Книга Мозаика любви - Наталья Сафронова

Они стояли в проходе, чуть сбоку, чтобы не мешать другим, и не могли ни войти внутрь, ни выйти наружу, чтобы не сломать вдруг возникшей прежней дружеской близости. Она весело трепалась о своем житье-бытье, совсем без кокетства убирая грязные пряди седых волос со лба, собирая в улыбке морщинки вокруг глаз и смело демонстрируя возрастные изъяны шеи в расстегнутом вороте куртки. Он был по-прежнему скромнее нее. В предбаннике магазина было жарко, и он несколько раз порывался снять кепку, но, каждый раз вспомнив о появляющейся лысине, кряхтя, возвращал ее на место. Живот он тоже пытался втянуть, чтобы напомнить ей свой прежний силуэт. Всего в нескольких шагах от порога магазина стояла его новая машина, блеск которой мог затмить блеск лысины, но не мериться же им! Успехи у них были одинаковые: у него двое — чуть постарше, у нее — двое — чуть помладше. Остальные обстоятельства жизни были неважны, за исключением еще одной подробности: супругов за эти годы ни он, ни она не сменили.

Так они и стояли, боясь шевельнуться, чтобы не дать ветрам судьбы унести их друг от друга еще на годы или навсегда. Они говорили и говорили, а у нее все время то пищал, то звонил мобильник, и она при нем разговаривала и писала ответы, а он ждал. Он не знал, как угадать тот момент, когда можно спросить номер ее телефона. Кроме того, не мог понять: а нужно ли? Опять сумятица чувств, нервотрепка, ревность своя и чужая. Скандалы дома, связанные с ней, давно приняли хроническую форму, но ведь может начаться и обострение. Он изменился за эти годы. Стал осторожнее, расчетливее, практичнее, бросил курить и пить. От того, прежнего, который творил глупости из-за нее, осталось одно, но самое главное. Он до сих пор любил эту… девушку. Он всегда называл ее не по имени, а просто «Девушка». В этом была ирония, нежность и признание того, что в ней самое главное — это признак пола. Обмен телефонами произошел легко, так же как весь разговор, и оставил ощущение, что удалось найти нечто бесконечно дорогое для обоих и, оказывается, не полностью утраченное. Простились они, ни о чем не договариваясь. Продолжения может и не быть, это знали оба.

Она была очень занята, когда он позвонил через месяц, но не стала откладывать разговор, а, извинившись, вышла с мобильным телефоном в коридор. Все слишком хрупко, все истерто временем, возрастом, разлукой, ткань их отношений состоит из одних дыр, поэтому тянуть нельзя, можно только бережно поддерживать. Как ни торопилась она вернуться к делам, но терпеливо выслушала его церемонные оговорки и, наконец, последовавшее предложение встретиться этим же вечером.

Более неудачного дня для нее трудно было найти: куча неотложных дел ждала на рабочем месте, одежда была буднично-унылой и у нее поднималась температура. Но она сказала: «Да, если ты сможешь за мной заехать, а то я еще долго буду занята». Этот звонок был его подвигом в честь их прошлого, а также во имя их будущего, и она должна была ответить тем же. Потом она пыталась доделать дела и унять озноб, а он, как мальчишка, спешащий на первое свидание, заблудился. Звонил, спрашивал, куда свернуть, а она ничем не могла ему помочь. Наконец он припарковался там, где она легко нашла его и скользнула на шикарную кожу сиденья в полном изнеможении.

Он помчал ее по городу, он катал свою девушку на машине. Радовался как ребенок: «Ехал к тебе — сплошные пробки, а теперь, когда все правильно сделал: нашел, заманил, везу, то и пробок нет». Интуиция ее не подвела: сказать «нет» значило разрушить его комбинацию, в результате которой он якобы уже уехал в командировку, а сам был свободен для нее.

Из всех мест, куда он готов был везти свою девушку, ее привлекала только аптека. «Может быть, ты хочешь что-нибудь выпить?» — пытался он доставить ей удовольствие. «Аспирин, растворимый», — взмолилась она. Тогда, измучившись разными намеками и ироничными замечаниями, он спросил, можно ли пригласить ее туда, где есть возможность выпить растворимого аспирина в уединенной обстановке? «Можно», — спокойно ответила она и, все-таки не удержавшись, добавила: «Зачем же мы столько бензина сожгли, пока доехали до этого вопроса?» «Я просто не знал, интересуют ли тебя такие пожилые, толстые мужчины, как я», — ответил он.

После аспирина она чуть повеселела, а он сидел рядом и гладил, легко касаясь пальцами, ее руку, так же как делал это много лет назад на лавочке у Политехнического музея. То, что было между ними в тот вечер, нельзя назвать ни сексом, ни любовью, ни страстью. Это была просто встреча двух тел, которым было когда-то хорошо вместе.

Она чувствовала себя все хуже, ей хотелось домой, в пижаму и под одеяло. На правах больной она, прикладывая ладонь к действительно горячему лбу, ворчала: «Ну почему через столько лет ты сразу потащил меня в «интимную обстановку»?» А он вдруг ответил серьезно и искренне: «Я хотел доказать тебе свою любовь. Ну не в театр же тебя для этого вести?»

В театр они так и не сходили, но были на концерте и два раза в кино».

Представительный, холеный Семенов, исполнительный директор «Агрохимцентра», появился в кабинете Лобанова час спустя.

— Анатолий Николаевич, вызывали?

Он работал у Лобанова уже больше двух лет. Его появление было следствием тяжелого кризиса, в который по ряду обстоятельств попал весь бизнес Анатолия в момент вынужденного раздела собственности с Викторией, бывшей супругой. Она требовала выделить ей долю в каждом из его бизнесов, но иметь в качестве соучредителя, с правом голоса, свою бывшую супругу Лобанов не хотел. Ситуация создалась сложная, так как превратить дело, приносящее деньги, просто в деньги без потерь нельзя. Ему пришлось принять предложение конкурентов и в обмен на требуемую супругой сумму уступить двадцать процентов акций и пост исполнительного директора в «Агрохимцентре». Все остальные вопросы он урегулировал с меньшими потерями: оставил жене и сыну квартиру в Тушино, сам перебрался на «Сокол», машины раздал каждому в собственность, дачу оставил им, дом на Селигере взял себе. Семенов, таким образом, был для него человеком чужим, но Лобанов давно не обращал внимание на личные отношения в делах. Больших претензий к директору как менеджеру у него пока не было. Поэтому он был настроен мирно.

— Владимир Иванович, я сегодня встретил на стоянке человека с бэджиком нашей компании на груди, такой невысокий, с усами. Вы мне можете объяснить, кто это, или мне нужно вызвать Писарева?

— Анатолий Николаевич, я думаю, речь идет о новом сотруднике в отделе техобслуживания, Садовском, имя-отчество забыл. Мы взяли его на работу на прошлой неделе, прекрасный специалист, — небрежно ответил директор.

— Что вы имеете в виду, сказав «мы»? Я его не брал, значит, у вас есть кто-то, кто решает вопросы приема на работу? — не меняя тона, продолжил Лобанов.

— Я имел в виду Аллу, менеджера по персоналу, — терпеливо, как капризному ребенку, пояснил Семенов.

— Сейчас позовем и ее. Ольга Андреевна, Суханову ко мне через пятнадцать минут, — дал команду по селектору президент.

— По какому вопросу? — Бесстрастный голос секретаря напомнил Лобанову его же правило, не входить в кабинет шефа без готового ответа.