Книга Мод навсегда - Доминик Дьен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А потом… Тебе захочется чего-нибудь еще!
Она перешла на шепот.
– Нет! Обещаю тебе!
Франсуа понял, что успех близок Он продолжил:
– Я никогда не обманывал тебя! Ты не можешь упрекнуть меня во лжи!
– А если об этом узнают?
Исход битвы был предрешен! Франсуа, ты гений!
– Никто ни о чем не узнает. Это будет наш секрет.
– Нас четверых?
Она сказала это с бесконечной горечью…
– Наш с тобой секрет, любовь моя… Итак, ты согласна?
– Нет! Я ничего не знаю!
– Подумай еще, дорогая!
– Оставь меня!
Она грубо оттолкнула его.
The last chance, the last dance![6]Все поставить на карту. Как в покере. Франсуа встал и надел свою кожаную куртку.
– Ты куда?
– Пойду поищу проститутку.
– Проститутку?
– Я пошутил! Пойду к кому-нибудь из бывших… Не волнуйся! Я надену презерватив! Don't worry, be happy…[7]– пропел он, выходя из спальни.
– Постой, Франсуа, подожди!
Она вышла вслед за ним в прихожую.
– Да, любовь моя?
– Подожди!
От рыданий ей даже не удавалось перевести дыхание. Он выжидал. Потом с огорчением заметил безобразные носки, сползшие на щиколотки. «Бедная девочка», – подумал он. Счастье, что он любит ее. Иначе бы вышвырнул ее пинком под зад! Да, именно так поступил бы он с телкой, которая перестала его возбуждать!
Всхлипывания жены становились все реже. Он ласково произнес:
– Ты хотела мне что-то сказать?
Его голос прозвучал так нежно, так любяще. Что ей оставалось делать? Она так сильно любила его.
– Я… согласна…
Победа. And the winner is!..[8]Она так любит меня моя покорная…
Он постарался скрыть свою радость.
– Ты не пожалеешь, дорогая!
– Но я хочу предупредить тебя, Франсуа…
– Да, я слушаю…
– Только один раз. – Она снова заплакала. – И никогда больше!
– Обещаю… Я люблю тебя!
Он снял куртку, стянул с жены футболку, бормоча про себя: never again,[9]эти позорные носки, они занялись любовью прямо на полу в прихожей! Временами перед ним возникали образы Бриса и Кзавье, и это усиливало наслаждение.
– Вот увидишь, дорогая, когда-нибудь ты будешь благодарить меня…
* * *
Сразу после пиццерии Барбара поднялась к Франсуа. По его поведению невозможно было сказать, что накануне он похоронил свою жену. Включив телевизор, он улегся на кровать. Он вдруг стал неразговорчив. Наверное, все-таки переживает. Барбара подумала, что заниматься сексом в постели молодой жены, которая только что умерла, как-то не очень… Но в конце концов! Если это могло утешить Франсуа! Это оправдание так успокоило ее совесть, что она свела в одно и покойную, и своего мужа.
Она весело направилась на кухню и приготовила две чашки травяного чая с вербеной и мятой. Затем посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. До полуночи она может остаться. Если задержаться, Франк начнет приставать с расспросами. «Нужно ускорить ход событий», – подумала она, возвращаясь в спальню.
Франсуа был, судя по всему, поглощен какой-то телеигрой. Минут десять она делала вид, что интересуется происходящим на экране, потом сказала:
– Я не могу остаться на всю ночь!
– Тебе везет.
– Ты хочешь, чтобы я тебя приласкала?
– Как, это разве не грех?
– Франсуа, не зли меня! Так хочешь или нет?
– Ты же знаешь, я всегда готов, – ответил он, не сводя глаз с экрана.
– Тогда давай, чего ты ждешь?
– Ты всегда такая авторитарная? Даже в постели?
– Это потому, что ты ничего не делаешь! А у меня всего лишь час времени!
Звуковой фон, создаваемый идиотской игрой, раздражал Барбару.
– Телевизор, это не слишком романтично, а?
Он не ответил. Барбара чуть было не ушла, но ее охватило такое вожделение, что она разделась и приняла пикантную позу, загородив собой экран.
«Твой отец стекольщик?» – подумал он, продолжая пялиться в телевизор, как если бы мог видеть сквозь тело Барбары. Она взорвалась.
– Ты смотришь на меня или… черт подери?!
– Черт подери!
Лицо Барбары исказилось.
– Ты не видишь, что я разделась?
Говоря это, она принялась трясти его.
– Тебя никто не просил! Ты уже большая девочка!
– Но ты всегда хотел секса со мной! Признайся…
– Возможно, но не сегодня вечером!
И поскольку Барбара не сдвинулась с места, он пояснил:
– Ты ведь сама сказала, что мертвым не изменяют… И кстати, ты не выдерживаешь сравнения… Давай! Избавь меня от этого жалкого зрелища, ты провалила экзамен!
Барбара подняла валявшийся у ее ног журнал и зло швырнула им в Франсуа. Тот с безразличным видом щелкал кнопками дистанционного управления.
Страшно униженная, она с трудом натянула колготки, на которых пошла стрелка, и вдруг услышала сзади глумливый смех Франсуа. Она повернулась к экрану и увидела блестящую розовую задницу бабуина. Смертельно побледнев, она вышла, хлопнув дверью.
Франсуа был рад остаться один. Он встал и тщательно запер входную дверь. Надо начинать двойную жизнь! Прежде всего отгородиться и не наделать глупостей! Он выключил телевизор, издававший адский шум, а затем и свет в спальне. Темнота подействовала на него успокаивающе. Он начал разговаривать со своей женой, как если бы та лежала рядом. Любимая, мне тебя так не хватает… Прости меня. Прости за все зло, которое я тебе причинил. Эти запоздалые сожаления вызвали в глубине горла горечь, которая исчезла только с наступлением утра, когда он, совсем без сил, наконец-то смог сомкнуть глаза.
* * *
Она закрыла глаза. Медленно-медленно. Как будто хотела уснуть. Или умереть. Она улавливала шум снимаемой Брисом и Кзавье одежды. Они делали это аккуратно. Словно боялись ее разбудить. Ее нагое тело лежало на постели. Бесстыдно предлагая себя.
Ткань, накинутая на абажур, приглушала свет, но не могла ослабить ее стыд. Она позволила отдать себя. Как вещь. Как коробку конфет. Каждая клеточка ее тела была горьковато-сладкой конфетой, таявшей в их жадных ртах. Ртах, охочих до лакомств. Ртах, которые хватали ее. Всасывали, втягивали, впитывали. Она была ничто. Пустеющая коробка конфет. Тающий на солнце снег. Капля воды в океане. Пустота после смерти.
