Книга Тайная миссия Третьего Рейха - Антон Первушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горькое разочарование привело к тому, что Гитлер решил всерьез заняться политикой: «Спустя несколько дней мне стала ясна моя собственная судьба. Теперь я только горько смеялся, вспоминая, как еще недавно я был озабочен своим собственным будущим. Да разве не смешно было теперь и думать о том, что я буду строить красивые здания на этой обесчещенной земле. В конце концов я понял, что совершилось именно то> чего я так давно боялся и поверить чему мешало только чувство. Мое решение созрело. Я пришел к окончательному выводу что должен заняться политикой…»
Начальный период жизни Адольфа Гитлера так и не дал нам ответа на вопрос, в чем сила его магического воздействия на немцев. Ярый животный антисемитизм, который сформировался, по утверждению самого героя нашего рассказа, еще в период его нищенского существования в столице Австрии, был неплохим инструментом для объединения масс на какой-то период, но вряд ли он способен играть на дальнюю политическую перспективу – все-таки немцы в большинстве своем довольно миролюбиво относились к евреям, и, чтобы повести многомиллионный народ к созданию империи, требовалось нечто большее, чем разглагольствования о «расе-паразите», выедающей организмы здоровых наций изнутри. То же самое можно сказать об эзотерических и палеофантастических теориях, которые, конечно, могли увлечь романтически настроенного юнца или любителя старины, но вызывали лишь смешки у адекватных людей.
Значит, все-таки не антисемитизм? И не эзотерика? Но тогда что? Какие еще силы способствовали возвышению скромного ефрейтора?
В советской исторической науке долгое время отрицалось влияние личности на историю. И это понятно, ведь основоположники, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, прямо указывали, что движущей силой истории являются не отдельные личности, а антагонизмы классов, приводящие к непримиримой борьбе с последующим революционным изменением общественного строя.
Советские писатели в меру сил и таланта иллюстрировали данную теорию своими произведениями. Например, в библиографии фантаста Севера Гансовского можно найти рассказ «Демон истории», впервые опубликованный в 1968 году. Гансовский провел интересный мысленный эксперимент: что если бы Гитлер так и остался безвестным художником на обочине жизни? Вывод неутешителен: все равно немецкий народ выбрал бы диктатора, который погрузил бы Европу в кровавый хаос.
«На рассвете 15 августа воодушевленные бешеными речами Отца колесные полчища Объединенных Земель ринулись вперед. Катающиеся мины прокладывали путь пехоте в противогазных шлемах, длинные – в сорок метров, – низко летящие снаряды быстро разрушили пограничные укрепления противника, и словацкие крестьяне удивленно смотрели, как с грохотом развертывается перед ними несокрушимая военная машина Астера. <…>
Под утро 21 августа по приказу Юргена Астера сто пятьдесят субмарин всплыли на всем протяжении водного пути, связывающего Старый и Новый Свет, и первые торпеды ударили в мирные пассажирские суда. Среди потопленных на рассвете кораблей был и лайнер "Уэллс", на борту которого находилось двести американских граждан – в том числе восемнадцать детей.
Величайшая всемирная война началась…»
Вымышленный Юрген Астер, Отец Объединенных Земель, внешне очень мало походит на Гитлера, но он столь же харизматичен, агрессивен и энергичен. Именно такой, по мнению советского писателя, лидер мог возглавить немецкую нацию и повести ее в завоевательный поход против человечества. Разумеется, и без преступлений против человечности тоже не обошлось – только в мире Астера газовые камеры и печи концентрационных лагерей были заменены на «эвроспиртовые растворительные котлы».
Разумеется, подобные умозрительные эксперименты представляют чисто теоретический интерес и почти всегда страдают тенденциозностью, которая напрямую завязана на субъективное представление автора о том или ином историческом периоде. И все же некоторую правоту за советской исторической наукой следует признать. Приход Гитлера (или фигуры, близкой по идеологии) к власти в разоренной войной Германии представляется неизбежным. Слишком много обид и претензий к окружающему миру накопили немцы, чтобы их эмоциональный запал сошел вдруг на нет. Достаточно вспомнить, в какие условия попала Германия после войны, в которой почти уже победила…
Первая мировая война закончилась в 11 часов утра 11 ноября 1918 года прекращением военных действий на европейских фронтах.
Перед тем целую неделю Германию сотрясала лихорадка революции. Еще 7 октября в Берлине состоялась нелегальная конференция коммунистической организации «Союз Спартака», которая призвала пролетариат к революционному свержению власти германского империализма и милитаризма, к установлению в Германии демократической республики. Однако восстание началось не в центре страны, а на ее окраине – в Киле. Поводом к нему послужил приказ командования немецкого флота о выходе кораблей в открытое море для решительного боя с англичанами. Матросы отказались выполнить приказ. Командование ответило массовыми арестами. 3 ноября моряки организовали демонстрации и митинги протеста.
Адольф Гитлер (второй справа сзади) в берлинском госпитале (7 октября 1916 года)
На следующий день к трем тысячам восставших матросов присоединились двадцать тысяч солдат гарнизона Киля. Еще через два дня восстание охватило Гамбург, Бремен, Любек, Вильгельмсхафен.
На волне революционных выступлений к власти пришло правительство социалистов. 6 ноября была образована комиссия по перемирию во главе со статс-секретарем ведомства иностранных дел Маттиасом Эрцбергером. Через два дня германская делегация прибыла на железнодорожную станцию Ретонд в Компьенском лесу, где ее принял французский маршал Фердинанд Фош. Были зачитаны условия перемирия. Они предусматривали прекращение военных действий, вывод германских войск из оккупированных ими районов Франции, Бельгии и Люксембурга, а также Эльзас-Лотарингии. Войска Антанты занимали левый берег Рейна (причем содержание армии победителей целиком возлагалось на Германию), а на правом берегу предусматривалось создание демилитаризованной зоны. Германия обязывалась немедленно возвратить всех военнопленных на родину, а также эвакуировать свои войска с территории стран, входивших ранее в состав Австро-Венгрии, из Румынии, Турции и Восточной Африки. Кроме того, Германия должна была выдать Антанте значительное количество военного снаряжения, включая 5 тысяч артиллерийских орудий и 25 тысяч пулеметов, 5 тысяч паровозов, 150 тысяч вагонов, 2 тысячи самолетов, 10 тысяч грузовых автомобилей, 6 тяжелых крейсеров, 10 линейных кораблей, 8 легких крейсеров, 50 эсминцев и 160 подводных лодок. Остальные корабли германского военно-морского флота разоружались и интернировались союзниками. Причем Фош решительно отверг любые попытки германской делегации завязать переговоры по поводу условий перемирия. Фактически это означало требование безоговорочной капитуляции.
