Книга Чистилище. Грань - Дмитрий Янковский

Но внутри, в помещении главного командного центра, ситуацию видели совсем под другим углом, нежели она представлялась городским «шишкам», прибывшим на служебных бронемобилях.

Обстановка командного центра была простой и сохранилась еще с советских времен, поэтому несла на себе печать той эпохи. Вдоль стен большого бетонного помещения стояли металлические шкафы, посередине два огромных стола с разложенными на них топографическими картами, над которыми склонились офицеры среднего командного звена. Еще одна огромная карта Санкт-Петербурга и области висела на торцевой стене, занимая ее почти целиком. Под ней располагался Т-образный «командирский» стол, с селектором и компьютером, во главе которого восседал пятидесятилетний полковник Измайлов, командир внутреннего гарнизона, а по бокам – его заместители и командиры функциональных частей, включая начальника медицинской службы майора Ирину Милявскую – высокую сухопарую женщину лет сорока на вид. Дальняя от командирского стола треть помещения была отгорожена от остального пространства толстой прозрачной стеной из акрила, на которой тонкими линиями были нанесены топографические контуры местности в радиусе пятисот километров, включая территорию сопредельной Финляндии. За этим планшетом скучали без дела трое планшетистов с нашивками сержантов и пять женщин-радисток, одна в чине прапорщика, остальные сержанты разного ранга. Помещение было наполнено не очень громким, но всепоглощающим гулом работающих систем циркуляции воздуха, из-за чего всем приходилось говорить чуть на повышенных тонах, еще больше подчеркивая напряженность обстановки.

– Ирина Васильевна, мне бы хотелось услышать от вас хоть какой-то позитив, – обратился к начмеду полковник Измайлов.

– Честно говоря, Максим Робертович, особого позитива у меня нет, – ответила женщина, не вставая со стула. – Я прекрасно понимаю, что шлюз необходимо открыть, хотя бы ввиду имеющихся инструкций. Но в данном случае мы не просто рискуем, понимаете? Все имеющиеся у меня данные говорят, что бункер в случае открытия шлюза будет неминуемо заражен и спастись помогут только индивидуальные средства защиты изолирующего типа.

– Поделитесь своими данными. – Командир гарнизона кивнул. – Они не всем тут известны. Впрочем, начать, наверное, лучше мне, а Ирина Васильевна потом дополнит. В общем, так: чуть больше часа назад мы получили радиограмму из московского генштаба. В ней сообщалось, что из всех европейских дипломатических представительств и консульств получена информация о лавинообразном заражении людей неизвестным вирусом. Нам было приказано срочно, в режиме боевой тревоги, перевести бункер из дежурного режима в штатный и быть готовыми принять и разместить ведущих лиц городской элиты, буде таковые прибудут. Сразу после этого я приказал командиру связи и наружного мониторинга устроить тотальный радиоперехват с целью сбора максимального количества информации. Уже через пятнадцать минут начали поступать тревожные сообщения как от городских гражданских служб, так и от штабов армии, флота и ФСБ. Ирина Васильевна, дополните меня по медицинской части, пожалуйста.

– Да. – Женщина на секунду задумалась. – Скорость распространения заражения не укладывается ни в какие разумные рамки. Обычно наблюдается картина перемещения вируса от носителя к носителю, волной от очага заражения. Тут же, судя по карте сообщений, вообще не наблюдалось никакого очага. Кому любопытно, на столе лежит карта мира с моими отметками. Места, откуда получены сообщения о заражении, маркированы временными метками с точностью до минуты. По ним видно, что Европу и Северную Африку накрыло, по сути, почти одновременно, с разницей в пятнадцать-двадцать минут. С Кубы сообщили уже после начала заражения у нас. Но в целом в Москве и Петербурге на принятие мер имелось не более получаса, поэтому приняты они были, как правило, локально и далеко не везде.

– С кем-то есть постоянная связь? – поинтересовался один из офицеров с погонами капитана.

– На настоящий момент связь установлена с дизель-электрической подводной лодкой «Выборг», – ответил полковник. – На момент объявления тревоги она проводила тренировки в надводном режиме, но в полной готовности к погружению, поэтому личный состав на борту остался незараженным. В настоящий момент лодка находится в миле к востоку от Кронштадта, но ее автономности надолго не хватит.

– Значит, личный состав атомных подводных ракетных крейсеров должен уцелеть? – предположил капитан.

– Теоретически да, – ответила начмед.

– Но у нас нет информации по этому вопросу, – добавил Измайлов. – Так как субмарины способны связываться лишь со специализированными комплексами, которые передают данные в штаб. У нас же нет связи ни со штабами, ни с комплексами. Так что находимся в некотором информационном вакууме, скрывать не буду. Кроме экипажа «Выборга», часть личного состава надводных кораблей при объявлении тревоги успела облачиться в средства индивидуальной защиты и избежать заражения. Отбившись от мутантов, моряки укрылись на одном из ошвартованных сторожевых кораблей. Они отошли от стенки и также готовы выполнять любые приказы. Их полных две сотни человек. Но их выживание зависит от ресурса кислородных картриджей изолирующих противогазов, так что…

– Может, их к нам? – прикинул капитан.

– Вот в этом и проблема! – ответила майор Милявская. – Первое, что приходит в голову, – это собрать всех выживших в одном месте. Но это далеко не так просто, как кажется. По обрывочным сведениям, переданным из разных мест, в основном из Кронштадта, где процесс заражения, гибели и мутации зараженных наблюдали спасшиеся моряки, результатом заражения можно считать три разных состояния. В первом случае это смерть в страшных мучениях. Во втором – мутация, очень быстрая, во что-то трудновообразимое. В третьем – ничего. На некоторых людей вирус просто не действует, по крайней мере, это никак не проявляется. Но об этом никак нельзя узнать, пока не заразишься. Поэтому заразиться все боятся, исход-то неясен… Хуже всего, что про сам вирус ничего не известно. Ни как передается, ни при каких условиях гибнет. Но если мы кого-то впустим через шлюз, то заразим бункер, так как на любой поверхности может оказаться вирус. И тогда даже говорить страшно, что тут начнется…

– А вы не бойтесь, говорите, – посоветовал полковник. – Куда уж страшнее, чем сейчас…

– Если бункер будет заражен, то примерно треть из нас умрет мучительной смертью, треть мутирует и набросится на оставшуюся треть выживших. Причем, судя по сообщениям, мутанты обладают неимоверной силой и прыгучестью, а убить их можно только выстрелом в голову или через обезглавливание. Кстати, замечено, что они боятся громкого звука и стремятся к воде. Но в любом случае мы не знаем, как убить вирус.

– А средства защиты? – поинтересовался капитан. – Товарищ полковник упоминал, что в Кронштадте морякам удалось избежать заражения.

– Да, это тоже можно считать фактом, – кивнула начмед. – Защита кожи и органов дыхания с использованием изолирующего снаряжения спасает от заражения. Также известен инкубационный период, если это можно так назвать в данном случае. Проще говоря, время, прошедшее от заражения до его первых проявлений. Это двадцать четыре минуты. Подтверждается сообщениями из разных источников и данными радиоперехвата.