Книга Только однажды - Джилл Мэри Лэндис

– Если бы вы собирались причинить мне вред, то давно бы сделали это. Возможностей было предостаточно. Кроме того, я наблюдала за вами на улице задолго до того, как решилась подойти. Я слышала, как вы извинялись перед тем денди с прилизанными волосами и такими смешными усиками. Вы как раз такой отважный и уравновешенный сопровождающий, какого я искала. Кинжал, который вы носите, убедил меня, что мне совершенно необходимо заручиться вашей поддержкой.

Они подошли к полуразвалившейся гостинице, построенной из неокрашенных, беспорядочно сколоченных разнокалиберных досок, оставшихся от разбитых речных судов. Над дверью висела намалеванная от руки вывеска, гласившая: «Бурда».

Хантер провел девушку вверх по ступенькам, затем через двустворчатую, отворяющуюся в обе стороны дверь, предваряющую доступ в шумное заведение.

– Что это за место? – В глазах малышки было больше удивления, чем страха.

– То самое, Святая Тереза, где мы с вами расстанемся.

Джемма в немом изумлении осматривала маленькую таверну. Место оказалось на редкость убогим и запущенным. Жалкий приют головорезов и бродяг. В помещении не было ни одной женщины. Оно словно излучало опасность, создавая захватывающее ощущение греховности.

Дедушке бы здесь понравилось.

Мужчина, назвавшийся Хантером Буном, остановился в дверном проеме. Джемма заметила, как внимательно он осматривает окружающих, оценивая каждого посетителя, бросая вокруг грозные взгляды. Она убедилась, что сделала правильный выбор.

– Пойдемте, – тихо сказал Бун и направился к бару.

Джемма совершила ошибку, слишком долго разглядывая подозрительного вида субъекта в черной шляпе, сидевшего за ближайшим столом. Он довольно зловеще улыбался ей, обнажив несколько желтых зубов, еще сохранившихся у него под густыми черными усами с закрученными кверху кончиками. Закутанный в длинный черный плащ, он выглядел настоящим воплощением зла.

Зловещий тип оторвался от стула и направился к ней. Девушка застыла, словно ее заляпанные грязью туфельки внезапно приросли к полу. Она открыла рот, чтобы окликнуть Хантера, который уже наполовину пересек комнату, но из горла у нее вырвался только жалкий еле слышный писк.

– Что делает такая красивая леди, как ты, с этим ужасным верзилой? – Желтозубый мужчина кивком указал на ее спутника.

– Я… я… Он…

Джемма никак не могла связно сформулировать мысль под взглядом злобных и порочных глаз. В них полыхали языки адского пламени.

Черный злодей схватил ее за руку. Его пальцы больно впились в нежную плоть сквозь старенький шерстяной плащ. Когда девушка вздрогнула и попыталась вырвать руку, в глазах его вспыхнуло вожделение.

– Пожалуйста… я…

– В чем дело? Разве я не лучше этого ничтожного сына шакала, с которым ты пришла? Я без труда докажу тебе, что превосхожу его во всем. – Изо рта у мужчины мерзко воняло. Он склонился так близко, что видны были поры на его сальной коже.

Хантер уже почти подходил к бару. Обидчик прижал девушку к себе так сильно, что она ощутила грубую колючую шерсть его рубашки, едва не задыхаясь в парах его зловонного дыхания. Джемма решила не дожидаться, пока ее новообретенный сопровождающий надумает спасать ее.

Она резко подняла колено, собираясь побольнее наступить наглецу на ногу, но неожиданно с силой ударила того в промежность. Результат не заставил себя ждать. Обидчик взвыл от боли и отскочил назад, схватившись обеими руками за ушибленное место. При этом он разразился потоком таких замысловатых ругательств, каких девушка в жизни не слышала.

Джемма замерла, испытав дикий страх и одновременно восторг. Она постаралась запомнить и свой удар, и эти ругательства. Все мужчины в зале покатились со смеху – все, кроме Буна, который сразу же устремился к ней с затаенной яростью во взгляде. Он схватил ее за руку и отволок к ближайшей стене, прежде чем она успела сообразить, что происходит.

Джемма запротестовала:

– Я уже немного устала от мужчин, которые меня хватают…

– Закройте рот, – приказал он, прижимая ее крепче. – Смотрите на меня так, словно собираетесь поцеловать.

Джемма уже не знала, чего еще ожидать. Прижатая к корявой дощатой стене, девушка удивленно смотрела на огромного мужчину, склонившегося над ней. В навязчивом свете масляных ламп, свисающих со стропил, он выглядел даже грознее, чем на улице. Глаза у него были сочного зеленого цвета, полные губы сомкнулись в твердую линию. Но он был совершенно чистым – в запахе его не чувствовалось и тени неприятного. И все зубы у него были на месте.

Каким- то образом она поняла, что солнце, а вовсе не смех причина морщинок, разбегавшихся от уголков его глаз. Светлые волосы лесного жителя свисали на лицо мокрыми прядями.

– Не похоже, что вам так уж хочется меня поцеловать, – сказала Джемма, полностью осознавая опасность положения, в котором оказалась по собственной глупости. Неужели этот мужчина из-за нее тоже внезапно возбудился?

– Я не хочу целовать вас, – пробурчал он, склоняясь к ней еще ниже. – Обхватите меня руками.

Джемма обвила руками его шею.

– Ну, так что…

– Я вас сейчас поцелую.

– Но вы ведь не хотите?

– Нет, мы сделаем это ради публики.

– Зачем?

Хантер закрыл глаза и тяжело вздохнул. Затем снова посмотрел на нее.

– Все они сейчас настроены так же, как и тот ваш приятель. – Он кивком указал на усатого мужчину с лицом, искаженным от боли, прижимавшего руки к причинному месту.

Хантер стоял теперь так близко, что его шепот раздавался возле самых ее губ. Странная дрожь охватила девушку.

– В этой комнате есть типы, которые не моргнув глазом перережут вам глотку за паршивый пятицентовик, не говоря уже о том, что им захочется сделать с вами перед этим. Поднимитесь чуть выше, встаньте на цыпочки.

Джемма сделала, как он сказал, и поднялась на цыпочки. Ее грудь прижалась к его мускулистой груди. В его глазах она разглядела изумрудные черточки на более светлой зелени радужной оболочки. У него действительно были слишком красивые глаза для мужчины.

Тесно прижавшись к нему всем телом, Джемма не успела еще разобраться с непривычно странными ощущениями, которые, зарождаясь в ее груди, распространялись дальше, охватив живот, а затем уж и совсем неприличное место, как вдруг Хантер склонился к ней еще ближе, и губы их встретились.

Это был совсем легкий поцелуй, еле ощутимое соприкосновение губ. Он медленно прислонился ртом к ее рту. Губы его оказались теплыми и мягкими – гораздо мягче, чем она себе представляла, размышляя о мужчинах, – и на удивление нежными. Хотя это и не был, судя по всему, наиболее греховный вид поцелуя – ведь Бун не совершил ничего ужасного и не пытался просунуть язык ей в рот, – он определенно не был и тем, что сестра Августа Алерия называла «дозволенным духовным союзом». Иначе с чего бы это ее кровь так лихорадочно заструилась по жилам?