Книга Путешествие на север - Любовь Федорова

– Наверняка я ничего не знаю, а оговаривать людей – грех, – после долгой паузы сказал он. – К тому же место службы и состав прихожан выбираю не я. Не резоннее ли было обратиться к моему начальству, тем более что я сам не так давно подавал прошение о переводе меня в другое место?

– Царский Город не властен над монастырскими назначениями, а убить человека дешевле, чем перекупить, – не важно, у него самого или у распоряжающегося его судьбой монастыря.

– То есть вы подозреваете государя в преступных деяниях? – Датар приподнял бровь.

– Ну, почему же сразу государя. У фрейлин, которые посещают вас, достаточно и менее могущественных, и менее разборчивых в средствах поклонников при дворе. К вам ревнуют, а шансов договориться у Царского Города с обителью Скорбящих нет почти никаких. Поэтому, чем ходить окружными путями, на вас решили воздействовать напрямую. В конце концов, обычай высокорожденных – действовать, а не уговаривать. Эта заколка, – Нонор придвинул платок с бабочкой ближе к монаху, – очень недешевая вещь. Ее цена – примерно два моих месячных жалованья, а может, и того больше. Как вы думаете, кто в городе станет разбрасываться подобными предметами, чтобы попросту напугать вас?

– А почему вы решили, что меня решили напугать, а не убить?

– Да потому, что для убийства удобнее пользоваться саврским ножом. И еще потому, что кричала и звала на помощь за вас ваша стряпуха, а не вы сами. Подумайте еще раз, эргр Датар. По-моему, вы кое-что мне не договариваете. Я понимаю, что разглашать чужие грехи вы не имеете права. Но что-то же было в этих записках, из-за чего на вас напали.

– У вас очень интересное мнение о людях, – покачал головой Датар. – Даже не представляю, какие подробности моей жизни могут вас заинтересовать... Но, стало быть, вы полагаете, будто ревность чиновника из Царского Города, которому не нравится, что его возлюбленная на дни поминовения приезжает в маленький и уединенный храм вместо центрального городского собора, – достаточная причина, чтобы преподносить мне такие вот подарки? – Пальцами здоровой руки Датар осторожно тронул помятое крыло бабочки, бережно расправил погнутый усик. – Не знаю, возможно, вы и правы. Я не знаком с обычаями Царского Города, я не высокорожденный, не чиновник, не военный, и мне судить с их позиций сложно. Но подтвердить вашу догадку я не могу и никаких имен вам не назову. Я уже сказал вам: оговаривать людей, не зная их вины наверняка, – грех. С женщинами этими я близок не более, чем положено духовнику, и со светской точки зрения упрекнуть меня не в чем. Они выбрали меня – и это их выбор, а не мой. А записки... Я же все равно не успел их прочесть, и я не знаю, что там было написано.

– И вы совершенно никого не подозреваете?

– Никого.

– А если в следующий раз вас и в самом деле убьют?

Монах отвел взгляд от четок, обвивающих его ладонь, и посмотрел на инспектора долгим внимательным взглядом. Своими красивыми, глубокими и не по возрасту печальными и всепонимающими коровьими глазами. Вот это умение словно бы видеть собеседника насквозь, одним только взглядом заставляя его теряться и чувствовать себя не в своей тарелке, инспектора Нонора сильно раздражало. Под таким взглядом ему тут же вспоминались все самые неприятные эпизоды из собственной жизни, за которые инспектора по сей день ела совесть, хотя изменить уже ничего было нельзя: тот день, когда ему пришлось отвести к мяснику козу, верно кормившую его большую семью не один год; когда на Монетном он смертельно ранил четырнадцатилетнего мальчишку, вздумавшего защищаться от полицейской облавы кухонным ножом; когда он из-за мелочи поругался со старым другом, а того на следующий день зарезал пьяный арданец в Порту, – и прочая дрянь, рано или поздно нарастающая на любом человеке, как ракушки и водоросли нарастают на днище издалека плывущего корабля. А ведь все должно было происходить наоборот. Это следователю положено смотреть на букашку, усаженную перед ним на лавку для допроса, и своим внешним видом вынуждать того говорить правду и вспоминать все свои проступки и преступления. Что же вышло на деле? Второй раз за сегодня инспектор Нонор ни с того ни с сего засомневался в правильности того направления, которым идет его жизнь.

– Смерть – это вечная жизнь, господин инспектор, – тихо, но очень ясно проговорил Датар, словно подслушав мысли Нонора. – Разве вы об этом не слышали в проповедях? Вы же единобожец.

Нонор отвел взгляд первым. Желание загородиться от взгляда монаха листом бумаги или рукавом было глупым и детским, и перебороть его взрослому человеку не стоило серьезных усилий. Но все же оно появилось. К счастью, опору инспектор Нонор потерял лишь на мгновение, почти сразу нашелся и вернул разговор в нужное русло.

– Слышал. Хорошо. Допустим, смерть вам не страшна. Но есть вещи, которых вы боитесь. Например, боль. Возможность столкновения с ними вас не пугает?

– Пугает. Но что же я могу поделать? Только заставить себя не бояться.

– Или вынудить меня защищать вас.

– Я вас не вынуждаю. То, что я обратился к вам, должно было избавить меня всего лишь от претензий монастырского казначея. Все происшедшее сверх того – какая-то цепь нелепых случайностей.

– Или же наоборот – чья-то работа под неясную мне цель.

Датар повел рукавом:

– Мне эта цель тоже неясна. Если она есть вообще. Связать одно с другим я не могу. Все случившиеся события мне кажутся отдельными – каждое само по себе.

– Связывать одно с другим – мое дело, эргр Датар. Предоставьте заниматься этим мне.

– Пожалуйста, занимайтесь. Но не пытайтесь чего-то добиться от меня, поймите же: я ничем не могу вам помочь. Тем более что Тайную Стражу...

Тут монах каким-то странным взглядом посмотрел за спину инспектору, туда, где сидел Мем. Нонор тоже глянул через плечо. Мем широко зевал, прикрывая рот рукой.

– Если вы не можете мне помочь – хотя бы не мешайте, – сказал Нонор.

– А разве я мешаю?

Нонор кивнул:

– Местами. И что – Тайную Стражу?..

– Простите, кир Нонор, это ненамеренно. Я живу с другими представлениями о жизни, в другом окружении, среди других ценностей и с другой целью. Вероятно, с моей точки зрения многие события видятся не так, как вам. Надеюсь, вы способны понять меня правильно?..

Нонор вздохнул:

– Я пытаюсь, эргр Датар. Хотя для меня это сложно. А вы, со своей стороны, постарайтесь понять меня.

– И мне вас понять сложно. Если вы говорите, что главный виновник всех неприятностей на Чаячьем происходит из Царского Города, – какой смысл вообще вам заниматься этим делом?

– Я, эргр Датар, как и вы – выполняю свой долг. Быть может, заказчика из Царского Города мне с моего места не достать, и наказывать его вне компетенции окружных властей. Но исполнителей переловить я обязан. Просто для того, чтобы в следующий раз, когда в нижний город спустится некто с подобным заказом, у него возникли бы трудности с вольнонаемными. Итак, – Нонор кивнул на заколку, – она вам знакома? Вы знаете, кого из ваших посетительниц она украшала?