Книга Сердце на кону - Дженни Лукас

Глава 4

После семи часов работы Бри чувствовала себя потной и грязной.

И она была счастлива.

Со вздохом она выжала губку над ведром с мыльной водой. В доме и так было чисто. Наверное, слуги Владимира еще вчера успели убраться в каждой комнате. Тем не менее он заставил ее отполировать каждый дюйм мраморного пола в этом огромном особняке. Настоящий тиран! Спину ломило, болели руки и ноги. Но Бри была безумно довольна тем, что убиралась она не голой. Неужели Владимир думает, что она сочтет небольшую уборку позором?

Несмотря на роскошь, особняк все равно был тюрьмой. И Владимир, несмотря на свою красоту, был ее тюремщиком.

Она нахмурилась, вспомнив, какое он получал наслаждение, наблюдая, как она на коленях драила полы у него в кабинете этим утром. У нее заурчало в животе от голода, когда Владимир принялся за обильный завтрак, поданный ему. Чудесные ароматы кофе и бекона были для Бри своего рода пыткой, к тому же спала она всего два часа. Горничная, посмотрев на все это, поспешила исчезнуть. Но Бри была невероятно горда собой: она не доставила Владимиру удовольствия видеть, как она жалуется и плачет.

Бри подпрыгнула от неожиданности, когда Владимир внезапно влетел в кухню, всем своим видом демонстрируя озлобление. Он принялся топать по кухне, затем открыл дверцу огромного холодильника.

Прикусив губу, она отвела глаза, продолжая усиленно начищать пол. Но он так сильно гремел чем-то, что Бри не удержалась и посмотрела на него краем глаза.

Владимир схватил буханку домашнего хлеба и отломил кусок. Бросив ломоть на тарелку, он начал нарезать его большим ножом, словно беспощадный палач топором. Потом положил на хлеб сыр, кусочки курицы, горчицу и помидоры. Потом поставил на поднос бутылку воды, подошел к Бри и сердито буркнул:

— Твой ланч.

Бри ничего не ела после вчерашнего так называемого рождественского ужина — бутерброда с вареной колбасой, который она съела в одиночестве после рабочей смены.

Присев на корточки, Бри вытерла пот со лба и посмотрела на него.

В отличие от нее Владимир принял душ и выглядел очень элегантно в отглаженной рубашке и брюках. Его загорелая кожа сияла здоровьем, от него пахло мылом и сандаловым деревом.

В то время как она…

Бри вовсе не чувствовала себя красивой. Она работала босиком. Ее длинные светлые волосы были стянуты в пучок на затылке. Футболка промокла насквозь, и Бри полагала, что выглядит как чудище из фильма ужасов.

Если Владимир рассчитывает, что она в благодарность за ланч примется целовать его туфли, он не на ту напал.

— Я не люблю помидоры, — заявила Бри.

Владимир швырнул поднос на пол:

— У меня нет никакого желания угождать тебе, к тому же миссис Калани сказала, что берет отгул до конца дня.

Губы Бри медленно растянулись в ухмылке.

— Она была возмущена, не так ли?

— Наслаждайся ланчем. — Он указал на безукоризненно чистый отрезок пола. — Ты пропустила это место.

Владимир кинул ей поднос, словно она была домашней собачкой. Золотистым ретривером, например. Когда он ушел, Бри встала, вымыла руки, затем, как цивилизованный человек, отнесла поднос на обеденный стол, готовясь защищаться, если Владимир вздумает напасть на нее. К ее разочарованию, он не вернулся.

После того как она отложила помидоры, бутерброд со свежеиспеченным хлебом стал очень вкусным. Медово-горчичный соус оказался как нельзя кстати. А холодная вода с газом была просто восхитительна.

Бри вытерла губы. Владимир не знает, с кем связался. Она допила холодную воду и убрала поднос. Он думает, что небольшая уборка убьет ее? Она только этим и занималась последние десять лет.

Она сможет обрести свободу. Надо придумать план.

День подходил к концу. Бри успела почистить лестницы, убрать пять гостевых комнат, которые, впрочем, и так сияли. Но когда она добралась до главной спальни, солнце уже начало садиться и все ее тело ломило. Бри без остановки зевала. Ее охватило желание прилечь на гигантскую кровать и немного вздремнуть. Владимир ничего не узнает. Бри закрыла глаза всего на пару минут…

Когда Бри проснулась, в комнате было уже темно. Она посмотрела на часы. Почти семь.

Время ужина.

Она спала несколько часов.

Чувствуя себя потной и грязной, Бри быстро встала. Где же ее хозяин? Почему он не заметил, что она спит? «Царь Владимир Грозный, должно быть, по уши в работе», — подумала она. Раздумывает, как еще ее унизить, или же планирует новое сражение с родным братом.

Все будет хорошо до тех пор, пока он ее не коснется. До тех пор, пока она не ощутит его губы, горячие и настойчивые, и он не прижмет ее к своему телу… — Ты проснулась.

Услышав хрипловатый голос Владимира, Бри подскочила на месте.

— Ты… ты знал, что я уснула? — запинаясь, произнесла она.

Он подошел ближе:

— Да.

Бри чувствовала себя маленькой, когда Владимир возвышался над ней. Она облизала губы:

— Так почему же ты не разбудил меня?

Потянувшись, он убрал выбившийся локон ей за ухо:

— Потому что ты была похожа на ангела.

Его голос стал низким. Чувственным. Глаза Бри округлились, когда она посмотрела вверх — нет, только не на губы! — ему в глаза!

— Что ж. Спасибо. За то, что разрешил мне воспользоваться твоей кроватью. — Она начала медленно отступать. — Мне, наверное, стоит вернуться к работе…

Его глаза вспыхнули.

— Это наша кровать.

— Что?

— Ты сказала, что это моя кровать, но она наша.

Бри открыла рот от удивления. Затем скрестила руки на груди, готовясь защищаться:

— Послушай. Каким бы ни был наш уговор, не стоит полагать, что я… — Что ты?..

— Буду спать с тобой.

— Ты была абсолютно серьезна, предлагая себя в качестве приза. — Владимир пристально смотрел на нее. — Ты сказала что-то вроде: «Мое умение играть в карты ничто по сравнению с моим мастерством в постели. Всего один час со мной изменит вашу жизнь!» Это твои слова.

Задрожав, Бри отвернулась.

— Я блефовала, — пробормотала она. — Это неправда. — Девушка покраснела и опустила глаза. — Я никогда не спала с мужчиной. Я даже не целовала другого мужчину с тех пор… — Она прикусила губу. — После тебя.

Владимир уставился на нее:

— Ты девственница?

Его голос был буквально пропитан недоверием. У Бри в горле стоял ком, но она все-таки кивнула.

— Ну, конечно же, — с издевкой проговорил он. — Ты девственница.

Она возмутилась: