Книга Айронкестль - Жозеф Рони-Старший

Осматривая пейзаж, они увидели нечто, приковавшее их внимание. На опушке леса показались колоссы. Они шли важно, страшно и миролюбиво. Их лапы казались стволами деревьев, туловища — скалами, а кожа — движущейся корой. Хоботы были подобны питонам, а клыки — громадным кривым пикам… Земля дрожала под ними. Буйволы, вепри, антилопы и обезьяны сторонились с дороги; два черных льва укрылись в кустах; жирафы боязливо вытягивали шеи.

— Вы не находите, что слоны напоминают гигантских насекомых? — спросил Гютри.

— Правильно, — ответил сэр Джордж. — Я сравнил бы их с навозными жуками… Некоторые самки должны весить до десяти тысяч фунтов… Великолепное зрелище!

Громадное стадо слонов завладело озером. Вода забурлила; рев слонов огласил пространство; матери следили за слонятами, которые были величиной с диких ослов и шаловливы, как щенки.

— Если бы не было на Земле человека, не было бы никого могущественнее слона… и это могущество не было бы зловредным, — произнес задумчиво Фарнгем.

— Но оно было бы признано не всеми. Взгляните вон на того носорога, стоящего особняком на мысу. Он-то не отступил бы перед самым грозным хоботным властителем!.. Но не следует забывать о нашем лагере…

— Вон там, в саванне, у леса, я вижу голое пространство земли между тремя утесами, не очень близко, но и не слишком далеко от озера, — сказал сэр Джордж, протягивая в названном направлении руку, а другой держа у глаз бинокль. — Там будет легко разводить и поддерживать огонь.

Гютри взглянул в ту сторону и нашел место удобным.

Но после некоторого молчания добавил:

— Я бы остановился еще на одном месте, вон там, оно образует в чаще кустарника полукруг. Если вы согласны, один из нас исследует это место, а другой пойдет к трем утесам.

— Не лучше ли пойти вместе?

— Я полагаю, каждый из нас соберет достаточно данных, чтобы принять решение. Издали оба места хороши. Если, в конце концов, окажется, что и то, и другое годятся во всех отношениях, метнем жребий. Так мы выиграем время.

— Я не совсем уверен, что мы от этого выиграем, но, вероятно, ничего не потеряем. Идем! — заключил Фарнгем, — хотя я и не люблю разделяться.

— Меньше чем на час!

— Идет! И что вы берете на себя?

— Я полагал бы три утеса.

Гютри, сопровождаемый Курамом и другим негром, хотя и шагал быстро, но на то, чтобы дойти до леса, ушло добрых полчаса. Место оказалось просторнее, чем он думал, и он нашел его удобным. Две скалы были голые, с красными каменистыми склонами. Третья, гораздо большая, — покрыта неровностями и расселинами. В одной из расселин росли фиговые пальмы. В одном месте был черный провал, служивший входом в пещеру.

— Ты, Курам, — приказал колосс, — осмотришь местность отсюда до острого утеса, а твой товарищ — до круглой скалы. Сойдемся опять на этом месте.

— Остерегайся пещеры, господин! — заметил Курам.

Гютри в ответ засвистел и направился к изрытому утесу.

Он представлял поразительную смесь архитектурных форм: зубчатая башня, одна сторона пирамиды, зачатки обелисков, какие-то своды, овалы, фронтоны, готические стрелки… На всем следы неустанной работы лишаев, стенниц и метеоров…

Это дикое место могло быть хорошим убежищем. Пещера и большие углубления намечали жилье; их можно было устроить так, чтобы они стали недоступны для диких зверей, или же обратить их в неприступную для людей крепость.

«Лагерь придется разбить здесь», подумал Гютри, но ему пришли на память слова Курама: «Остерегайся пещеры!» Храбрость и осторожность смешивались в Гютри в неравных дозах. Столь же рассудительный, как Айронкестль, но более пылкий, он внезапно бросался на риск, случайности, ловушки, головокружительные приключения. Громадный запас энергии, требовавшей выхода, мешал ему в таких случаях обуздать себя, а спортивный опыт внушал ему чрезмерную уверенность в себе. В боксе ни один противник не мог устоять против него. Он справился бы с самим Дэмпси. Он мог поднять коня вместе со всадником и делал прыжки, как ягуар…

Пещера была обширнее, чем он предполагал. Чьи-то крылья задели его: ночная птица таращила во тьме глаза, блестящие фосфорическим светом; извивались ползучие гады… Пришлось зажечь электрический фонарь… Вокруг янки кишели подземные твари, которых свет заставил искать убежища в щелях. Неправильный свод был усеян летучими мышами. Многие из них, растерянные, с тонким писком, оторвались от свода и принялись кружиться, судорожно взмахивая беззвучными крыльями.

Затем начались внушающие опасения галереи, а в конце пещеры в расселины стал просачиваться мутный свет.

Путешественник вошел в одну из расселин, которая скоро стала слишком узкой. Когда он направил внутрь свет фонаря, пред ним открылось волнующее зрелище. В конце расселины, в отдалении сбоку, два отверстия с отломанными краями, одно с наклоном вправо, другое — влево, позволяли видеть новые пещеры. Они, должно быть, открывались на западной стене утеса, которой Гютри еще не осматривал. Сюда пробивался смутный свет, на фоне которого электрические лучи чертили лиловатые конусы. В правой пещере три льва и две львицы вскочили, испуганные необычным светом. Львята лежали в темном углу. Дикая поэзия была в этих странно связанных семьях диких зверей. Самцы не уступали вымершим львам Атласских гор, а самки заставляли вспомнить о светлошерстых тигрицах.

— Как прекрасна жизнь! — подумал Гютри.

Он засмеялся. Эти страшные звери были в его власти.

Два-три выстрела из слоновьего ружья, и цари зверей вступили бы в вечную ночь. В нем воспрянула душа древних охотников. Гютри вскинул свое ружье на плечо. Но его взяло раздумье, вмешалась осторожность, потом вдруг его охватила сильная дрожь: обернувшись, он увидел вторую пещеру, с еще более страшными обитателями. Ни в одном из обширных американских зверинцев Сидней не видел львов, подобных тем, которые стояли здесь в полутьме.

Казалось, они пришли из глубины доисторических времен, эти гиганты, подобные тигро-льву или felti spelaea[10]шелльских раскопок.

Молния сверкнула по красному граниту. Все львы испустили согласный рев. Гютри слушал их, задыхаясь от восторга. Он прицелился еще раз, но, уступая какому-то невыразимому чувству, покачал головой и стал отступать. «Лагерь здесь не удастся разбить!» — подумал он.

Очутившись снаружи, он быстро направился к Кураму и другому негру, шагавшим по направлению к скалам, и сделал знак не ходить дальше. Они остановились, дожидаясь гиганта, который спешил, так как с минуты на минуту львы могли выйти из своего логова. Рев зверей замирал.

Обладая неважным чутьем и ленивым умом, они, вероятно, продолжали еще оставаться как бы в гипнозе перед щелью, в которую брызнули лучи таинственного света.

Вдруг рев рассек пространство, и появились лев и львица. Это не были те громадные хищники, которых он видел во второй пещере, но и их рост поразил Курама. В их позах сквозила беспечность. Еще не наступил час, когда эти властелины царства животных проявляют свою страшную силу. Для войны, так же как и для любви, ему требуется бледное мерцание звезд, черный хрусталь ночей.