Книга Наука страсти - Джулиана Грей

Эмили взяла себя в руки. Голос негромкий, спокойный. «Переселись в Гримсби. Стань Гримсби».

— Если мне позволено будет спросить, ваша светлость, почему, собственно, он пытается поступить так рано? Разве не больше пользы принесет ему еще годик-другой домашнего обучения перед университетом?

Эшленд разгладил страницу в кожаном гроссбухе.

— Это идея моего сына, мистер Гримсби. Полагаю, он хочет сбежать.

— Сбежать, сэр?

Эшленд поднял взгляд и своим единственным безупречным голубым глазом холодно посмотрел на нее.

— Да, мистер Гримсби. Сбежать из Йоркшира, сбежать из этого слишком большого, гнетущего дома, сбежать от нудного общества отца.

— Сомневаюсь, сэр. Вы вовсе не показались мне нудным.

Уголок рта Эшленда слегка дернулся.

— Как вы добры, мистер Гримсби. Тем не менее мой сын хочет попытать счастья в Оксфорде, и я согласился помочь ему с подготовкой.

Эмили уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь подходящее, что-нибудь любезное. В конце концов он ее нанял, и она должна быть с ним обходительна. Но тут ее щеки коснулся сквознячок, не тронутый пылающим огнем в камине на другом конце комнаты, и Эмили услышала саму себя:

— А вы хотите, чтобы он выдержал экзамен, сэр?

Седая голова Эшленда слегка дернулась.

— Прошу прощения?

Еще один промах. Эмили вспыхнула. Она так хорошо играла свою роль вчера, была такой серьезной и сдержанной, держала под строгим контролем каждое слово и движение. Почему же она то и дело забывается с герцогом, с тем, с кем должна держаться вообще вне подозрений? Но взять сказанное обратно уже не получится, так что она храбро ринулась вперед:

— Я имею в виду — вы хотите, чтобы на следующий год он покинул ваш дом и уехал в университет?

— Что за удивительный вопрос, мистер Гримсби.

— Разумеется, я не хотел совать нос в чужие дела… — начала было Эмили.

— Еще как хотели.

— …но, конечно же, дело учителя — понимать, что движет его учеником, чтобы лучше разработать курс обучения.

Эшленд выгнул бровь. Эмили с трудом удержалась, чтобы не начать суетиться, не подтолкнуть очки повыше или не подергать себя за бакенбарды, кожа под которыми под взглядом герцога зачесалась еще сильнее.

Наконец Эшленд вытащил авторучку из специального держателя на гроссбухе, сильно встряхнул, опустил к бумаге и начал писать, неловко взяв ее левой рукой. Правую пустую манжету он прижал к боку.

— Ваше дело, мистер Гримсби, за четыре месяца подготовить моего сына к вступительным экзаменам. Это дело вы выполняете, как считаете нужным. Слуги и любые удобства этого дома полностью в вашем распоряжении. Вы ездите верхом?

— Да, сэр.

— Вам будет предоставлена лошадь. Советую в своих поездках брать с собой грума, поскольку окрестности здесь весьма коварны. Требуется вам еще что-нибудь?

— Нет, сэр.

Он поднял глаза. Взгляд весьма суровый.

— В таком случае можете идти, мистер Гримсби. Немного позже я поднимусь наверх и посмотрю, как вы работаете.

Эмили выпрямила спину. Она была вполне готова учитывать несчастья герцога — такое любого сделает жестким и резким. Кроме того, она от него зависит. «Помните, — говорила мисс Динглеби, муштруя на прошлой неделе трех сестер на чердаке у Олимпии, — не забывайте, вы больше не принцессы. Вы — простые люди и наняты, чтобы выполнять свою работу к вящему удовлетворению своих нанимателей. Вы будете зависеть от их требований, их откровенного мнения и будете должны им подчиняться». Эмили повторяла эти слова вчера ночью и сегодня утром, прилаживая бакенбарды с помощью специального клея, купленного мисс Динглеби.

«Ты должна ему подчиняться».

Но она не обязана получать от этого удовольствие.

— Есть один вопрос, сэр, — скованно произнесла Эмили.

— Да?

— Помимо моих обязанностей — могу я иметь какое-то время для себя самого?

Эшленд потрогал ручку.

— Думаю, да.

— Могу я, к примеру, иногда сходить в деревню?

— Как пожелаете. Сожалею, что особых развлечений тут нет. — Голос Эшленда зазвучал чуть вкрадчиво и язвительно.

В ушах Эмили застучала кровь.

— Что до развлечений, мне, кроме книг, ничего особенного не требуется, сэр. Но у меня есть кое-какие свои дела, время от времени требующие моего внимания. — Она встала и уставилась на седую макушку Эшленда. — Если позволите, я приступлю к работе прямо сейчас.

— Превосходно, мистер Гримсби. Доброго вам утра. — Эшленд снова обратил свое внимание на гроссбух.

Скрип пера по бумаге дал ей понять, что она может идти.

Глава 4

Фредерик Расселл, лорд Сильверстоун, неспешно вошел в классную комнату в половине десятого, одетый для верховой прогулки.

— Ого, — сказал он, бросая алый сюртук на ближайший стул. — Да вы ранняя пташка, Гримсби.

Эмили сняла очки, протерла их и снова надела. Вытащила из кармана часы и наклонила их к окну.

— Сейчас половина десятого, ваша милость. Ваши уроки начинаются в девять. Сожалею, что вы их пропустили.

Глаза Фредди под очками чуть не выскочили из орбит. Волосы его сбились набок, их явно не расчесывали, а костлявые тощие плечи торчали под белой рубашкой, как колышки для палатки.

— Прошу прощения?

Эмили сунула часы на место.

— Вы поели, сэр? Настоятельно рекомендую вам завтракать по утрам до того, как мы начнем. На пустой желудок невозможно сосредоточиться как следует.

— Слушайте, Гримсби…

— Так как, сэр? Вы поели?

— Ну да, но…

— В таком случае сядьте и ознакомьтесь с расписанием своих занятий. Насколько я понимаю, вы пьете кофе. Я попросил миссис Нидл принести сюда поднос в одиннадцать. И вот еще что, лорд Сильверстоун.

Фредди плюхнулся в кресло.

— Да, Гримсби?

— Мистер Гримсби. Пожалуйста, наденьте сюртук и поправьте галстук.

— Черт возьми, Гримсби…

— Черт возьми, мистер Гримсби.

— Да к чертям все, мистер Гримсби, — заявил Фредди, но потянулся за сюртуком.

К тому времени как Люси, жеманничая, ровно в одиннадцать принесла на серебряном подносе кофе, Эмили успела убедиться в том, что уже подозревала раньше. Лорд Сильверстоун был умен, даже блестяще умен, легко схватывал мысли и соединял их друг с другом. Кроме того, он был недисциплинирован, с лихорадочной одержимостью изучал то, что его интересовало, и старался избегать того, что было ему скучно. Ночами он читал, иногда до самого утра, но не делал никаких пометок. Если книга оказывалась сложной и трудной для понимания, он просто переходил к следующей.