Книга Новая Галатея - Мелани Рокс

— Тебе хорошо? — прошептал Билл, прижимаясь щекой к ее волосам.

— Да!

Он прильнул к ее губам с такой страстью, с таким нетерпением, что Кэтти почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Билл поднял ее на руки и опустил на кровать, а сам лег рядом и продолжал целовать и ласкать, пока каждая клеточка ее тела не наполнилась желанием. Кэтти била дрожь. Натянутые нервы исступленно требовали: еще… еще!

Когда он наконец соединился с ней, она приняла его с блаженным стоном. Наконец происходило то, чего требовало ее тело, что было так правильно, так замечательно, так восхитительно, что слезы выступили у нее на глазах.

Кэтти гладила его спину: бери меня — я твоя! Она плыла на волнах экстаза, чувствуя, как в страстном порыве напрягается его тело, как учащается дыхание, как по телу пробегает дрожь, предвещающая заключительный спазм.

Его грудь судорожно вздымалась. Билл тяжело и прерывисто дышал. Кэтти нежно гладила его по спине, надеясь, что он тоже испытывает чувство удовлетворения. Он медленно поднял руку и погладил ее шелковистые волосы.

— Билл, я… я люблю тебя, — едва слышно прошептала ему на ухо Кэтти.

Билл прильнул к ее губам медленным, долгим и чувственным поцелуем, который был особенно приятен сейчас, когда они только что принадлежали друг другу.

Однако в следующее мгновение он произнес:

— Да, практики тебе, конечно, не хватает. Придется мне взяться за тебя.

Кэтти уткнулась носом в подушку, чтобы Билл не увидел слезы обиды, которыми наполнились ее глаза.

Билл был ее первым мужчиной, и Кэтти надеялась, что он станет для нее настоящим учителем любви, проводником в мир чувственных наслаждений. Безусловно, он старался быть нежным и предупредительным, и все же Кэтти иначе представляла себе акт любви. Видимо, она слишком много читала любовных романов. В жизни все иначе. И не вина Билла, если реальность не похожа на ее фантазии.

Ранним утром Кэтти попросила Билла отвезти ее домой. Возможно, Том даже не заметил ее отсутствия. В последнее время он увлекся соседкой Джиной и перестал маниакально следить за Кэтти. Однако ее чаяния не оправдались. Том встретил ее на пороге. Судя по покрасневшим глазам, он, как и она, не спал всю ночь.

— Где ты была?

— У Билла, — спокойно ответила она, не поддаваясь на провокационный тон друга.

— Шлюха! — резко бросил, словно плюнул, Том.

Кэтти высокомерно улыбнулась.

— Можно подумать, вы с Джиной развлекаетесь иначе.

Том схватил Кэтти за плечи и несколько раз с силой тряхнул.

— Как ты могла?! Решила стать подстилкой богатого папочки?

— Не смей оскорблять меня! — прошипела Кэтти, вырываясь из цепкой хватки Тома. — Я буду поступать так, как захочу.

— Ты хоть представляешь, как я за тебя волновался?

— Я не обязана отчитываться перед тобой.

— Разумеется.

— И вообще… я больше не хочу жить с тобой. Мне надоело выслушивать твои поучения и оскорбления.

— И куда ты пойдешь? К своему папику?

— Ты в подметки не годишься Биллу. Ясно?

— Куда уж яснее. Не думал, что ты так падка на деньги.

— Я не хотела с тобой ссориться, Том, но ты сам виноват… — Кэтти побежала в свою комнату.

Распахнув шкаф, она начала выбрасывать из него одежду. Когда на кровати образовалась небольшая горка, она принесла из кладовки чемодан и принялась без разбору запихивать в него свои вещи.

Тому оставалось только молча следить за ее поспешными сборами. Он так сильно прижался лбом к дверному косяку, что у него появилась бордовая отметина на коже. Но он не замечал физической боли, куда сильнее была боль душевная. Он понимал, что Кэтти настроена серьезно, но не мог найти слов, чтобы заставить ее остаться.

8

Обнаружив на своем пороге заплаканную Кэтти с чемоданом, Билл был удивлен и озадачен.

— Что случилось?

— Я… я поссорилась с Томом. И мне больше негде жить.

— И ты решила переехать ко мне?

По интонации Билла Кэтти не поняла, рад он ее приходу или нет.

— Я не знала, куда пойти… — робко начала она, поставив чемодан на землю.

— Ладно, заходи. Не прогонять же тебя. Только не рассказывай прислуге о том, что у нас роман.

— Почему? — спросила Кэтти, чувствуя, как ее переполняет обида. Неужели Билл стыдится ее?

— Потому что не пройдет и дня, как об этом пронюхают журналисты. Тебе это нужно?

Кэтти смутно представляла себе, что значит быть объектом внимания прессы, но интуиция подсказывала, что это не самое приятное из ощущений.

— Хорошо. Я никому ничего не скажу. А если меня спросят, то отвечу, что ты был столь добр, что позволил сироте пожить у тебя некоторое время.

Билл широко улыбнулся. Было ясно, что слова Кэтти понравились ему. Зато Кэтти это задело за живое. Она считала, что они с Биллом не делали ничего предосудительного. Так чего им стыдиться? Но сейчас она была не в том положении, чтобы спорить и отстаивать свою точку зрения. Жаль, что Кэтти сразу не поняла, что в доме Билла никто никогда не станет прислушиваться к ее мнению. Сейчас же она благодарила его за то, что он позволил ей остаться в его особняке.

— Я попрошу Долорес подготовить комнату для гостей. А мне пора на работу.

— Но сегодня ведь воскресенье, — удивилась Кэтти.

— У хозяина большого бизнеса нет времени отдыхать, — нравоучительно ответил Билл.

Кэтти только тихонько вздохнула. Затем приподнялась на цыпочки и поцеловала Билла в губы.

— Я буду ждать тебя.

— Возможно, я задержусь. Я договорился поиграть с партнерами в гольф. — Заметив огорчение Кэтти, Билл погладил ее по голове. — Ладно, не расстраивайся. У нас много времени впереди.

Билл препоручил гостью служанке и умчался на работу. Долорес была высокой дородной латиноамериканкой лет двадцати семи. Она критично осмотрела Кэтти и спросила:

— Чемодан сами-то донесете или попросить кого помочь?

— Не беспокойтесь. Я сама, — ответила оробевшая Кэтти.

— Тогда следуйте за мной. Спальня для гостей располагается во флигеле.

— Как? Даже не в доме? — спросила удивленная Кэтти.

Прошлую ночь она провела в доме Билла, но, поскольку они приехали после полуночи, никто из слуг их не видел. Однако не означает ли распоряжение Билла поселить ее во флигеле то, что они будут встречаться урывками, тайком? И кто к кому будет бегать под покровом темноты? Уж не достанется ли эта унизительная роль ей? Представить, что хозяин большого промышленного концерна, взрослый мужчина, будет пробираться по ночам в спальню молоденькой гостьи, представленной в доме сиротой, — почти немыслимая задача.