Книга Музыка любви - Мара Фицчарлз

— Но это ведь из-за меня!

— Опять все сначала… Ты беспокоишься о Ребекке. Мы все беспокоились о тебе прошлой ночью.

Ханна откинула голову на спинку сиденья.

— О'кей, ты права, — устало признала она. — Ты когда-нибудь чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег?

— Даже очень часто. Но, как мне кажется, опека семьи, пусть даже излишняя, не самое страшное. Ты знаешь, Ханна, я все больше прихожу к мысли, что именно это связывает нас крепкими узами.

— И называется это — любовь! — кивнула она.

— Да, — согласилась Эми, — и это восхитительное чувство!

Ханна потянулась и коснулась руки кузины.

— Почти всегда.

— А как продвигается твоя работа? — поинтересовалась Эми, меняя тему.

— Прекрасно.

— Ты позволишь наконец твоей любопытной, надоедливой кузине взглянуть на твои творения?

— Дурища! — рассмеялась Ханна. — Ты же знаешь, что позволю.

— Я знаю, что ты никогда не отказываешь мне, — поправила Эми. — Но и никогда не предлагаешь, если я не прошу.

— Мои рисунки очень важны для меня, Эми, — объяснила Ханна.

— Никогда в этом и не сомневалась… И что же ты рисовала?

— Море и живущих в нем существ. Мне бы хотелось сочинять истории в картинках… Для детей. И некоторые из рисунков, что я сделала вчера, могли бы пригодиться для этой цели.

— Ты пока еще ни на чем не остановилась?

— Понимаешь, я хочу добиться выразительности, но пока, как мне кажется, я не так уж близка к цели.

— Вдохновение, — произнесла Эмили задумчиво. — Оно придет. Всегда приходит. Особенно, когда мы меньше всего ждем его.

— Ты когда-нибудь была внутри викторианского коттеджа, помнишь те маленькие домики на Оук-Блафф? — вдруг спросила Ханна, сосредоточенно вглядываясь в ветровое стекло.

— Ты о чем?

— Я останавливалась в одном из таких вчера ночью. — Она увильнула от прямого ответа, возвращаясь мыслями к прошедшему вечеру и восстанавливая в памяти картину жилища Майкла Девлина. — Он такой крошечный. Напоминает мне те места.

— Построен на сваях?

— Нет, Эми. Но проектировщик, должно быть, знаком с подобной концепцией.

— Викторианский стиль?

— Я не очень разглядела снаружи, но определенный стиль присутствует.

— Похож на пряничный домик?

— Пожалуй, да, — грустно отозвалась Ханна.

Эмили пристально посмотрела на кузину. В ее обычно жизнерадостном голосе звучала печаль. А когда внимательные глаза Эмили прошлись по ее лицу, она сделала несколько интересных выводов. Во-первых, хотя Ханна выглядела так же восхитительно, как всегда, что-то в ней изменилось. Во-вторых, настораживал усталый вид и при этом странная взвинченность. И наконец, Эмили заметила отсутствующий, полный печали взгляд ее изумрудных глаз.

— Куда мы едем? — поинтересовалась она.

— Если я зарисую тот маленький коттедж, — задумчиво произнесла Ханна, — возможно, Мэт сделает для меня его план?

— Ты собираешься строить коттедж? — Эмили недоуменно уставилась на кузину.

— О нет! — усмехнулась Ханна. — Просто хочу использовать его дизайн для кукольного домика. Думаю, это как раз то, что мне нужно. Увидишь сама… Если только мне удастся найти поворот, Я покажу его тебе, и потом… Я оставила там свои ключи.

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет ключей от машины?

Она снова нервно рассмеялась.

— Я захватила запасные. Не волнуйся. Вчерашняя ошибка больше не повторится.

Наконец они добрались до дома Майкла Девлина. Постучав в дверь и не получив ответа, Ханна нажала на ручку и обнаружила, что дверь заперта. Ее разочарование несколько сгладил энтузиазм кузины. Эмили, увидев коттедж, согласилась, что он может послужить моделью для кукольного домика. Они внимательно осмотрели дом со всех сторон, а затем отправились разыскивать автомобиль Ханны.

Ночью, когда в доме все стихло и Ханна осталась одна в своей комнате, она попыталась по памяти набросать портрет Майкла, Но, увы, эскиз не выдерживал никакого сравнения с оригиналом. Она внимательно всматривалась в изображение, подносила его ближе к глазам, стараясь понять, что же она упустила. Безусловно, он был самый привлекательный мужчина, с которым ей когда-либо приходилось иметь дело. Эти серые проницательные глаза так и проникали в душу. И ей казалось, что она смогла понять его. Она верила, что этот мужчина только кажется суровым, но на самом деле не лишен доброты и чуткости. Он доказал это, когда она сказала «нет», остановив его утренний порыв. Несмотря на ее отказ, его объятия и поцелуи оставались такими же нежными, как и раньше. Он позволил их страсти медленно остыть. И именно поэтому ее просто ошарашило, иначе не скажешь, его неожиданно грубое поведение утром. Она была глубоко обижена его последним: «Пустяки».

Безусловно, на нее эта встреча произвела большое впечатление. Она запомнит ее навсегда, даже если никогда больше не встретит Майкла Девлина. Этот мужчина околдовал ее, используя необыкновенное обаяние, и заставил забыть, кто она и откуда и где ее место в этой жизни. Его голос завораживал ее, сводил с ума, управлял ею. Но воспоминание о той нежности и тех изощренных ласках, которыми они обменивались ночью, теперь вызывало у нее горькие сожаления.

Ханна отложила в сторону набросок и, закрыв глаза, откинулась на подушки. Пристальный взгляд серых глаз и его чудесная улыбка возникли перед ее мысленным взором. Еще долго воспоминания не оставляли ее, а потом она открыла глаза и огляделась кругом.

Это моя жизнь. Моя реальная жизнь. Эта комната… Этот дом… А то, что было прошлой ночью, не имеет никакого отношения к реальности, скорее плод воображения… некая удивительная фантазия… И Майкл Девлин вовсе не реальное существо, а прекрасный принц, о которых часто мечтают одинокие женщины, такие, как я… Всего лишь романтическое видение, иллюзия…

Она беспокойно вертелась в постели, и нежные отголоски разделенной страсти ожили, делая ощущения почти реальными. Желание разгоралось, и ей казалось, что Майкл Девлин был снова с ней, стоило лишь протянуть к нему руки.

— Реальность или фантазия, — устало шептали ее губы, — для него никакой разницы! Он доказал это с болезненной ясностью. Это ничего не значило для него.

Глава 4

Что она сделала с ним? Околдовала?

Весь день Майкл не находил себе места. Он метался по комнате, и ему казалось, что время тянется неимоверно медленно. Работа валилась у него из рук, он не мог даже связно думать. Одна только мысль о еде вызывала отвращение. И хотя он страшно устал, сон не шел к нему.

После часа бесцельной езды он наконец вернулся в свою городскую квартиру. Он пытался взять себя в руки и успокоиться, но все его попытки были тщетны. Бешеная злость, захлестнувшая его, была столь непривычным чувством, что он не знал, как справиться с ней.