Книга По законам ненависти - Александр Марков

То, что здесь, вполне возможно, записывают прогноз погоды, Сергей получил подтверждение, придя на кухню. Там сидели две девушки в обтягивающих джинсах, очевидно, они уже переоделись после записи, – в джинсах о погоде рассказывать не принято, для этого нужен деловой костюм. Девушки пили кофе и переговаривались, они посмотрели с интересом на журналистов, бросили взгляд на Милоша, но тот отрицательно замотал головой, тогда девушки вернулись к прерванной беседе. Комов этого немого диалога не понял.

Сергей с удовольствием выпил бы и вторую чашку кофе, но время поджимало. Текст он написал в гостинице на листочке, отредактировал, а потом переписал начисто, чтобы можно было без проблем прочитать, а то Комов в своих каракулях и сам иногда путался, для других же чтение его почерка было сущей мукой.

В монтажной места на всех не хватило, там в ряд умещалось лишь два стула, которые спинками почти упирались в стену и дверь. Всё остальное пространство занимал стол, протянувшийся от стены к стене, на нём были установлены два магнитофона, экран, пульты управления для монтажа и записи звука, да микрофон. Вероятно, прежде в этой комнате была кладовка, потому что площадь её по прикидкам Комова не превышала трёх квадратных метров, такие комнаты могли построить разве, что для пигмеев, даже кухни в панельных домах-«хрущёвках» были гораздо больше.

Стулья заняли монтажёр и Сергей, Игорь и Радко расположились у них за спинами. Вообще-то их можно было отправить на кухню, пусть продолжают пить кофе и налаживают контакт с девушками, но Игорь получше корреспондента знал записанную картинку и мог посоветовать что-нибудь дельное.

Комов быстро начитал текст, потом они стали накладывать на него отснятое: люди на мосту, мост издали, ракета, машины «скорой помощи», раненые и убитые… Всё казалось нереальным, будто они монтировали постановочный фильм, а те, кто в нём участвовал, сейчас или отдыхают, или отправились сниматься в другой картине.

Из соседней комнаты – той, где размещалась зелёная студия, послышались какие-то возгласы, судя по тону, – это были команды. Монтажёр, клеивший ужасы налёта натовской авиации, отчего-то покраснел, как тот скромный воришка из «12 стульев». И Радко всё больше и больше поворачивался в сторону студии, хотя вряд ли мог разглядеть, что в ней происходит. А из студии уже послышались женские стоны и ахи.

– Чего там снимают-то? – спросил Игорь, который совсем уже не следил за монтажом, а буквально голову свернул, пробуя рассмотреть происходящее в зелёной комнате.

Монтажёр опять покраснел и начал объяснять, что студия среди прочего занимается и съёмками порнофильмов.

Комов чуть не рассмеялся, услышав это. Выходит, что девчонки, которые пили кофе на кухне, вовсе не новости читают, они – актрисы, местные Чичолины, а та, помнится, даже в итальянский парламент избиралась. Он наконец-то понял суть обмена взглядами между Милошем и девушками. Они, наверное, подумали, что Милош привёл им новых партнёров для съёмок...

Всё напоминало какой-то жуткий сюрреалистический фильм. Они сидят и монтируют сюжет о жертвах налёта, а в соседней студии – снимают порно.

– Давай кассету раздобудем, а потом автографы у участниц съёмок стрельнем, – предложил Игорь.

– Обязательно, только дай сюжет домонтировать. Вообще-то мы, я думаю, не в последний раз здесь оказываемся, – сказал Сергей. – Успеешь и кассеты заполучить, и автографы.

Им надо было ещё успеть съездить в особый отдел, получить разрешение на перегон материала, потом мчаться на центральное телевидение, чтобы отправить сюжет в Москву. Времени хватило только на то, чтобы заглянуть на секунду в зелёную студию, когда они проходили мимо. Одна из девушек танцевала в центре комнаты какой-то эротический танец, на ней была расстёгнутая коричневая шуба – Сергей не смог бы определить, из какого меха. Наряд танцующей дополняли жемчужные бусы, такие огромные, что сразу становилось понятно – подделка, и серебристые туфли на тонком высоком каблуке. Воздух в студии постепенно нагревался от осветительных приборов. Девушке в шубе скоро станет нестерпимо жарко.

На прощание Милош протянул Комову визитку с адресом и названием студии. На ней было написано: «Оказываем любые услуги».

«И похороны со свадьбами снимаете?» – хотел спросить Сергей, но не стал. Маленькие студии, чтобы выжить, берутся за любую работу, а свадьбы и дни рождения обычно оплачиваются очень хорошо. Спрашивать же о съёмках похорон не следовало – было в этом что-то кощунственное…

Глава 4

Арджан Хайдарага. Принцип этнического права

Так, со знакомства с дядей Эрвином, и началась новая жизнь Арджана. Весь вечер и последующий после первой встречи день он пытался выяснить у матери, где был все эти годы неожиданно появившийся родственник, чем занимался, что делает теперь…

– Не знаю, сынок, – пожимала плечами мать. – Ничего не знаю… – и, словно оправдываясь, пояснила: – Эрвин всю жизнь такой. Шуточки да хаханьки, а если что серьёзное, так из него клещами не вытянуть.

Она устало опустилась на стул, сложила на коленях натруженные руки.

– Мы ведь и о том, что он в студенческих волнениях участвовал, только от следователя узнали… – горько вздохнула, потом улыбнулась, словно что-то вспомнила: – И друзья у брата такие же – болтать не любящие, но люди умные, серьёзные, знающие, что делают. А Эрвина они уважали, это я помню, – подняла голову, внимательно посмотрела на сына. – Ты, Арджан, дядю слушайся, он плохого не посоветует. Тем более тебе. Родная кровь в нашей семье всегда почиталась. Да и мне спокойней будет. Ты уже вырос, должен на ноги становиться, а что я, старуха, тебе присоветую, если и сама не знаю, как жить дальше?..

День клонился к закату. Дядя запаздывал – об этом предупредил страшно вежливый, щеголеватый парень, назвавшийся Кендримом. Он же принёс большую коробку, набитую деликатесами и несколько бутылок французского вина и коньяка – похоже, дядя Эрвин не привык отказывать себе в напитках и еде.

Мать посматривала на часы, то и дело поправляя что-то на тщательно сервированном столе. Арджан с Далматом открыто курили на балконе – впервые в жизни. Линдита глядя на них, неодобрительно покачивала головой, но ничего не говорила.

Наконец возле дома притормозила чёрная щегольская машина. Дядя, выбравшись из неё, приветливо махнул рукой стоявшим на балконе племяннику и Далмату. Его сопровождал давешний мрачный тип, допрашивавший Арджана, куда тот идёт. В квартиру верзила не вошёл, видно, опять остался караулить лестничную клетку.

– Голоден, как волк! – объявил дядя с порога.

– Руки мыть будешь? – спросила мать. Немного сварливо, как и полагается старшей сестре, давно поджидающей непутёвого брата, который загулял невесть где.

– Обязательно! – весело откликнулся Эрвин, целуя её.

Устроившись за столом, он азартно потёр руки и принялся за еду. Изредка дядя поглядывал на парней, но не произносил ни слова. Молчали и они – кто же отвлекает болтовнёй голодного человека? Наконец дядя удовлетворённо откинулся на спинку стула, пододвинул поближе пепельницу, извлёк из новой пачки сигарету, закурил и глубоко затянулся.