Книга Архон - Кэтрин Фишер

По спине Сетиса заструился пот.

— У нас ничего не вышло.

— Ты меня удивляешь.

— Это правда! У Архона нет никакой власти. Он всего лишь мальчишка…

— И к тому же чокнутый, насколько я помню. Но ты за его счет неплохо поживился. Эта туника стоит не один сикль. — Шакал коснулся ткани, и его лицо переменилось. Не успел Сетис отстраниться, как ловкие пальцы вора выхватили из кармана тугой сверток. Шакал с любопытством склонился над добычей. — Это еще что такое?

— Не открывай!

Едва эти слова сорвались с языка, как Сетис понял, что ничего глупее он сказать не мог. Шакал изумленно приподнял брови и взглянул на своих людей. Потом осторожно развернул ткань и увидел звезду.

Яркое сияние озарило его лицо, отразилось в продолговатых глазах. Он отшатнулся; гребцы, в ужасе выругавшись, бросили весла.

Через минуту Шакал спросил еще раз:

— Так что же это такое?

— Звезда, — угрюмо ответил Сетис. Он давно догадался, чем всё это кончится. Шакал безмятежно кивнул.

— Звезда, значит.

— Она упала с неба.

— Вот как. Отлично. Она послужит прекрасной платой за маленькое приключение, в которое ты меня нынче втянул. — Он опять завернул звезду, приглушив свет. — Запишем в счет твоего долга.

Сетис лихорадочно подбирал слова. Но вместо ответа лишь торопливо перегнулся через борт и долго содрогался в приступе рвоты, чудом не задев пурпурные занавеси. Гребец осклабился, Лис хрипло хохотнул. Орфет ухмыльнулся.

— Боже мой, — мягко промолвил Шакал. — Может быть, лучше сначала доставить вас на берег, а потом уже сказать, чего я от вас хочу?

— От нас? — переспросил Орфет.

— От вас. И от вашего Архона, и от маленькой жрицы.

Сетис вытер слезящиеся глаза и надтреснутым голосом проговорил:

— Не волнуйся, мы заплатим. У Алексоса есть деньги.

— Мне нужны не только деньги, — с предельной ясностью возразил Шакал. — Если Архон желает получить своего любимого музыканта с полным набором ушей и пальцев, он должен помочь мне в моем маленьком замысле.

— В каком еще замысле?

Грабитель ощупал звезду, выпустил наружу серебристый лучик. Потом искоса взглянул на Сетиса.

— Затевается что-то странное.

— Странное? Где?

Тихий шепот Шакала был едва различим сквозь приглушенный плеск весел.

— В Лунных горах.

Она возвращается в Царство Теней

Посреди пустыни мрачной громадой высился Город Мертвых. Паланкин мерно покачивался на плечах у носильщиков. Мирани отодвинула уголок полупрозрачной занавески и выглянула. Словно неприступные черные башни, высокую стену венчали колоссальные статуи Архонов. Двести шестьдесят девять властителей выстроились длинной чередой, уходящей в глубину веков к легендарному Саргону. Они сидели, сложив исполинские руки на исполинских коленях, и глядели в море. Пока Архоны несут свою неусыпную вахту, гласила легенда, ни один враг не сможет одолеть Двуземелье. А внизу, в глубоких гробницах, покоились их тела, выпотрошенные и забальзамированные, укутанные в сверкающие, шитые золотом покровы, скрытые в девяти саркофагах, потаенные и прекрасные, отданные на съедение жукам, на поселение скорпионам.

Мирани прикусила губу. Опустила занавеску, откинулась на спинку красного сиденья, уперлась ладонями в стенки мягко покачивающегося паланкина. Гробницы. До чего же страшно спускаться в них опять.

После той страшной ночи в Царстве Теней, когда ее похоронили заживо за то, что она предала Оракула, Мирани ни разу не бывала в Городе. На Острове тоже было опасно, но там хотя бы сияет солнце, белые здания полны света, распускаются и благоухают цветы. Город же представлял собой бескрайний лабиринт, полный затхлости и пыли, переплетение туннелей, в которых живут и трудятся счетоводы и писцы, художники и ювелиры, миллионы рабов и зловещие бальзамировщики в масках. Тягостный запах коридоров преследовал ее во сне. Иногда по ночам она просыпалась, задыхаясь, хватая ртом воздух, торопливо садилась на мягкой постели под тонким пологом, потом вставала и подолгу смотрела на свое тусклое отражение в бронзовом зеркале.

Волосы быстро отросли, стали почти такими же длинными, как раньше. Но исчезло другое — робкое доверие, которое она питала к людям. Она верила Криссе, а та предала ее. И доверие к Острову. Теперь она понимала, что зло гнездится и там, что даже в обществе Девятерых с ней может произойти что угодно.

При мысли о Девятерых она вспомнила Ретию и устало протерла глаза. Что делать с Ретией?

— Госпожа!

Носильщики так мягко опустили паланкин, что она даже не заметила этого. Старший раб откинул занавеску и заглянул внутрь.

— Мы прибыли к воротам Города.

— Спасибо.

Она спустила ноги, старший мимолетным движением взял ее за руку. Позволено ли рабам прикасаться к жрице из числа Девятерых? Она не знала. Ей еще столь многое неизвестно. Она встала и ощутила, как складки платья обвились вокруг лодыжек. Перед ней высились ворота, сооруженные из трех громадных черных плит полированного мрамора.

— Мы подождем тебя здесь.

Мирани испуганно обернулась к носильщику.

— В этом нет необходимости. Я вернусь на Остров пешком.

— Но тебе нельзя ходить по ночам одной! — ужаснулся раб. — Архон велел нам приглядывать за тобой.

Пятеро его товарищей внимательно слушали, один поправлял повязки на руках. В теплой темноте пустыни ухнула сова.

Носильщик прав. И все-таки Мирани не сомневалась, что один из этих рабов, а может, и не один, состоит на службе у Аргелина. Генералу непременно доложат, что она приходила сюда. А ей не хотелось, чтобы он об этом знал.

— В Городе множество носильщиков с паланкинами. Я договорюсь, чтобы меня доставили обратно на Остров, — она старалась говорить повелительно, как Ретия, но голос всё равно был тих. — Вам нет нужды дожидаться меня. Архон вас поймет.

Мирани развернулась, положив конец разговору, и вошла в ворота. От кустиков на обочине поднимался терпкий запах тимьяна. Она спиной почувствовала беспокойство рабов, потом услышала их голоса. Скрипнул пустой паланкин, водружаемый на плечи.

Ушли.

Она позволила себе мимолетную победную улыбку.

По другую сторону ворот ее поспешили приветствовать двое стражников. Потом она зашагала по центральной площади Города. В его сердце на фоне звезд чернел зиккурат — ступенчатая пирамида для жертвоприношений. Ей доводилось подниматься на него всего один раз. Вокруг зиккурата темнели пустые фасады Домов Траура, запертых и пустых. Их откроют только после смерти Алексоса. При этой мысли Мирани вздрогнула от ужаса. Она пыталась уверить себя, что до тех пор пройдет еще много лет, но как знать? Судьба Архона — быть принесенным в жертву. Если потребуется, он отдаст свою жизнь за народ. В этом он дал клятву.