Книга Глухая пора листопада - Михаил Март

У входа стояло несколько полицейских машин. Ильина встретил полицейский и козырнул:

– Майор Кравченко. Уголовный розыск Северного округа.

– Как звать?

– Тарас Григорьевич.

– Хорошо. Я Павел Михалыч. Куда идти?

– Вниз. Сторож уже пришел в себя.

Они вошли в мрачное здание. Грузовой лифт опустил их на два этажа ниже. Два коридора составляли угол. В конце каждого распашные двери в хранилище трупов. Стол дежурного стоял в одном коридоре, лифт находился в другом. Других дверей здесь не было. Чисто. Пахнет формалином, в коридоре стоят тележки для покойников.

Возле стола дежурного медсестра перевязывала пожилому мужчине голову. Рядом стоял полицейский и что-то записывал в блокнот, второй полицейский просматривал служебный журнал.

Кравченко представил своих людей:

– Мои помощники. Капитан Салтыков и лейтенант Кандыба.

– Как я понимаю, покойница не вернулась? – спросил Ильин.

– Нет. Ничего не изменилось, – ответил майор.

– Вот что, Тарас Григорьевич. Несмотря на погоду, нам надо делать свое дело. Забор высокий. Труп через него не перебросишь. Значит, в нем должна быть лазейка. Попросите своих ребят ощупать каждый прут. Это первое, что мы можем сделать. А когда рассветет, проверим почву. Может, дамочку закопали здесь, чтобы не таскаться с покойником.

– Выполняйте, ребята.

Офицеры вышли.

– Как вас величать? – обратился Ильин к сторожу.

– Роман Семеныч. Здесь меня называют дед Роман. Я страдаю бессонницей, оттого меня и держат. Ночами не сплю.

– Как вы узнали об исчезнувшем трупе? Вы делаете обход?

– Да чего тут обходить. Сидел газету читал. Вдруг хлопок. Так дверь лифта за углом закрывается. Я встал, повернул в соседний коридор. Смотрю, кнопка лифта горит. Он у нас дурака валяет. Его не так просто с места сдвинуть. Хочет – едет, хочет – нет. Если кнопка горит, то в лифте кто-то есть. Я ручку повернул и открыл. Меня едва кондрашка не хватила. На полу лежал труп женщины. В синей длинной сорочке. И тут я получил удар в подбородок. Мощный удар. Что-то черное мелькнуло перед глазами. Похоже, он стоял правее. Дверь узкая, а лифт широкий. Можно за стенкой спрятаться. Меня отбросило назад. Я треснулся башкой о стену. Тут же потерял сознание и упал. Не знаю, сколько я провалялся. Очнувшись, понял, что лифт уехал. Он стоял наверху, в холле. Уличные двери там открыты. Иногда трупы ночью поступают. А в здании никого, кроме меня, нет. Я прошел в мертвецкую. Один стол пустовал. Только простыня на полу валялась. Столы у нас номерные. Я заглянул в журнал поступлений. Исчезла некая Елена Сергеевна Подрезкова, сорока двух лет. Доставлена сегодня в восемнадцать часов. Ну, я тут же позвонил в полицию. Они приехали. Это все, что я знаю.

– Ее домашний адрес указан?

Старик просмотрел записи.

– «Скорая» номер 1322 доставила ее с Красной горки, четырнадцать. Квартира не указана. Стоит подпись участкового. Лейтенант Юсупов.

– Квартир там нет. Частные строения, – кивнул Ильин. – Вот что, майор. Давай-ка смотаемся по ее адресу, а по ходу поищем участкового и свяжемся со «скорой». Меня больше интересует путь покойницы в морг, нежели ее уход.

* * *

Особняк пустовал. В окнах темно.

Дверь открыла горничная.

– Вы одна в доме? Мы из полиции.

На майоре был надет мундир, так что особо представляться не приходилось.

– Хозяин уехал часов в семь. Вероятно, напиваться. Я одна. Вообще работаю до трех, но он вызвал меня в связи с несчастьем.

Они вошли в дом.

– Вы знаете, где ваша хозяйка? – спросил майор.

– Умерла. Ее в морг увезли.

– Вы с ней сегодня общались?

– Да. Я прихожу к восьми утра. После обеда ухожу. Ее муж отправился на работу, а она лежала в постели. Он мне сказал, чтобы я ее не дергала. Она пришла под утро, да еще под мухой. Пускай проспится.

– Такое и раньше бывало? – поинтересовался Ильин.

– Да что уж тут скрывать. Она же директор крупного предприятия. У нее все время банкеты и деловые встречи.

– А как к этому муж относился?

– Он ученый. Вечно торчит в своей лаборатории на третьем этаже. У него всю ночь горит свет. Он не всегда знает, дома она или нет. А она никогда к нему не заходит. В общем-то, они живут каждый по себе и лишь выходные проводят вдвоем. Как голубки. Я думаю, они очень друг друга любили. Это видно.

– Вы сегодня разговаривали с хозяйкой? – задал вопрос Ильин.

– Да. Андрей уже ушел на работу. У нее в спальне шнурок висит. Она меня вызвала звонком. Я вошла. Елена Сергеевна попросила меня принести бокал красного вина. Я принесла. Она выпила. И тут я заметила, что такой же, но пустой стоит на тумбочке, а еще один пустой на ковре по другую сторону кровати. Но он упал, и вино пролилось. Я забрала все (два или три) бокалы и вымыла их.

– После этого вы не общались?

– Нет. Она заснула. Я приготовила обед, оставила его на плите и часа в три ушла. Андрей позвонил мне часов в шесть, и тогда я вернулась. Хозяйку уже увезли в морг.

Ильин подошел к кровати и взял с тумбочки сумочку из бисера. Она была достаточна увесиста. Он вывернул содержимое на кровать. Золотые побрякушки, зажигалка из золота, украшенная камешками, косметичка, удостоверение, пригласительный билет в концертный зал «Тайфун», сигареты. И еще в косметичке лежал маленький пузырек типа пробника для духов. Он был тоньше мизинца и закрыт тоненькой пробочкой. На стекляшке фломастером были написаны три цифры: 907. Ильин открыл пробку и понюхал. Запах очень слабый и необычный, а цвет розоватый.

– На духи не похоже.

Майор подошел ближе.

– Они же химики, – пожал он плечами.

– Тут только полфлакона. – Ильин убрал его в карман. – Я бы хотел посмотреть на лабораторию хозяина.

– Пожалуйста, – сказала горничная и зажгла свет на всех этажах. – Он не запирает свой кабинет. Но, кроме химикатов и его записей, вы там ничего не найдете.

Все направились на третий этаж.

– Скажите, Тарас Григорьевич, а что показало вскрытие?

– Так его не делали. Вскрытие намечалось на завтра. То есть уже на сегодня. У них свои порядки и очередь. Это же не институт судебной медицины, где мы диктуем условия. Я заказал медицинскую карту умершей. Ее привезут в морг. И врачи со «скорой» тоже туда приедут. Мы там устроили своего рода штаб.

– Ладно. Но на лабораторию я все же хочу взглянуть.

Это была огромная комната с большими окнами и тяжелыми шторами. Столы завалены колбами и книгами. Много полок, стеллажей и стекла. Майор остался стоять в дверях. Его этот хлам не интересовал. Он разглядывал потолок с красивой лепниной и шикарной люстрой. Похоже, когда-то здесь располагался танцевальный зал, если судить по паркету из разных пород дерева. Одним словом, помещение испохабили. Правда, комнат в особняке хватало. Тут можно экскурсии на целый день устраивать.