Книга Особо секретное оружие - Сергей Самаров

– Только так...

Укоризненный взгляд командира и встречный виноватый взгляд наемника говорят о том, что урок получен. К сожалению, подобные уроки приходится давать почти каждому. Даже самые опытные часто имеют только желание воевать, но не имеют школы. Желание воевать может быть свойством характера, что случается редко, может обуславливаться стремлением заработать, что встречается наиболее часто, или определяться делом, с которым воин связал свою жизнь. Последнее самое лучшее, но и оно не дает гарантии воинского умения. Школа спецназа ГРУ, которую прошел в свое время сам Талгат, ставит его выше почти всех командиров в здешних горах. Даже тех, что считаются самыми большими. Но он этим большим подчиняться не желает. Он сам по себе действует. И только прислушивается к советам и рекомендациям друга, который когда-то помог ему, когда родная страна отказалась от бывшего своего элитного офицера, списав его в психические больные... К мнению друга издалека...

3

Полковник Мочилов получает из секретариата «развернутый» приказ почти сразу же после ухода генерала Легкоступова. По внутреннему телефону звонит адъютант начальника управления и просит зайти в приемную. И все это недовольным тоном, словно происходящее, заставившее адъютанта побегать и в спешном порядке оформить бумаги, является инициативой полковника. Полковник идет и получает под роспись тонкую папку с документами и инструкциями, причем в инструкциях несколько строчек написаны рукой начальника управления, а целая страница незнакомым почерком. Юрий Петрович предполагает, что это почерк самого генерала Легкоступова.

Так оперативно сделано, что ситуация вызывает удивление. Должно быть, генерал ФСБ показался начальнику ГРУ очень убедительным. Или же, помимо Геннадия Рудольфовича, еще кто-то рангом повыше проявил беспокойство и позвонил начальнику управления. С чего бы это? На каком уровне контроля находится дело? Не зная этого, трудно делать адекватные выводы. В любом случае, поскольку устных указаний начальник управления не дает, следует придерживаться только существа вопроса, не вдаваясь в собственное отношение к нему.

– Что-то еще будет? – интересуется Юрий Петрович у адъютанта.

– Мне других указаний не дано... – Адъютант привычно сдержан и заносчив, как все адъютанты, считая свое кресло верхом карьеры. Так в принципе и бывает. Мочилов еще не встречал адъютанта на оперативной работе. И вообще понятия не имеет, куда они потом исчезают, когда подходит срок получения очередного звания.

Хорошо, что Легкоступов вовремя ретировался. Это дает возможность подумать над документами неспешно и действовать по своей воле и своему разумению, а не по подсказке извне. Мочилов возвращается в кабинет, просматривает полученные бумаги и вздыхает. Своей работы столько, что жалеешь каждую потерянную напрасно минуту, а тут еще новую подваливают. Причем категорично срочную. Полковник открывает в компьютере внутреннюю базу данных и набирает запрос по теме. Компьютер выдает отказ в предоставлении информации, даже не запрашивая пароль. Не запрашивает пароль... Мочилов понимает – это значит только одно: необходимые данные спецархива хранятся под грифом «Особой важности» и не подлежат внесению в компьютерную базу данных. Все спецслужбы мира, в том числе и само ГРУ, имеют достаточно квалифицированных хакеров, способных добраться до самых сокровенных секретов, хранимых в памяти серверов. Поэтому наиболее охраняемые государственные тайны в компьютерную память не вводятся, а если и вводятся, то исключительно в компьютеры, которые категорически запрещается подключать к сети.

Следует новый звучный вздох, и Мочилов находит в служебном телефонном справочнике нужную строчку, звонит в спецархив дежурному «секретчику». Просит подготовить для него пропуск. Он ожидает встречных вопросов, но встречных вопросов не следует. Значит, выписка из приказа начальника управления в спецархив уже доставлена. Это еще раз говорит об оперативности. Потому Юрий Петрович лично отправляется в подвал, по пути заглянув в тамбур шифровального отдела, где предупреждает дежурного шифровальщика о своем местонахождении. Полковник ждет сообщения из Чечни, где он координирует действия сразу нескольких ОМОГ[11]. Предупреждение не лишнее, потому что могут понадобиться его дополнительные указания, а Мочилов подозревает, что может застрять в спецархиве надолго.

Так и оказывается. «Секретчик» качает головой – далеко и высоко ему пришлось забраться на стеллажи – выдает три толстые, покрытые древней пылью папки с документами, чистую, но опечатанную рабочую тетрадь для производства выписок и ключ от рабочей кабины. Выносить документы за пределы спецархива категорически запрещается. Исключение составляет рабочая тетрадь, которую после окончания работы необходимо будет сдать в ту же «секретку» для уничтожения или для приобщения к архиву – чтобы знать, кто интересовался данной тематикой и какие факты выбрал в качестве оперативных вариантов.

Рабочая кабина маленькая – полтора на полтора метра пространства, стол у стены и стул перед ним. Но это как раз то, что требуется, чтобы не отвлекаться на что-то постороннее. Полковник вскрывает папки, опечатанные личной печатью последнего лица, допущенного к работе с документами, и для начала просто просматривает. Одну за другой, выбирая то, что может понадобиться ему для дела. Под рукой не оказывается закладок, а вырывать страницы из опечатанной тетради нельзя. И Юрий Петрович просто запоминает номера заинтересовавших его страниц. Память у него профессиональная, и он не боится сбиться. Так углубляется в работу...

* * *

Через три часа короткий стук в дверь отрывает мысли Мочилова от дел давно минувших дней.

– Товарищ полковник, – голос старшего прапорщика-«секретчика» слегка скрипит, словно изобилует множественными трещинами, – вас к телефону из шифровального отдела.

– Иду...

Юрий Петрович оставляет папки на столе, на глазах у старшего прапорщика закрывает дверь кабины на ключ, а ключ кладет в карман. До кабинета «секретчиков» десять шагов по коридору, короткий поворот и два шага за него.

– Проследите за кабиной... – не приказывает, а просит Мочилов прапорщика, оставляя того в коридоре.

В кабинете телефонная трубка лежит на разделительном барьере, отделяющем рабочее помещение от отделения для посетителей. Полковник сразу берет ее.

– Слушаю, Мочилов...

– Юрий Петрович, пришло для вас донесение от группы Согрина, – докладывает капитан, дежурный смены шифровального отдела. – Вы это спрашивали?

– Да, и это тоже... Я буду у себя через тридцать минут. Принесите... А через час пришлите кого-нибудь за ответом... Будет «срочная» ответная шифротелеграмма...

– «Срочная»?

Мочилов знает, что шифровальщики не балуют любовью шифротелеграммы с грифом «срочно».

– Да. Циркулярная[12]. Для групп Согрина и Разина... Предупредите связистов...