз и потекли по лицу. Уэйд вопросительно посмотрел на нее. Лиза решительно отвернулась.

К счастью, он не стал больше ни о чем ее расспрашивать. Усадил в то самое кресло, с которого она поднялась всего пять минут назад, и закрыл дверь. Потом молча подал ей стакан воды, сел напротив и стал ждать, пока она придет в себя.

Его отзывчивость тронула ее, хотя неприятно было чувствовать к нему благодарность после того, что он сделал. Она отпила воды, надеясь проглотить ком, застрявший у нее в горле. Но вода не помогала. Она понимала: ее положение безнадежно. Надежды начать новую жизнь рухнули. «Подушка безопасности» для Синди исчезла.

Полный крах. Теперь она оказалась там, откуда начинала. Но ни за что больше она не станет надевать модную одежду и никогда больше не станет девушкой очередного самовлюбленного спортсмена. Ее психика этого не вынесет. К тому же она уже не так молода для такой роли и безумно устала от преследований папарацци. Значит, о возвращении не может быть и речи.

– Может, расскажешь, что такое вдруг произошло?

– Что-то не хочется. – Она налила себе еще воды из графина, радуясь, что у нее не дрожат руки.

– Вряд ли ты так расстроилась из-за моего предложения… Наверное, произошло еще что-то?

– Нет, все дело именно в твоем предложении, – солгала она. Лучше так, чем если бы он узнал правду о том, что она потеряла все свои накопления и не видела никакого выхода из ужасного положения.

– Не умеешь ты врать.

– Откуда ты знаешь? – спросила она резко, и он поднял бровь от удивления.

– Вчера ночью я очень внимательно наблюдал за тобой. И когда ты перестала притворяться, я увидел твое честное, искреннее лицо.

– Не желаю ничего тебе рассказывать, это моя проблема, и ты ничем не можешь мне помочь.

– Ты уверена? – Он уперся локтями в колени. – Запомни, если ты вдруг окажешься в безвыходной ситуации, все, что тебе нужно сделать, – принять мое предложение.

Осознав смысл его слов, Лиза затихла и машинально отбросила волосы за спину. Нет, так нельзя… Но есть ли у нее другой выход? Если она согласится продать ему свою подробную биографию, то возместит утраченное и обеспечит будущее Синди.

Рассказать пару историй из своей жизни «литературному негру» не так противно, как снова прибегать к накладным ресницам, автозагару и мелированию… Она ведь собиралась начать карьеру в сфере маркетинга и рекламы! Переговоры об издании ее биографии – отличное начало.

Единственное препятствие – Синди. Лиза не хотела, чтобы весь мир узнал о болезни сестренки, она хотела защитить Синди. Она проделала для этого огромную работу, жестко разграничив частную и публичную жизнь, не позволяя им пересекаться. Все интервью она давала только в роскошных апартаментах Джимми, а потом и Анри. Пусть журналисты думают, что она живет со своими приятелями-спортсменами. Тогда они не смогут ее травить или, того хуже, выслеживать.

Она нисколько не стеснялась своего скромного одноэтажного домика-бунгало, но желание во что бы то ни стало оградить Синди от посторонних означало: никто не должен знать, где и как она живет на самом деле.