Книга Посол Империи - Грэм Макнилл

III

Возница правил лошадьми с привычной легкостью, крепко сжимая узкие поводья, казавшиеся в его руках просто тонкими ниточками, и Каспару пришлось признать, что путешествовать в карете действительно довольно приятно. Упряжь, сшитая из нескольких полосок кожи, была почти не видна и придавала лошадям особую элегантность — они бежали, как будто ничем не сдерживаемые, под большой деревянной дугой, мерно покачивающейся впереди экипажа. Если бы Мадлен была жива, ей бы понравилась такая прогулка, и на один краткий тоскливый миг посол вообразил, что жена едет рядом с ним сквозь чужеземную ночь.

Карета стремительно пронеслась по площади, но потом дорога стала взбираться на крутой склон, и коляска поехала медленнее. Экипаж вез их по Урскому проспекту, мимо Усыпальницы святого Алексея Урского. Это массивное каменное строение было святилищем героев Кислева и местом погребения отца Ледяной Королевы, великого царя, самого Радия Боки.

Всю дорогу главная артерия города предлагала на обозрение седокам самые оживленные сцены. По обеим сторонам курсировали более скромные наемные экипажи, влекомые низенькими коренастыми пони и управляемые крестьянами в толстых потрепанных шубах, которые стекались сюда из окрестных степей, спасаясь от наступающих армий северян.

Склон стал более пологим, и перед их взглядами на гребне Горы Героев предстал дворец Ледяной Королевы. За минувшую неделю Каспар уже видел его несколько раз и был ошеломлен величием здания, но ночью, освещенный снизу бесчисленными мощными катайскими светильниками, дворец просто околдовывал своей красотой.

— Великолепно, — прошептал Каспар, когда кучер ловко провел карету через кованые железные ворота, направив ее между двумя рядами вооруженных рыцарей, охраняющих дворцовые земли, в доспехах и шлемах, отлитых в форме рычащих медвежьих морд.

Чем ближе они подъезжали к дворцу, тем внушительнее становились его размеры, а защитные сооружения здесь не уступали городским стенам.

Десятки саней и колясок шеренгой ползли впереди них, высаживая закутанных в меха пассажиров возле черных деревянных ворот дворца и быстро отъезжая, освобождая пространство для следующих. Рыцари на белых конях застыли у входа, наблюдая, как пустые кареты выкатываются за ворота и выстраиваются в ряд на площади, а возницы собираются вокруг гигантских костров, разожженных на больших железных листах специально ради такого случая.

Их кучер снова сполз с козел и молча распахнул дверцу коляски. Каспар и Бремен сошли, не переставая восхищаться мастерством архитектора, создавшего дворец. Павел сунул несколько медных копеек в протянутую ладонь кучера и остановился около двух имперцев, вслед за ними обводя взглядом затейливые резные колонны и фронтон над входом в Зимний Дворец.

— У вас обоих такой вид, точно вы никогда еще не видели дворца. Пойдем-ка внутрь, пока нас не приняли за невежественных селян, — сказал Павел и зашагал к дворцу.

Каспар и Бремен поспешили нагнать Павла, деревянные двери отворились при их приближении, и они вошли во дворец царицы Кислева. Как только гости ступили на мраморный пол вестибюля, двери за ними закрылись.

В просторном холле было тесно — тут прохаживались весело щебечущие молодые женщины и непристойно хохочущие мужчины.

Большинство мужчин здесь являлись офицерами различных родов войск, они были молоды, но их лица свидетельствовали о жестоких боях в северных областях, где они сражались с ордами воинов Кургана. Они носили яркие кители и подбитые мехом доломаны, их доспехи, по-видимому, недавно и спешно чинили, и на всех блестели шлемы с плюмажем, увенчанные серебряной фигуркой медведя, взмахнувшего лапами. Тут и там мелькали командиры подразделений уланов и конных лучников, в красных нагрудниках и зеленых рубахах, а также командиры стрелков, облаченные в длинные туники, ощетинившиеся серебристыми гильзами ружейных патронов.

В толпе бесшумно сновали пажи в ливреях и фрейлины царицы, в длинных светло-голубых, точно чистейший лед, платьях. Они забирали у гостей тяжелые шубы и разносили серебряные подносы, уставленные бокалами с искрящимся бретонским вином. Павел остановил одного из слуг и раздобыл три фужера.

Взяв один из них, посол глотнул вина, смакуя бодрящую свежесть напитка.

— Мы словно очутились в какой-то детской сказке. Здесь так чудесно, — изумленно проговорил Каспар.

— Здесь? — фыркнул Павел, ухмыльнувшись. — Ничего особенного. Подожди, пока не увидишь Галерею Героев, друг мой.

Каспар улыбнулся и, несмотря на свое предубежденное отношение ко всяческим приемам, обнаружил, что в нем кипит возбуждение, внушенное, должно быть, потоком гостей царицы, медленно двигающихся к изящной мраморной лестнице.

Процессия поднималась по длинному, увитому цветочными гирляндами пролету, кружевные шлейфы скользили мимо порфировых колонн, оглаживая их, самоцветы и бриллианты сверкали в лучах плавно вращающихся фонариков, занавешенных шелком. В вестибюле царило многоцветье мундиров и громкое звяканье сабель и шпор. Вдоль лестницы выстроились рыцари-кислевиты, выбранные из множества красавцев Дворцовой Стражи, великолепные гиганты в отполированных до блеска доспехах, застывшие по стойке смирно с невозмутимыми лицами.

Огромный портрет отца царицы, написанный на шкуре белого медведя, висел на стене там, где кончалась лестница; там же Каспар заметил элегантно одетого Петра Лосева. Тот облачился в длинную темно-красную рясу-мантию, украшенную спиралями из желтой кожи и пышными серебряными кистями.

Советник царицы увидел посла и поднял руку, приветствуя гостя.

— Остерегайся его, — предупредил Павел, когда они добрались до верха. — Он — змея, ему нельзя доверять.

Прежде чем Каспар успел спросить у Павла еще что-то, Лосев скользнул к ним и, улыбнувшись, стал пожимать руку Каспара.

— Добро пожаловать в Зимний Дворец, посол. Рад снова видеть вас.

— Счастлив, что меня пригласили, герр Лосев. Дворец великолепен, я никогда не видел ничего подобного. Воистину чудо.

Лосев кивнул, принимая комплимент, а Каспар добавил:

— Позвольте, сэр, представить вам моих спутников. Это капитан моей стражи, Курт Бремен, Рыцарь Пантеры.

— Рад знакомству, сэр рыцарь, — ответил Лосев с коротким поклоном, щелкнув каблуками.

— А это, — Каспар показал на Павла, — кислевский посредник посла Империи, Павел Коровин. Много лет назад мы с Павлом вместе служили в армии Империи. Он — мой старый и верный друг.

Не позаботившись даже хоть сколько-нибудь скрыть свое презрение, Лосев лишь слегка кивнул в сторону Павла и сказал:

— Если позволите, мне бы хотелось проводить вас в Галерею Героев. Там сейчас много людей, с которыми, полагаю, вам было бы полезно встретиться, герр посол, если вы желаете, чтобы ваша должность приносила вам прибыль.

— Я рассчитываю, что все мое время пребывания здесь будет потрачено с выгодой, — ответил Каспар.