Книга Призрак музыки - Александра Маринина

Каменская внимательно посмотрела на него, и под этимвзглядом Денису стало не по себе.

– Ты хорошо разбираешься в болезни Артема, – заметилаона. – И как, по-твоему, есть надежда, что у него состояниестабилизируется?

Денис смягчился. Он сразу простил ее, эту чужую тетку вмилицейских погонах, потому что теперь она разговаривала только с ним изадавала ему вопросы о том, чего сама не знала. Она тем самым признала егопервенство и превосходство. И он готов был сейчас часами рассказывать ей отом, что такое атрофия зрительного нерва и к чему она ведет. Ведь он так многознал об этой болезни.

– Пока неизвестно, – ответил он. – Это становитсяпонятным только годам к двадцати пяти, когда полностью заканчиваетсяформирование организма. Если, конечно, к этому времени человек не теряет зрениеполностью. У Артема в последние два года состояние не ухудшается, так чтонадежда есть, хоть и небольшая.

– Пусть не видят глаза, как прежде. Суть не в зрении, а внадежде, – задумчиво проговорила Каменская.

– Как вы сказали? – встрепенулся Артем.

Его глаза загорелись, он повернулся на своем вертящемсястульчике, на котором сидел перед роялем, и стал крутить головой, чтобы пойматьКаменскую в то узкое поле, в котором еще мог что-то видеть.

– Это не я сказала.

– А кто?

– Ирина Астапкина, поэтесса и певица. Не слыхал?

– Нет. Я в современном искусстве не разбираюсь.

– И даже не интересуешься?

Денису не понравилось, что разговор опять шел как-то мимонего, словно его здесь и не было. Надо это исправить.

– Артему неинтересна современная эстрада, – строгосказал он. – Он классику любит.

– Что ж, это похвально. Но это вовсе не означает, что ненужно интересоваться другими течениями. А вдруг в них обнаружится то, чтотебе понравится?

Денис собрался было ответить что-то грубое насчет того, чтонечего им указывать, чем интересоваться, но Каменская внезапно сама перевеларазговор на другое:

– Значит, договорились, Артем? Мы сегодня вечером выпускаемна свободу человека, которого подозреваем в убийстве собственной жены. Мыдумаем, что он не сам взорвал машину, у него был сообщник, и мы надеемся, чтоон захочет найти его и предупредить об опасности. Мы скажем ему, что естьсвидетель, который видел и хорошо запомнил того человека на скамейке. Твоязадача – постараться не вступать в контакт с незнакомыми людьми, а если такоеслучится, не подавать виду, что ты плохо видишь. Я очень надеюсь, что твойдруг тебе в этом поможет, во всяком случае, лучше вам все время ходить вдвоем.

– Мы и так все время вдвоем, – резко бросил Денис.

– И прекрасно. И еще одно. Пока мы не поймаемпреступника, воздержись от упражнений с шариком.

– Почему? – удивился Артем.

– Потому что это очень яркая твоя примета. Тот человек наскамейке не обязательно хорошо разглядел твое лицо, зрительная память не у всехразвита, и твою внешность он может и не вспомнить. А вот шарик оннаверняка увидел и запомнил. Во всяком случае, мы тебя нашли именно по этойпривычке играть с шариком, тебя запомнила продавщица, у которой ты покупалводу.

– Артему нужно тренировать пальцы, – снова встрялДенис. – И вообще, ему нужно все время что-нибудь крутить в руке. Этопомогает ему сосредоточиться.

Каменская встала, и Денис с неудовольствием отметил, что онапочти одного с ним роста, ну, может, чуть ниже, буквально на пару сантиметров.А с каким удовольствием он посмотрел бы на нее сверху вниз.

– И все-таки я попрошу вас обоих быть внимательными ктому, что я сказала. Если уж Артем согласился нам помочь, то вам придетсяприслушиваться к нашим советам. Не выносите этот шарик из квартиры, так будетлучше.

* * *

Начиная с утра понедельника, когда муж вернулся с дежурства,и до утра среды Ольга Ермилова твердила себе, что будет честной женой, еслиМихаил сумеет ее простить. Однако звонок Георгия заставил ее забыть обо всехданных обещаниях.

– Где ты? – спросила она сразу, едва услышав его голос.

– На улице. Меня только что выпустили.

– Значит, они поняли, что ты ни в чем не виноват?

– Да нет, выпустили под подписку. Надо заниматьсяпохоронами, я все-таки муж, а в милиции у нас большие гуманисты сидят. Оля, тыможешь со мной встретиться?

– Где и когда?

– Прямо сейчас.

Конечно, она тут же побежала к старшему администраторуотпрашиваться с работы и уже через полчаса сидела на длинной полукруглойскамейке возле памятника Пушкину. Георгий подошел через несколько минут. Лицоего было осунувшимся и небритым, под глазами залегли темные круги. Он молча поцеловалее в щеку и сел рядом, глядя в сторону.

– Как ты? – спросила Ольга, не зная, с чего начать.

– Сама не видишь? Хорошего мало.

Георгий показался ей в этот момент чужим и незнакомым, иОльге стало страшно. Почему она так уверена в его невиновности? А вдруг?..И в глаза не смотрит, отворачивается.

– Скажи… – Она запнулась.

– Что?

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Понятия не имею, – он пожал плечами. – А тычто, думаешь так же, как этот придурок следователь? Думаешь, я убил жену, чтобыимущество не делить?

– Что ты, что ты, – торопливо заговорила она. –Я так не думаю, я верю тебе. Я знаю, что ты не убивал Елену.

– Вот именно. Меня в любую минуту могут засадить обратно вкамеру, и вся моя надежда только на тебя. Ты должна мне верить, слышишь, Оля?Ты должна мне верить и помочь.

– Конечно, конечно, ты только не волнуйся, – Ольгаласково взяла его за руку. – Я все сделаю. Ты только скажи, что ядолжна делать.

– Найди хорошего адвоката. Пусть он займется моим делом.

– Но где же я его возьму? – растерялась она. –Я могу только прийти в юридическую консультацию и попросить. Я ведьне знаю, какой адвокат хороший, а какой нет.

– Не валяй дурака!

Георгий начал сердиться, и Ольга испугалась, что он сейчасвстанет и уйдет.

– У тебя муж – следователь. Значит, есть друзья семьи,тоже следователи, они наверняка знают адвокатов. Ты что, спросить у них неможешь? У мужа спроси, в конце концов.

– Я не могу, – почти прошептала она.

– Почему?

– Он все знает.

– Откуда?

– Я ему сказала.

– Ты что, больная? Зачем ты это сделала?

– Я просила его помочь тебе. Это же он тебя арестовал.Я на все была готова, только чтобы тебе помочь.