Книга Колокола любви - Наталия Вронская

Он лег на диван, не раздеваясь, не зажегши свечу, и стал смотреть в окно, на молодой месяц, который показал уже свои рожки из-за облаков.

Владимир вспомнил, как быстро спускался вниз, горя нетерпением увидеть Лизаньку, и как он ее увидел… Он иначе и не называл ее теперь в своих мыслях, только так — Лизанька…

Она стояла перед его мысленным взором такая красивая, с немного растрепавшимися вокруг лба темными волосами, с косой, упадавшей на спину, и нежной и немного усталой улыбкой на устах. Но во взгляде ее была решимость, в походке — сила и уверенность, да и в поступках она была вовсе незаурядна! Вся эта история, что Лизанька поведала, повергла его в полнейшее изумление. Как она решилась на такое путешествие с человеком, которого вовсе не знала! Конечно, их управляющий был не только человек дела, но и человек чести, и это было хорошо известно каждому в семье, но она же ничего этого не знала! Какая смелая девушка…

Да ведь она же его родственница, его… как это — племянница. Владимир усмехнулся. Какая, право, жалость, что он ее родня и опекун.

Молодой человек закрыл глаза и вновь вообразил себе лицо Лизы таким, каким впервые увидел его. Тотчас она встала перед ним, как в тот миг, Владимир даже вздрогнул и открыл глаза. Какая у нее нежная, теплая и крепкая была рука, когда он взял ее в свою руку! Вовсе никакой вялости, как у многих светских девиц, которые томно протягивали ему руку для поцелуя. А как она держалась, с каким достоинством, с какою бодростью! Будто и не было всех этих утомительных дней пути и этого последнего приключения с разбойниками и бессонной ночи… И как же она понравилась ему…

— Какая жалость, что она моя родня, — прошептал Владимир.

9

Елизавета быстро освоилась в столице. В несколько дней Дарья Матвеевна провезла ее по всем магазинам и нарядила ее согласно последней моде. Тетушка также показала ей все достопримечательности столицы, начала возить ее по гостиным, вводя в свой круг, и пообещала, что скоро Петр Петрович устроит бал в ее честь, чтобы окончательно познакомить ее с большим светом и сделать Лизу в нем своей.

— Ты теперь богатая наследница и будешь желанной гостьей в любом доме, — говорила Дарья Матвеевна. — Но будь осторожна и осмотрительна, а главное, никому не рассказывай свои приключения! Это может плохо отразиться на твоей репутации…

— Конечно, тетушка, — улыбалась ей в ответ Лиза.

Владимира в эти дни она не видела совсем и, надо сказать, жалела об этом. Он произвел на нее сильное впечатление, такое сильное, что она и сама боялась себе признаться в этом. Новый родственник показался ей не просто красивым, но и весьма приятным, милым и веселым человеком. Он так вел себя с ней, что она очень быстро почувствовала себя как дома. И, более того, она почувствовала, что нравится ему… Но в эти дни им не предоставилось случая увидеться вновь. Дарья Матвеевна сказала Лизе, что он занят по службе, но в день бала явится обязательно. А может, и раньше…

— Так ты теперь опекун? Вот так штука, — рассмеялся Бунин. — А она хоть хороша собой, эта наша кузина?

— А тебе-то что? Не ты же ее опекун, — усмехнулся Завадовский.

— Смейтесь, смейтесь, — пробормотал Владимир.

Кирилл Михайлович Бунин был дальним родственником Владимира по матери. Этот молодой человек был поэт, вольная птица, когда-то служил в уланах, но вышел в отставку и теперь проживал состояние родителей да промышлял печатанием собственных стихов, и вполне успешно. Федор Завадовский был сослуживцем Владимира. Все трое приятельствовали и позволяли себе подшучивать друг над другом.

— Когда же мы ее увидим? Надеюсь, дядюшка даст бал в честь своей юной родственницы? — Бунин говорил о Петре Петровиче.

— Да, бал непременно будет, — ответил Владимир.

— Иного никто и не ожидал! — воскликнул Завадовский.

— Но ты так и не сказал, какова она из себя? — вновь вопросил поэт.

— Вульгарное любопытство, — осадил его Федор.

— Но я же хочу знать…

— Тебе как родственнику это проще простого. Нанеси визит и… все узнаешь, — посоветовал Завадовский.

— Но я хочу знать теперь же!

— Хороша, — ответил Владимир. — Очень хороша.

— Вот как?

— Так хороша, что…

— Что?

— Что слов нет, — усмехнулся Владимир. — Федор прав. Приходи с визитом и нечего больше расспрашивать!

— Что ж, приду…

Лиза сидела одна в своей комнате и глядела в окно. Они сегодня с тетушкой так наездились и устали, что Дарья Матвеевна легла отдохнуть перед обедом, а Лиза решила побыть одна у себя. Она уже налюбовалась и новыми платьями, и шляпками, которых теперь у нее было в изобилии, и прочими приятными вещами, что они приобрели сегодня с тетушкой. Теперь она рассматривала из окна улицу и заметила, как Владимир возвращался домой. Девушка обрадовалась, но спуститься вниз не решилась. Ей было неловко. Через некоторое время Лиза все же отправилась в дядюшкину оранжерею.

Петр Петрович содержал в доме обширный сад, цветший круглый год. Там росли и цветы, и фруктовые деревья, пели птицы, которых очень любила его супруга. Лизу очаровал этот уголок, и она решила как следует осмотреть его, раз уж ей предоставилась такая возможность.

Девушка вошла в оранжерею и ее сразу же опьянил аромат цветов и трав. Особенно сильно пахли лилии, которые как раз расцвели в этом домашнем Эдеме. Она села на скамью и задумалась. О чем она думала? Она бы и сама не ответила на этот вопрос. Неясные мысли бродили у нее в голове. Она вспоминала то, что было с ней, свою жизнь в доме князей Вяземских, это чудное превращение из нищей сироты в богатую наследницу… Что-то будет впереди?

Владимир увидел, как Лиза спустилась вниз и вошла в оранжерею. Он совершенно не собирался говорить с ней, но разговор с друзьями направил все его мысли к девушке. В который раз он убедился, что она красива и даже стала лучше, чем в тот первый день, когда он ее увидел. Матушка приложила все усилия для того чтобы украсить девушку и придать ей весь тот лоск, что характерен для светских петербургских барышень. Но она не сделалась ни холоднее, ни неприступнее, чем была. Тот же мягкий наклон головы, те же локоны, которые теперь, уложенные лучшим куафером столицы, вовсе не были растрепаны, а лежали мягкими волнами вокруг ее лба. Белые плечи в плену кружев и цветов ее платья и хрупкие руки, тонкий стан и решительная походка — все это было еще более прелестно, чем он мог помнить. Он забыл все, что собирался делать и, повинуясь порыву, пошел вслед за девушкой в оранжерею. Он увидел, как Лиза села на скамью среди цветов и о чем-то задумалась. Вдруг она обернулась и посмотрела прямо на него.

— Владимир Петрович? — сказала она тихим, мелодичным голосом.

— Елизавета Павловна. — Он поклонился в ответ.

— Я видела, как вы вернулись, — проговорила Лиза. — И первым делом — в оранжерею?