Книга Все началось с вечеринки - Сьюзен Нэпьер

– Вам лучше называть меня Скотт. Женщина должна обращаться по имени к тому, кто перенес ее через порог дома. А вы крепче, чем кажетесь.

– По-моему, вы согласились с тем, что внешность обманчива, Скотт, – сказала она.

– Удивительно, что у вас нет ссадин на ладонях. Обычно при падении инстинктивно вытягивают руки...

Но Анины руки тянулись вверх, чтобы поймать девочку, которая теперь вертелась на другом конце кушетки, переводя беспокойный взгляд с одного на другого.

– Странно, но у вас, кажется, и здесь синяк.

Он чуть коснулся покрасневшей кожи над вырезом кофточки. Откуда ему было знать, что это след от коленки. К счастью, обладательница коленки отвлекла его прежде, чем он успел заметить реакцию Ани на его нежнейшее поглаживание.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросила девочка. – Или я тут лишняя?

К удивлению Ани, Скотт на миг растерялся.

– Можно приготовить чай? – пришла к нему на помощь Аня. – Мне бы не помешало выпить чего-нибудь.

Скотт, внезапно расслабившись, провел рукой по волосам:

– Неплохая мысль. Не могла бы ты попросить поднос у миссис Ли и принести его сюда? И кстати, унеси это, – добавил он, подавая ей использованную миску с водой. – И, будь добра, Петра, поставь ботинки мисс Адамс на подставку для обуви.

– Здорово, ничего не скажешь! Теперь все на меня навалили, – закатив глаза, посетовала девочка.

Теперь уже Скотт усмехнулся.

– Ты же сама просила. Сомневаюсь, что просто из вежливости, потому что этим ты не можешь похвастать.

– Я могу быть и вежливой, – прозвучало в ответ.

– Так, может, продемонстрируешь свои манеры? Представишься мисс Адамс как полагается?

Наступило молчание.

– Мисс Адамс, это моя четырнадцатилетняя дочь, Петра Конрой. Мисс Адамс – учитель истории.

– Да-а, Шон так и сказал. Привет, мисс Адамс.

Петра явно наслаждалась изумлением, прозвучавшим в невнятном приветствии Ани. Когда девочка, одарив ее широкой улыбкой, вышла из комнаты, Аня поняла, почему та сняла кроссовки, когда бежала за помощью. Потому что босые ноги бесшумно ступают по деревянному полу. Можно было тихо взлететь по деревянной лестнице и нарочито громко протопать обратно. У девочки недюжинный природный ум и сноровка, подумала она. Интересно, в кого бы это? Наверное, в того, кто передал ей эти глаза цвета незабудки.

– У вас есть дочь? – не удержалась она от вопроса. – Не знала, что вы были... – Она смолкла, закусив губу.

– Женат? Нет. Вам известно, что большинство ваших учеников из неполных семей?

– Мне это известно, – отвергла Аня критику. – Я имела в виду, что не слышала о том, что у вас есть дети...

– Ребенок, и не скажу, что есть. Петра с самого рождения живет с мамой в Австралии, – сказал он, усаживаясь в кресло напротив.

– О, – произнесла она, не зная, что сказать. – Наверное, вы были очень молоды, когда она родилась.

– Мне было восемнадцать. Она была зачата, когда я был еще школьником.

Заметив ее вытянувшееся лицо, Скотт усмехнулся.

– Нет, я не бросил се мать беременной. Лорне было тридцать, и она сама приняла решение завести ребенка и растить его одной.

Облегчение промелькнуло в лице у Ани.

– В чем дело? Разве это не соответствует представлению, что у вас сложилось обо мне?

– Я... просто трудно представить вас... на вторых ролях, – запинаясь, проговорила она.

– Всем приходится где-то набираться опыта, – сказал он, и в какой-то момент ей показалось, что ему непременно захочется узнать, где она набралась своего. В любом случае, ее скудный опыт не представлял интереса для Скотта Тайлера.

– Хотите сказать, что вы были... – Покраснев, она не договорила. Это не ее дело. И как ей пришло в голову лезть с такими личными вопросами к едва знакомому человеку?

– Девственником? – явственно произнес он, наслаждаясь ее смущением. – Физически, пожалуй, нет, но эмоционально это произошло со мной впервые.

– Вы были влюблены в нее?

– Мне льстило внимание взрослой, привлекательной и умной женщины, – избежал он прямого ответа.

– В-вам часто удавалось видеться с дочерью? – заикаясь от волнения, спросила она.

– Ни разу с самого детства. Так хотела Лорна. Она просила меня не вмешиваться в жизнь ребенка.

Он пожал плечами, увидев, что она собирается возразить.

– Мне было восемнадцать... что я знал о жизни? Мне предстояло учиться четыре года в юридической школе. Денег не хватало. Я не был готов к отцовству – она права...

Аня не сомневалась, что дело было не только в этом; просто он слишком легкомысленно ко всему относился.

– А что Петра делает здесь? Что-то случилось с се матерью?

– Нет, она решила, что пора познакомиться со своим биологическим отцом. Поругавшись с Лорной, она сбежала из дому, прыгнула в самолет и появилась на прошлой неделе у моих дверей.

– Боже правый!

– Поговорив с Лорной, мы решили, раз уж так получилось, пусть Петра поживет здесь несколько недель, познакомится с родственниками по отцовской линии. Главное, чтобы она не пропустила занятий в школе. Она может оказаться в вашем классе, вот я и подумал, что вам не помешает немного узнать о ней.

– Речь обо мне, пап? – Петра, вальсируя, внесла поднос и поставила на кофейный столик.

– О ком же еще? Здесь только о тебе и говорят, – сухо ответил отец. Он взглянул на поднос и выгнул брови. – Три чашки? Ты собралась пить с нами чай? Если тотчас отправишься в свою комнату, мы прибавим только... – он взглянул на свои часы, – еще полчаса к сроку твоего заключения.

– Но папа... я же спасала человека.

Заметив нахмуренные брови Ани, Петра смутилась.

– Ладно, ладно, – поспешно проговорила она. – Но это несправедливо. Я всего лишь высказала Шону свое мнение о его пустоголовых друзьях.

– Такие выражения я привык слышать в тюрьме, а не за собственным обеденным столом. А бросать тарелки – это уж никуда не годится! В моем доме – мои порядки, Петра, и не думаю, что посидеть пару часов на воздухе – чрезмерное наказание. Почему бы тебе не почитать книжку о Новой Зеландии? Это пригодится тебе на следующей неделе в школе. Может, ты нальешь мисс Адамс чаю, пока я схожу за книгой?

Когда за отцом закрылась дверь, Петра торопливо заговорила:

– Спасибо, что не выдали меня!

Она налила чай в две чашки, пододвинула одну Ане, другую, положив сахар, поставила напротив пустого стула.

Пытаясь скрыть улыбку, Аня наблюдала за этим трогательным проявлением заботы.

– Ты меня здорово провела, – тем не менее проворчала она. – Но в следующий раз этот номер не пройдет. Ты могла если не разбиться, то на всю жизнь остаться инвалидом, а отец бы казнил себя за то, что не уследил за тобой.