Книга Контракт с плейбоем - Марина Серова

— Теперь пиши список того, что тебе требуется из косметики. Массажа и косметического салона не обещаю.

— Но в аэропорту меня будут караулить папарацци. Как я могу предстать перед ними в таком виде? Это же удар по имиджу! — начал горячо возражать Уваров.

— А мы тебе на голову мешок наденем, и никто ничего не увидит, — пообещала я Андрею. — Мертвым имидж ни к чему.

Уваров сдался, продиктовал все, что ему пришло на ум, потом воскликнул:

— Как хорошо, что скоро я покину это варварское место!

— Мечтать не вредно, — пробормотала я себе под нос и набрала на сотовом номер телефона института, где работала Суркова. Прежде чем соваться туда, можно было попытаться выяснить все по телефону. Это и экономия времени, и светиться не надо. Не исключено, что убийцы уже рыщут там поблизости или уже разговаривали с ее коллегами, скажем, представились сотрудниками милиции, изъяли жесткие диски с ее рабочего компьютера и скрылись. Тогда ехать в институт мне тем более бессмысленно.

В трубке ответил усталый женский голос. Я представилась следователем ФСБ и поинтересовалась у секретаря личностью погибшей Аллы Геннадьевны.

— Вам лучше поговорить с Фомичевой Ольгой Павловной. Она заместитель директора по научной работе и курировала работу «воздушников», — ответила женщина. — Я вас переключу.

Фомичева, выслушав меня, сильно удивилась:

— Странно, чего это вдруг все заинтересовались Аллой. Я так поняла, с ней произошел несчастный случай. Теперь же сначала приезжает милиция и изымает все документы, которыми занималась Суркова, и вот ФСБ интересуется тем же. Алла часом не шпионкой была? Ведь мы работаем со многими закрытыми учреждениями и секретными военными объектами.

— Вижу, от вас ничего не укроешь, — сказала я нарочито серьезно. — Это вопрос национальной безопасности. Я не имею права с вами откровенничать. Ответьте, чем занималась Суркова в последнее время. Советую ничего от меня не скрывать.

— Тем же, чем и всегда, — озадаченно ответила Фомичева. — Мониторинг воздушной среды города, составление экологических паспортов предприятий. Рутина. В старые паспорта просто вносились новые данные, которые привозили с объектов. Потом составление инструкций. В принципе, я не могу понять, какую информацию она могла продавать иностранным резидентам. Неужели их интересует экологическая обстановка в нашей области или инструкции?

— А каким конкретно объектом Алла Суркова занималась в последние дни прямо перед гибелью? — продолжила я. — Мне нужно название.

— Одну минуту. Вы повисите на телефоне? — спросила Фомичева.

— Нет проблем, — бросила я и достала из пачки сигарету.

В трубке слышалась возня, шелест бумаг. Кого-то вызывали по селектору. Не спеша я закурила, затянулась, выпустила кольцо дыма в потолок и подумала, что телефоны подобных организаций, которые занимаются секретными военными объектами, могут прослушиваться спецслужбами. Придется потом менять запасную «симку», с какой я обычно и делала все звонки. В сумке у меня имелся пакет с десятком сим-карт, изъятых у бандитов. Возьму одну из них в качестве запасной. Поскольку визит в институт явно отменялся, я решила после разговора съездить на квартиру Сурковой, хотя там тоже, наверное, уже побывала милиция, но попытаться все-таки стоит.

— Так, вот… алло, вы слушаете? — ожила трубка в моей руке. — Я нашла то, что вам нужно.

— Говорите. — Мои пальцы забегали по клавиатуре компьютера, и на экране развернулся электронный блокнот.

— Алла Геннадьевна начала составлять экологический паспорт для ЗАО «Тарасовские техносистемы» буквально за два дня до смерти. До этого два месяца занималась ФГУ ЦНИИ, Лабораторией войск химзащиты № 44.

— Во время выполнения этой работы у Сурковой возникали какие-либо конфликты с коллегами или руководством объектов? — поинтересовалась я. — Может, она была с чем-то не согласна, хотела что-то изменить?

— Нет, ничего подобного, — возразила Фомичева. — У нас в институте не принято открыто выражать несогласие, конфликтовать. Все придерживаются генеральной линии. Нет, у нее не было никаких проблем, работала как обычно, руководила своим отделом.

— А у нее в отделе что за контингент? — спросила я.

— Контингент у нее нормальный, но в основном все молодые, бывшие студенты, опыта никакого. Алла Геннадьевна всю работу тянула на себе, — со вздохом ответила Фомичева. — Работала на износ.

— А кто сейчас выполняет ее обязанности? — спросила я.

— Мне пришлось взять это на себя, ну я и раскидала часть работы по начальникам других отделов, — ответила женщина, и в ее голосе зазвучало недовольство. — Мне за это не доплачивают, но приходится этим заниматься. Ведь работа должна быть выполнена. Вот сейчас готовлю Вадима из отдела Сурковой — он уже был и. о., и думаю, если с ним поработать, то можно поставить начальником.

— А что он за человек, этот Вадим? — поинтересовалась я, а сама записала в блокноте: «Вадим — подозреваемый, конкурент убитой».

— Обычный парень, — пробормотала Фомичева. — Конечно, у него много амбиций, но это потому, что молодой. А так — старательный, аккуратный, исполнительный.

— А можно мне его координаты, а также фамилию и телефон, если есть, — попросила я. Фомичева мне все продиктовала. Я поблагодарила ее и попрощалась, потом посмотрела на клиента.

— Ну, что там? По глазам вижу, что что-то узнала, — спросил Уваров, нарезая вокруг меня круги.

— Не мельтеши, сядь, — приказала я, достала из холодильника коробку с апельсиновым соком, из шкафчика бокал, налила соку и, сделав несколько глотков, продолжала: — Новости у меня для тебя не слишком приятные. Эта Суркова, которая тебя доставала, работала с документацией секретных военных объектов. Смекаешь, к чему я? Скорее всего на том диске, который ты так неосмотрительно выбросил в мусорный бак, содержалась какая-то страшная военная тайна. Она что-то раскопала и решила придать это огласке. А теперь кто-то из военного ведомства хочет похоронить эту историю вместе со всеми свидетелями.

— Так меня хотят убить спецслужбы? — ужаснулся Уваров. — Но я же ничего не знаю. Им надо все объяснить! Я даже не смотрел, что на диске!

Я взяла его за руку и произнесла с притворной заботой в голосе:

— Спокойно. Тебе нельзя нервничать, это плохо отражается на внешности. Могут появиться морщины.

Уваров сердито вырвал у меня из ладони свою руку, а я уже серьезно сказала:

— Если бы за тобой охотились спецслужбы, то мы бы так спокойно не сидели, не болтали. Нас бы взяли еще ночью, или нет, трудности уже появились бы прямо в ресторане, после убийства и всей той кутерьмы. Здесь другой случай. Суркова затронула интересы какого-то высокопоставленного военачальника, который допустил в своей работе серьезные просчеты. Он не хочет, чтоб о его ошибках узнали, и любой ценой пытается уничтожить доказательства и свидетелей, причем действует не по официальным каналам, поэтому и возможностей у него намного меньше. Именно потому к работе привлекались наемники из уголовной среды.