Книга Племя - Александр Прозоров

Правителю уже доводилось попадать в шторм и он понимал: взбесившиеся волны мгновенно смоют непривычных к морю воинов за борт. Разумеется, привязанные к столбам и мачтам люди не смогут освободиться, если случится кораблекрушение — но если судно пойдет ко дну, у них все равно не останется шансов на выживание.

По лицу твердыми каплями дождя ударил холодный жесткий ветер. Найл огляделся, сделал шаг вперед и встал рядом с рулевым, взявшись за толстую ручку кормового весла — единственную надежную опору, за которую можно удержаться. — Нос прямо! — гаркнула Назия, и Посланник Богини, помогая моряку, навалился на тяжелый руль.

Флагман уверено уходил под сверкающие молниями тучи.

— А шторм-то, похоже, попутный, — весело оглянулась морячка, и тоже отступила к веслу, оттеснив назад рулевого. — Вроде все успели закрепить. Прорвемся.

По лицу опять хлестнуло водяной крупой, и корабль оказался в объятиях ночного сумрака. Удар ветра заставил стражницу потерять равновесие и упасть рядом с Найлом, а мачту — жалобно заскрипеть. Невесть откуда взявшаяся высокая волна подкинула судно на несколько метров ввысь, после чего оно начало долгое падение в бездну. Нефтис вскочила и вцепилась в весло за спиной правителя.

— Сколько у нас нынче рулевых, — нервно рассмеялась Назия. — Теперь не пропадем.

В душе морячки страх перед бушующим морем смешивался с азартом предстоящей схватки. Пожалуй, она даже радовалась случившейся буре.

Судно врезалось бушпритом в следующую волну, по палубе прокатился поток холодной, пенящийся воды.

У Найла от неожиданности перехватило дыхание. Корабль, сбросив с себя лишнюю воду, уверенно вскарабкивался на огромную, почти семиметровую волну, замер на гребне, начал опрокидываться вперед — и Посланник Богини увидел впереди себя пропасть. Самую настоящую бездонную пропасть. Гигантский мореходный корабль на краю ее казался шариком перекати-поля, начавшего свой разбег с вершины песчаной дюны в провал между песчаными горами.

Вот корабль качнулся вперед и заскользил, увеличивая и увеличивая скорость. Минута — и вот вокруг не видно ничего, кроме темно-зеленой воды, вставшей на дыбы, выросшей чуть ли не до небосклона, оставив для обозрения только узкую полоску подсвеченной молниями черной тучи. Вертикальные стены из воды.

— Сейчас раздавит, — понял Найл.

Но упрямый корабль уткнулся носом в зеленую стену, черпнув на палубу очередной вал воды, и начал задирать бушприт, набирая высоту.

Волна несла его на себе, как щепку, но щепка стремилась ввысь, и забралась-таки на казавшуюся неприступной вершину, выдержала яростный удар возмущенного ветра, и тут же снова рухнула в пропасть.

— Ты что, не видишь? Разворачивает! — Назия навалилась на весло, командуя то ли им, то ли себе: — Нос налево сильно!

Душа екнула от стремительного падения со стены, судно зарылось глубоко в воду — дыхание перехватило, соленая жидкость защипала глаза, залилась в уши, в ноздри…

И вновь они вырвались на поверхность, успели сделать по глубокому глотку воздуха пополам с холодной пеной. Найл увидел, как на вершине горы, на которую они забираются, вырастает белый гребень и сделал глубокий вдох. Тысячетонная масса воды обрушилась сверху, до хруста ребер вдавив его в доски борта, выжав из легких весь припасенный воздух до последнего глотка… Схлынула…

— Не зевай! — тряхнула мокрой головой надсмотрщица. — Нос налево…

В лицо больно — словно мелкой галькой — врезались капли воды. Жалобно застонала мачта.

— Почище паруса… — закончить своей фразы женщина не успела, поскольку корабль опять нырнул под воду, потом стремительно помчался наверх — Найл даже подумал, что начал путать небо и землю.

Судно на несколько мгновений замерло на вершине очередного вала, и все четверо торопливо навалились на руль, стремясь повернуть нос поперек волн. Новый разбег, новый рывок, новый подъем, новый удар штормового ветра. Мачта опять затрещала, но выдержала.

Снова вниз, снова вверх… Посланник Богини уже не понимал — часы или минуты прошли с тех пор, когда первый порыв ветра ударила его в лицо, день или ночь стоят в окружающем мире.

— Сколько это будет длиться? — заорал он, пытаясь перекрыть ревущий ветер.

— Дольше четырех дней еще не бывало! — прокричала в ответ Назия. — Нос держи! Ты, главное, нос поперек волн держи! Не то опрокинет!

Сверкнувшая молния наполнила бушующее море коротким, но ослепительным светом. Правитель увидел, что они скользят по склону водяной горы под острым углом к гребню и потянул весло на себя, выправляя курс.

Потом опять настал мрак, и снова короткая вспышка, дающая шанс хоть немного сориентироваться.

Вспышка — весло; вспышка — весло. Найл почувствовал, что впадает в ступор, но руки и ноги продолжали исправно выполнять свою работу.

Вспышка — весло; вспышка — весло.

А потом вдруг все вокруг залило ярким солнечным светом, а волны мгновенно исчезли, словно их никогда и не было. Посланник отпустил руль, отступил к борту, уселся на палубу и привалился спиной к перилам:

— Никогда не думал, что на море может быть так хорошо, — тихо пробормотал он.

— Оглядеться на палубе! — приказала Назия, неуверенно отпуская кормовое весло. Похоже, она тоже не верила, что шторм остался позади. — Пропавшие есть?

— Кто пропал, подайте голос! — рассмеялся Найл.

Хозяйка корабля на шутку не отреагировала, дожидаясь ответа.

— Гребцы на местах! — крикнул кто-то снизу.

Посланник спохватился, послал мысленный вопрос смертоносцу на носовую площадку. Тот уже объедал свою паутину с привязанных к столбам воинов. Мокрые до нитки, братья по плоти чувствовали себя нормально, хотя и не полностью пришли в себя после свидания с бушующей стихией. Главное — все на месте, никого не смыло.

— Похоже, для нас все обошлось, — сделала вывод женщина. — Интересно, как остальные? У Алгии только половина команды на борту. А Елгу вовсе за борт смыло, судно без хозяйки осталось. Могло перевернуть. Ладно, подождем. Надеюсь, нам удастся установить мысленный контакт.

Корабельный смертоносец каждые несколько минут звал капитанов других кораблей, но ответа не было.

Вскоре стало смеркаться. Только по этому признаку Найл понял, что шторм трепал их не меньше суток.

За это время маленькие суденышки могло раскидать настолько далеко друг от друга, что и мыслью не дотянешься. Считать малые корабли погибшими пока не стоило — возможно, еще найдутся.

Посланник остановил паука и, сосредотачиваясь, послал всем восьмилапым корабля призыв к единению.

Для того, чтобы стать среди смертоносцев «своим», на равных вливаться в общее сознание пауков человеку требуется избавиться от мыслей, сделать разум пустым. Слишком уж разнится образ работы мозга у двуногих и восьмилапых разумных обитателей Земли.