Книга Двуликий демон Мара. Смерть в любви - Дэн Симмонс

Мы приближались к верхней площадке. Мальчишка-служащий увлеченно болтал с двумя девчонками-служащими.

— Ну, давай руку, — сказал я, когда подошел ответственный момент. — Держись крепче.

В этом случае никакого страхового требования не было, но давайте не будем менять манеру повествования. Назовем их Семейством Икс. Мистер и миссис Икс, сын пяти с половиной лет и дочь, которой еще не исполнилось четырех.

Переезд из Индианаполиса в Орегон открывал перед мистером и миссис Икс самые приятные перспективы. Отец семейства, не один год проработавший на крупную компанию, решил стать независимым страховым оценщиком. Мать получила очередную степень и теперь собиралась преподавать в местном колледже, а не в школе. Дети радовались огромному двору, близости леса и озера, скорому знакомству с новыми друзьями — всему, чему радуются дети.

Новый дом находился в городке Лейк-Освего под Портлендом. И дом, и городок были очаровательные. Благоустроенный двор с пышной тропической растительностью казался райским уголком после нескольких лет жизни в колорадской полупустыне. За домом стояла хозяйственная постройка, где мистер Икс намеревался устроить офис. Он так никогда ею и не воспользовался.

Как всегда в таких случаях, отмена одного из сотни мелких решений предотвратила бы несчастье. Как всегда в таких случаях, этого не произошло.

Мистер Икс был занят с грузчиками, заносившими мебель в дом, но между делом разрешил детям поиграть в садике на заднем дворе, только велел держаться подальше от грузового фургона. Миссис Икс находилась в спальне в дальнем конце дома, следила за распаковкой вещей. Впоследствии она сказала, что была уверена, что дети играют на переднем дворе.

В предыдущую ходку один из грузчиков вытащил из фургона новый велосипед маленького сына мистера и миссис Икс и оставил возле крыльца. Мальчику совсем недавно купили «двадцатидюймовый» велик, потому что из «шестнадцатидюймового» он вырос. Мальчик был прирожденным гонщиком. Друзья говорили, что глаза и волосы у него отцовские. Но безрассудная отвага — собственная.

Дети вышли из садика, и мальчик увидел новенький двухколесный велик, стоящий за крыльцом. Он бросился к нему, и в тот же момент водитель сдал фургон назад — всего на ярд-полтора, — чтобы удобнее выгружать и заносить пианино.

Я выбежал из дома на пронзительный визг Кэролайн и в первый момент решил, что что-то стряслось с шофером — он стоял на коленях сбоку от грузовика и рыдал почти истерически. Кэролайн к тому времени уже умолкла, но я посмотрел в направлении ее взгляда, полного ужаса, и увидел, что произошло.

Грузовик не переехал Скаута, лишь слегка задел задним бортом — во всяком случае, мне так показалось поначалу, пока я не нащупал под волосами в основании черепа до жути мягкую впадину. Ничего не соображая, поднял сына с земли, повернулся к дому, потом развернулся кругом, будто собираясь броситься за ворота и бежать с ним на руках до самой больницы. Я держал Скаута на руках, когда Кей подбежала, увидела, насколько все серьезно, кинулась обратно в дом звонить в службу спасения, потом вышла обратно и стала убирать волосы с его лица, а я все стоял на одном месте. Я все еще держал Скаута на руках, качал, баюкал, когда приехала «Скорая помощь».

Помню, в какой-то момент Кей обняла за плечи шофера, словно в утешении нуждался он. На секунду я возненавидел ее за это. До сих пор ненавижу.

Позже страховщик фирмы-перевозчика предложил компенсацию наличными. Деньги перешли из рук в руки. Как будто это имело значение.

— Можно я одна спущусь?

— Не знаю, малыш. Когда сани разгоняются, нужно очень сильно тянуть ручку на себя, чтобы притормозить. Не уверен, что у тебя получится.

— Ну пожалуйста, пап. Я тихонько поеду.

— Погоди, дай подумать, Кэролайн.

— Давайте поживее, а? — крикнул паренек на стартовой площадке. За нами никого не было. Я только сейчас заметил, что подъемник перестал подвозить наверх людей — вероятно, из-за темных туч, нависших над горой.

— Па-ап?

— Ну ладно.

Я усадил Кэролайн в синие санки — она казалась очень маленькой в них, — потом установил в желоб оранжевые санки и уселся сам. Паренек скучным голосом отбарабанил инструкцию и хлопнул Кэролайн по спине. Она разок оглянулась на меня и тронулась вниз по крутому скату. Я запоздало сообразил, что мне следовало ехать первым, чтобы притормозить ее санки, если вдруг она потеряет управление.

С громко стучащим сердцем я подался вперед и покатился следом.

В клинике мне почти каждую ночь снился один и тот же сон. Возможно, из-за лекарств.

Мне снилось, будто я веду урок геометрии и что-то объясняю ученикам, показывая на рисунок, начерченный на красной стене. Рисунок перевернутого конуса. Указываю на круглое основание, находящееся вверху. «Диаметр круга выражается числом потенциальных возможностей, — говорю я. — Длина окружности выражается числом доступных вариантов выбора. В момент рождения человека оба числа практически бесконечны».

Рисую указкой нисходящую спираль на стенке конуса. «Представьте, что по вертикали отложено время, а длины уменьшающихся окружностей соотносятся с числом доступных вариантов выбора. Видится очевидным, что с течением времени и увеличением количества сделанных выборов исключается почти бесконечное количество альтернативных выборов».

Кончик указки продолжает спускаться по спирали вниз. «Прошу обратить внимание, — продолжаю, — как в результате нисходящего движения по времени и сокращения числа доступных вариантов выбора человек оказывается здесь. — Я стучу указкой по точке в вершине перевернутого конуса. — Оставшееся время — ноль. Оставшиеся варианты выбора — ноль. Потенциальные возможности — ноль. — Делаю паузу. — Это схема человеческой жизни».

Ученики кивают и сосредоточенно пишут в тетрадях. Все ученики — это Скаут. Все до единого.

Кэролайн не особо усердствует с тормозами. Мы катимся гораздо быстрее, чем в первый раз. Я кричу ей сбросить скорость. Где-то позади сверкает молния. Из-за грохота наших саней треск грома почти не слышен. Я пытаюсь догнать Кэролайн.

Она едет слишком быстро.

Многие необъяснимые смертельные ДТП с участием одного автомобиля — это самоубийства. В полицейских рапортах пишут, что водитель потерял управление «по непонятной причине» или «предположительно из-за насекомого, залетевшего в салон», но я подозреваю, что чаще всего дело просто в сочетании высокой скорости, бетонной стены впереди и внезапного осознания представившейся возможности. Убийства тоже не редкость. Немало кровавых автокатастроф, которыми занималась «Прери Мидланд», являлись недоказанными транспортными убийствами.

Моим последним делом в Орегоне стало дело одной женщины, которая проследила за мужем до дома любовницы, прождала там всю ночь, а потом поехала за ним на работу. Когда он вышел из здания в обеденный перерыв, она с ревом пронеслась на своем «Таурусе-87» через парковку и улицу с двухполосным движением, намереваясь переехать изменника.