Книга Любовь всесильна - Кэтрин Бритт

– У меня перерыв между встречами, – сказал он, рассматривая то, что они пили. – Что у вас? Повторить?

Прищурившись, он быстро взглянул на Мартину, как бы чувствуя ее нежелание принять от него угощение, и снова посмотрел на Юнис.

– Да, пожалуйста. В такую жару очень хочется чего-нибудь холодненького. Тебе, наверное, тоже жарко, хотя ты выглядишь холодным, спокойным и собранным. Как тебе это удается? – спросила Юнис, посмеиваясь.

– Сила привычки, – шутливо ответил он.

– Ах вот что! – Юнис приподняла брови. – У Мартины такой же дар, как и у тебя: она неутомима. Если бы не я, она могла бы ходить без устали целый день. Я устала, а она, смотри, свежа, как цветок.

Но Доминик не смотрел на Мартину. Он был занят с официантом.

– Знаешь, Доминик, – сказала Юнис, когда официант ушел с заказом, – ты должен будешь несколько поумерить свой пыл, когда женишься.

Он приподнял слегка брови:

– Кто-то сказал о женитьбе? Только не я.

– Конечно, не ты. Но все надеются. – Юнис посмотрела на него, встретив загадочный взгляд. – Ты должен согласиться со мной. Неужели работа не утомляет тебя?

Он усмехнулся.

– Задай этот вопрос лучше Бруно. Так же как и у него, у меня хватит сил и на работу, и на жену.

В его глазах блеснул огонек, и он не просто засмеялся, увидя, как она смутилась, а от души захохотал, откинув голову назад.

Юнис была шокирована. Выпрямившись, она с укоризной воскликнула:

– Доминик!

Он продолжал смеяться до тех пор, пока не подошел официант. Мартине показалось, что Юнис, которая, пользуясь их давнишней дружбой, попыталась проникнуть в его личную жизнь, была таким образом наказана. Ей нравилось его чувство юмора, которого, к сожалению, была совершенно лишена ее подруга. Тем не менее не надо было быть особенно проницательным, чтобы заметить, что Юнис нравился Доминик, которому она прощала практически все. Она снова принялась поддразнивать его.

– Уверена, что у тебя есть кто-то на примете, ты только не говоришь об этом.

Мартина напряженно переводила взгляд с Юнис на Доминика. Она знала, что Юнис имела в виду Майю. Доминик, однако, был невозмутим.

– Если бы у меня кто-то появился, я сказал бы об этом сначала тебе, а потом той женщине. – Он поднял стакан с янтарным искрящимся вином:

– Ваше здоровье. – Отпив немного, он поставил стакан. – Вы, кажется, собирались сегодня вечером в оперу?

Юнис попыталась скрыть разочарование за вежливой улыбкой.

– Да, а у тебя сегодня гости. Бруно так хотел, чтобы ты пошел вместе с нами!

– У меня сейчас несколько человек. Остальные придут поздно, а мы пойдем в театр. Встретимся с ними потом. В ложе у меня как раз шесть мест, то есть хватит на всех, включая меня самого. Передай, пожалуйста, Бруно мои извинения, что я не могу быть с вами, да и вы не сможете быть со мной, поскольку все места будут заняты. А может быть, зайдете ко мне после театра?

– Спасибо, было бы чудесно. Бруно всегда говорит, что вы редко видитесь.

– Согласен. Что-нибудь придумаем, когда вернетесь. Уезжаете на неделю? Юнис кивнула:

– Да, Бруно расскажет тебе о том совещании, на котором он должен присутствовать.

Доминик наклонил голову. Его острый взгляд остановился на Мартине, сидящей прямо и спокойно.

– А вы, мисс Флойд, знакомитесь с красотами Венеции? Что произвело на вас самое сильное впечатление?

– Картины. Работы выполнены с большим мастерством и очень реалистично. Мне кажется, нужно не меньше года пробыть здесь, чтобы ознакомиться с ними подробно.

– Да что вы! – Он посмотрел на нес так, будто она была одета не в полотняный костюм, а Бог весть во что.

Мартина почувствовала, что краснеет. Спокойно, сказала она себе. Он уверен в своей неотразимости. Сидит с видом знатока и, меряет всех на свой аршин. Да, Доминик был из тех, кто всегда задавал тон.

– Вы любите искусство, мисс Флойд? Юнис опередила Мартину:

– Мартина великолепно рисовала в школе. Преподаватель обожал ее, говорил, что она очень талантлива.

Мартина недовольно заерзала на стуле. Ей не нравилось, что она стала центром внимания. И более того, ей вовсе не хотелось, чтобы он вообще что-либо знал о ней. Ей хотелось держаться от него как можно дальше. Темные глаза пристально, настороженно смотрели на нее. Ее смущение забавляло его.

Затем ровным голосом он произнес:

– Вы должны подпитывать свой талант. Говорю об этом, потому что у меня есть несколько картин, которые, мне кажется, могут вас заинтересовать. Мне давали за них баснословную цену, но я не продал их: они мне слишком дороги. Их рисовала моя мать. Мне хотелось бы, чтобы вы увидели их.

Юнис застыла при этих словах. В ее раскосых голубых глазах читалось удивление.

– Я знала, что у тебя есть коллекция очень ценных картин, Доминик. Но не помню, чтобы ты хоть раз говорил о работах своей матери.

Его брови приподнялись слегка иронически:

– Дорогая Юнис, ты никогда по-настоящему не видела мои картины, а лишь бросала взгляд. Ведь искусство – это не чашка чая. Некоторые, подобно нашему молодому сидящему здесь другу, получают бесконечное удовольствие от него. Другие смотрят на картины как на настенные украшения или как на капитал.

Юнис повела красивыми плечами, и Мартине захотелось прийти к ней на помощь.

– Допустим, у нас нет талантов. А знаете, насколько хороша была Юнис в спорте? Супер в плавании и в разных играх. Ей удавалось это намного лучше, чем мне. А в теннисе она просто первоклассна.

У него дрогнули губы:

– Я и не знал. Поиграем как-нибудь вместе, Юнис?

Он посмотрел на нее так, будто увидел впервые. У Мартины екнуло и учащенно забилось сердце: он притягивал ее своей непохожестью на других.

– Идея! – весело воскликнула Юнис. – Я напомню тебе, когда вернемся. – А пока нас не будет, присматривай здесь за Мартиной и Марко.

Он нахмурился.

– Почему все-таки Бруно не хочет пригласить для ребенка наставника? Мужское влияние имеет огромное значение для мальчика, потерявшего отца. Правда, у него есть мама, которая не балует его.

Мартина с изумлением смотрела на него:

– Я могла бы сказать, что Марко очень не повезло с мамой.

Доминик смотрел на нее, прищурившись. То, что она сказала, было жестоко, и она пожалела об этом.

– Как и остальные, вы готовы сентиментальничать с Марко. Мать, безумно любящая своего ребенка, – угроза для общества. Она умышленно годами держит его рядом с собой, мешая развиваться ему самостоятельно. Балует, захваливает, лишая его главного – возможности самому управлять лодкой.