Книга Герои умирают - Мэтью Стовер

– Я не шпион! Разве шпион взял бы с собой на задание жену и дочерей?

– Нет-нет, вы не поняли. Я прекрасно знаю, что вы хороший, честный человек, – вдохновенно лгу я. – Дело не в этом. Однако на человека можно наложить заклятия, которые подтолкнут его к предательству помимо его воли, или связаться с ищущими его и рассекретить свое укрытие. Я должна осмотреть вас, чтобы проверить, не наложены ли на вас, разумеется, без вашего ведома, подобные заклятия. Все остальные, за кем идет охота, уже ждут там, куда я отвезу вас; это место защищено от любых видов поисковой магии. Проверяя вас, я лишь стараюсь защитить их и себя.

Коннос озирается на свою жену, та отвечает ему испуганным взглядом. Прежде чем они успевают сказать хоть слово, стоящий у окна Ламорак произносит:

– Опасность.

Я моментально оказываюсь рядом с ним. За спиной слышен шорох – Таланн и близнецы встают с пола и готовятся к схватке.

Залитые солнцем улицы выглядят совершенно обыденно – обветшалые дома на закраинах и липкая грязь, оставленная дождями, в центре. Немногочисленные горожане идут пешком. Люди, ищущие работу, направляются по дощатым тротуарам в сторону Рабочего парка, пересекая улицу Мошенников.

Я хмурюсь, не понимая, что в этой картине настораживает. Я уже хочу спросить Ламорака, что он такого увидел, как вдруг осознаю, что его взволновало то, чего он не увидел: нигде нет наших помощников.

В начале переулка, где частенько находят укрытие объятые сном пьяницы, пустота; на уклоне, у которого обычно сидит оборванный прокаженный, виднеется кровавое пятно.

Мое сердце сбивается с ритма. Дело плохо.

– Как? – медленно вопрошаю я. – Как такое могло случиться? Как они сумели подобраться столь близко?

Нет нужды объяснять, кого я имею в виду; мы оба знаем, что это – Серые Коты.

Ламорак мотает головой и тихо отвечает:

– Не знаю, наверное, заклинание какое-нибудь. Я вообще ничего не видел.

– Но я должна была почувствовать изменения в Силе…

– Мы знали, что когда-нибудь это случится, – говорит Ламорак. Он берет меня за плечи и поворачивает к себе лицом. Он смотрит в мои глаза, криво усмехаясь. – Берясь за это дело, мы знали, что не сможем всегда быть в выигрыше. Может быть, я смогу отвлечь их, чтобы вы успели вывести Конноса с семьей.

– Ламорак…

– Не пререкайся! – говорит он, закрывая мой рот своими губами.

Хэри показалось, будто его ударили ножом, и не потому, что Пэллес позволила целовать себя, не потому даже, что ей это нравилось. Она совсем не была удивлена, она привыкла к этому, нынешний поцелуй был далеко не первым.

С какой-то спокойной опустошенностью Хэри подумал: «Ламорак спит с моей женой».

Об этом узнают все поклонники Шенны – все, кто будет переживать Приключение в ее теле, все, кто будет просто смотреть запись, – все они смогут пережить то же самое.

Хэри почувствовал невыносимое жжение в груди.

Я легонько отстраняю его. Его безрассудный героизм трогает меня, несмотря на то что это несерьезно, – я не стану жертвовать Ламораком без надобности. Оставим героизм на крайний случай. Я поворачиваюсь к остальным.

– Это Коты, – коротко бросаю я. Коннос с женой хватаются друг за друга, а одна из девочек начинает плакать. Она видит, как испуганы родители, и этого ей вполне достаточно. – Они схватили наших помощников. Это значит, что мы уже окружены и нас собираются убить. У кого-нибудь есть рациональные идеи?

Близнецы обмениваются одинаково угрюмыми взглядами. Потом пожимают плечами, и один, кажется, Дак – обычно за обоих говорит он, – отвечает:

– Мы можем удерживать комнату и драться до тех пор, пока на помощь не придут кантийцы. Я качаю головой.

– Кантийцы еще не готовы выступить в открытую. К тому же без наших помощников они не смогут даже найти нас. Таланн?

Она по-кошачьи потягивается и хрустит пальцами обеих рук. Ее глаза горят странно знакомым огнем.

– Что сделал бы Кейн? Я вздрагиваю.

– Не стал бы задавать глупых вопросов!

Таланн настоящая фанатка. Ее привязанность ко мне в значительной степени объясняется ее надеждой встретить Кейна. Его тень все еще омрачает мою жизнь. Теперь я понимаю, откуда мне знаком этот ее прищур, – точно так же Кейн глядел вокруг, когда его загоняли в угол, когда наши жизни висели на волоске. В такие моменты он бывал почти счастлив.

С другой стороны, я знаю, что сделал бы Кейн: он пошел бы в атаку. Пробил их оцепление в каком-нибудь тесном уголке, где они не смогли бы использовать арбалеты, прорвался и убежал. Но для этого пришлось бы бросить на произвол судьбы Конноса с семьей – в противном случае их зашита будет мешать нам защитить самих себя. Я оглядываюсь на Ламорака, вижу его решительное лицо. Он ждет моего ответа. Я на все сто уверена, что Кейн не стал бы жертвовать собой, как предложил Ламорак, но Кейн не стал бы дожидаться моего разрешения действовать.

Все смотрят на меня. На какую-то долю секунды я замираю в неуверенности; мне хочется, чтобы решение принял кто-то другой.

– Ладно, – мрачно произношу я. – Близнецы вместе со мной смогут удержать эту комнату. Ламорак, отправляйся на восток!

– По крышам? Я качаю головой.

– Из дома в дом. Косалл вполне может пробить стену. Таланн, иди на юг, к реке. Если выберетесь, отправляйтесь на Медный Стадион и скажите…

– Черт! – выдыхает Ламорак, глядя в окно. – Это же Берн!

– Граф Берн? – переспрашивает Таланн с горящими глазами. – Сам граф?

Я прижимаюсь к Ламораку и смотрю так же, как и он, на человека, который стоит в надменной позе, опираясь на стену и раскуривая самокрутку.

Хэри передалась дрожь, пробежавшая по спине Пэллес, но она тотчас исчезла в нахлынувшей на него ярости. «Берн! – Хэри инстинктивно сжал кулаки и больно ударился кистью об один из манипуляторов. – Берн, ублюдок недоделанный, будь я там… Боги, боги, почему я не там?»

Да, это Берн, я сразу же узнаю его. Он одет не по-графски, не в роскошной бархатной куртке и гетрах, которые сам же и ввел в моду. Вместо этого на нем потрепанный и выцветший саржевый костюм, который когда-то был алым, а теперь усеян бледными пятнами плохо отстиранной крови, С кожаного пояса шириной в руку свисают ножны небольшого, слегка изогнутого меча. Черты его лица так остры, что, кажется, должны блестеть на солнце, но сейчас они смягчены белозубой улыбкой.

Мое сердце падает: я знаю Берна, и – что еще хуже – он знает меня.

Это неправильно, я не должна поддаваться подобным чувствам… но сейчас мне очень хочется, чтобы Кейн был рядом.

– Меняем план, – быстро говорю я, поворачиваясь к друзьям, к людям, за чьи жизни я отвечаю. – Ламорак, вы с Таланн возьмете семью Конноса. – Я показываю на южную стену комнатки. – Идите туда и вниз. Избегайте лестниц и коридоров. Мы с близнецами прикроем отступление.