Книга Ливень - Сандра Браун

— Вам нужно чаще давать выход своему гневу. Это пойдет вам на пользу.

Элла утратила дар речи.

— Спокойной ночи, миссис Баррон, — с этими словами он повернулся и пошел к лестнице.

5

Прошла неделя. Элла почти не видела Дэвида Рейнуотера — разве что за завтраком и за обедом. За столом он удивительно терпеливо сносил болтовню сестер Данн и по мере возможности удовлетворял их любопытство.

Сами сестры теперь к обеду обязательно наряжались. Каждый вечер они спускались в столовую в платьях, которые давным-давно не надевали, и увешанные бижутерией. Они сочли нужным объяснить свое изменившееся поведение, причем очень нетривиально: все-таки на улице лето. И духами они стали пользоваться очень неумеренно, особенно мисс Перл.

Скоро в город вернулся мистер Хастингс. В первый же вечер, когда все постояльцы пансиона были в сборе, сестры познакомили его с новым жильцом. Элла этой чести была лишена — она во время представления одного мужчины другому накрывала на стол.

— Рад знакомству, мистер Рейнуотер, — улыбнулся коммивояжер. — Надеюсь, мы с вами поладим. Вы, случаем, не играете в шахматы?

— Играю, но, сказать по правде, не слишком хорошо.

— О, меня это не расстроит! Наконец-то я смогу выиграть партию-другую. Ах, миссис Баррон, я так соскучился по вашим кулинарным шедеврам!

— Благодарю, мистер Хастингс. Надеюсь, поездка была удачной?

— Боюсь, что не слишком. Мои контрагенты почти перестали покупать то, что я им обычно поставлял… Сейчас все экономят на чем только можно. Люди довольны уже тем, что хотя бы не голодают. Вопреки оптимистическим прогнозам президента Рузвельта, жить становится все труднее.

— Тем больше мы должны благодарить Господа за его милости, — вставила мисс Вайолет.

В тот вечер мужчины сели играть в шахматы в большой гостиной. Сестры Данн решили послушать там же радио. До Эллы, работавшей на кухне, время от времени доносилась музыка, а порой ей удавалось уловить фразу, брошенную кем-то из мужчин.

Честер Хастингс пробыл в городе два дня. Потом он собрал образцы товаров и отнес саквояжи в свою машину.

— Я вернусь в следующий вторник, — сказал он Элле. — Если вдруг задержусь, обязательно сообщу вам.

— Хорошо. Удачной поездки, мистер Хастингс.

— Благодарю, — вежливо коснувшись края шляпы, коммивояжер сел в автомобиль.

В тот вечер Дэвид Рейнуотер не стал задерживаться после обеда в гостиной, а сразу поднялся к себе наверх. На веранде он тоже больше не сидел. Во всяком случае, Элла его там ни разу не видела.

Разговоры их были вежливыми, но краткими и сдержанными — такими, как если бы и постоялец, и хозяйка пытались вести себя так, чтобы случайно не обидеть друг друга. Дэвид не забыл просьбу Эллы — он больше не вставал, когда она входила в комнату. Порой молодой женщине казалось, будто они поссорились, хотя на самом деле это было совсем не так. Однако Элла старалась не оставаться с ним наедине, а Рейнуотер, в свою очередь, тоже не искал таких встреч.

Прошло еще две недели, и они наконец откровенно поговорили. В то утро Элла убирала комнаты наверху. Маргарет в это время наводила порядок в обеих гостиных и присматривала за Солли. Мальчик играл с пустыми катушками для ниток — это было одним из его любимейших развлечений.

Закончив уборку, Элла спускалась по лестнице, прихватив все свои тряпки и щетки, и услышала странные звуки. Они доносились со двора. Она вышла, огляделась и поняла, что кто-то работает в ее маленьком огороде.

Элла отправилась туда и увидела Рейнуотера — он рыхлил землю и пропалывал помидоры. Пиджак и жилет Дэвид повесил на изгородь, рукава рубашки завернул по локоть.

— Мистер Рейнуотер!

Услышав, что его зовут, Дэвид обернулся:

— Да, миссис Баррон.

Опершись на ручку мотыги, он сдвинул на затылок шляпу и вытер со лба пот платком, который достал из кармана.

— Что вы здесь делаете? — спросила Элла.

Он глянул вниз, на землю и на выполотые сорняки, лежавшие поодаль. Затем снова посмотрел на молодую женщину. В глазах Рейнуотера была видна легкая усмешка, уже хорошо ей знакомая, но от этого не менее возмутительная.

— Пропалываю огород.

Этот спокойный и более чем очевидный ответ разозлил ее. Лежавшие на земле сорняки словно бы свидетельствовали о том, что самой Элле до них не было никакого дела.

— Я собиралась сделать это завтра. — Она глянула на стоящее в зените солнце. — Рано утром, пока еще не так жарко.

— Да, сейчас уже припекает, — кивнул Рейнуотер. — Дышать тяжело.

— Вот и я об этом. Мало того что вы делаете за меня мою работу, чего в принципе не должно быть, вы еще изматываете себя на такой жаре. В вашем состоянии это опасно.

Куда делось все его спокойствие! Лицо Дэвида затвердело, глаза стали жесткими.

— Обещаю, что не упаду мертвым на ваших грядках.

Элла вздрогнула, как будто ее ударили. Должно быть, Рейнуотер заметил это — он сразу же положил мотыгу на землю и сделал шаг вперед.

— Простите. — Сняв шляпу, он смущенно провел рукой по волосам. — Ради бога, простите меня. Я не хотел вас обидеть.

Элла молчала не в силах преодолеть замешательство.

— Вам кажется, что раз уж я взялся за мотыгу, то тем самым как бы намекаю, что сами вы не можете управиться со своими делами? Да ничего подобного! Я пришел сюда и стал работать просто потому, что мне этого захотелось. Я сделал это не для вас, а для себя.

Элла продолжала молчать, но теперь смотрела ему в глаза. Дэвид, немного ободрившись, продолжал:

— Мне ведь нужно что-то делать! С тех пор как переехал сюда, я практически ничем не занимаюсь, хотя ненавижу безделье. Когда у меня нет работы, дни тянутся бесконечно.

Он тоже смотрел Элле прямо в глаза, как бы пытаясь донести до нее свою мысль. Затем, устало вздохнув, наклонился и поднял мотыгу.

— Я отнесу это назад, в сарай.

Рейнуотер снял с изгороди жилет и стал надевать его.

Элла покачала головой:

— Я вовсе не хотела обидеть вас своим замечанием.

Дэвид уже держал в руках пиджак. Они стояли рядом. Две верхние пуговицы на рубашке Рейнуотера были расстегнуты, и Элла видела, что его кожа блестит от пота.

«Слишком жарко, — подумала она. — Так жарко, что ему трудно дышать…»

— Постояльцы не должны делать мою работу.

— Даже если это доставляет им удовольствие?

Они снова смотрели в глаза друг другу.

— Что в этом плохого, миссис Баррон? — мягко спросил Дэвид.

— Плохого? Я просто не хочу, чтобы нарушался порядок, — она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Если все будут делать то, что им заблагорассудится, жизнь очень скоро превратится в хаос. Я не желаю…