Книга Лицо войны - Алексей Бобл

Вертолетов на площадке уже не было, если не считать полыхавшего факелом – зарево стояло такое, что было видно на много шагов вокруг. Группа обогнула его вдоль границы света и тени, все больше смещаясь к центру площадки, непрестанно огрызаясь из всех стволов. Такой маршрут выбрали не случайно – пламя дает сильную засветку в приборах ночного видения, мешает штурмовикам вести прицельный огонь.

Мы с Францем спешили изо всех сил, но все равно заметно отставали. К тому же я не понимал, куда ведет группу Гомез – она сильно вырвалась вперед, пересекая площадку, на которой не осталось техники. На чем, собственно, полетит пилот? Я-то думал, должны поднять вертолет, а сами будем под его прикрытием прорываться к штабу.

Горящая вертушка осталась за спиной, впереди показались два огромных эллинга для военно-транспортных самолетов, за ними в черноту ночи лентой убегала взлетно-посадочная полоса.

Под сводами ближнего к нам эллинга захлопали одиночные выстрелы, Чухрай, Гомез, Пак и Биррат ворвались туда и, похоже, зачищали территорию. Жебровски остался на площадке, энергично махнул нам рукой, присел и дал длинную очередь по дороге за периметром базы, на которой показался мех-босс.

– Надо помочь ему, – прорычал Франц.

Оттолкнул меня, запрыгал на одной ноге, пытаясь стащить со спины РПГ, полученный от Кэпа до переброски.

Счастливчик Тедди с пилотом наконец скрылись под крышей эллинга. На площадке маячили Вул с Маллоуном на плечах и Жебровски, стрелявший по мех-боссу, которому огонь из пулемета на такой дистанции – как мешку с песком укол иголки. ПБМ «Шторм» – это не легкобронированный мини-босс, просто так не завалишь, у него манипуляторы из многослойного композита, начинка корпуса, силовая установка, блоки с электроникой прикрыты наклонными стальными листами. Машина весит несколько тонн, несет на себе скорострельные пушки и кассетный модуль с ракетами.

– Дай сюда! – Я вырвал РПГ у Франца. – Беги к нашим – это приказ. С мех-боссом сам разберусь!

Насчет бежать с простреленной ногой – громко сказано. Но Франц не стал размениваться на оговорки, поковылял как мог в противоположную сторону, а я устремился к сетчатому ограждению базы, сокращая дистанцию с мех-боссом до расстояния прямого выстрела из РПГ.

Оператор ПБМ меня пока не видел или не считал нужным переключаться на одинокую бегущую к ограде фигуру. Смачно харкнули огнем объединенные в крутящийся блок на его манипуляторе стволы скорострельной пушки. Желтой трассой снаряды прошили покатую стенку эллинга, промчавшись мимо Жебровски, не прекращавшего стрелять в ответ.

Я наконец оказался возле ограды, сорвал с пояса штык-нож, приложил отверстие на клинке к соответствующему по форме выступу на конце ножен и начал резать сетку. Спустя несколько секунд протиснулся в прореху. Не удержался на ногах – сетка крючками уцепилась за форму, больно впившись в бедро, бок и ягодицы. Я не стал упираться, не было времени, раскорячился, повиснув в прорехе. Морщась от боли, кое-как водрузил РПГ на плечо и влепил гранату, целя в тулово мех-босса.

Не бог весть какой выстрел, главное – попасть, задержать на некоторое время ПБМ. Но результат превзошел ожидания: то ли оператор решил переключиться на другой тип оружия и ударить по эллингу ракетами, то ли просто заслонился от моей реактивной гранаты в последний момент, подняв манипулятор, на котором крепился кассетный модуль.

Взрыв сдетонировавших боеприпасов в кассете свалил механического монстра на землю. Волна горячего воздуха опалила лицо, рядом просвистели осколки. Фрагмент оторванного манипулятора врезался в ограждение, сломав опорный столб, отчего сетка сильно заколыхалась и меня вытолкнуло из прорехи на дорогу.

Дым от взрыва сдуло порывом ветра. Раздался скрежет, и ПБМ встала на одно колено. Бот-оператор шевелился за наклонными потрескавшимися бронестеклами кабины, пытаясь выпрямить верхнюю часть машины. Оперся обрубком манипулятора о дорогу, поднял другой, с пушками, вытянув в сторону эллинга.

Вот гад! Я рванулся – с треском разошлась штанина, распоротая сеткой, ногу обожгло болью от пореза. Плевать, нужно во что бы то ни стало не дать выстрелить мех-боссу! Если откроет огонь и подорвет наш транспорт в эллинге, лишит группу всякого шанса на успех. Тогда все будет зря. Столько усилий, столько жизней – все зря!

Похоже, я рычал, когда вскидывал штурмовую винтовку, и когда стрелял, тоже рычал, всаживая пулю за пулей в стекло кабины в надежде на то, что оно в конце концов не выдержит – треснуло же, когда в машину угодила граната.

Когда я подбежал к мех-боссу, тот так и не выстрелил. Стоял, застыв в прежней позе, слабо гудя энергоустановкой. За посеченным пулями стеклом с единственной дыркой виднелся силуэт оператора, повисшего в кресле на ремнях. Все-таки я добился своего, прикончил тварь.

Я оглянулся, услышав из эллинга шум набиравших обороты винтов. Ба, да там же…

Хвостом ко мне, с открытой рампой на взлетку выруливал конвертоплан. Такие универсальные машины есть на вооружении лишь у корпорации «Аутком». Выходит, Гомез еще до нашего появления просчитывала вариант побега, знала, что держат ауткомовцы в эллингах.

В залитом красным светом отсеке виднелись фигуры бойцов. Двое призывно махали руками, но мне не успеть. Не успею добежать – взлетят, не станут ждать.

Я крутанулся на месте – на пустыре шел бой, до штаба отсюда еще дальше, чем от стройплощадки, и в одиночку не пробраться. Даже если выживу, а выживу по-любому, всякий раз, словив пулю, буду появляться в точке сохранения, но при этом безоружный… Нет, не вариант. Тогда как поступить?

Вспомнилась операция в Басре. Взгляд уперся в кабину мех-босса. Я шагнул к машине, ухватился за нависший над головою манипулятор, подтянувшись, забросил ноги выше и рывком очутился на выступе, где смыкались стекла бронеколпака. Не придумав лучшего, улегся животом на него, шаря рукой по закраине с тыльной стороны кабины. Наконец нащупал что искал, дернул рукоять – под колпаком щелкнуло, и меня едва не сбросило на землю, когда треснувшее стекло с жалобным скрипом пошло вверх. Я съехал по нему, качнулся, держась за выступ, и оказался в кабине.

Отстегнул мертвого оператора и вышвырнул из кресла наружу, плюхнулся на его место, накинул ремни на плечи. Скобы на матерчатых концах ножных обхватов упрямо не хотели входить в замок. Так до конца и не пристегнувшись, я потянул рукоять, закрывая колпак, бросив сквозь щель взгляд на эллинг – конвертоплан уже выкатился на взлетку, округлые вытянутые гондолы двигателей на концах его крыльев были повернуты винтами кверху. Сейчас станут взлетать.

Над мех-боссом с рокотом прошли два «Ка-50» с эмблемами «Аутком» на брюхе. Значит, противник в курсе ситуации, знает, что наша группа захватила самолет, и намерен его уничтожить.

Я взялся за джойстики управления – перед глазами появилась схематичная видеопроекция: размеченная светящейся сеткой вертолетная площадка, эллинги, взлетная полоса и выползший на нее конвертоплан в виде ромба. Вертушки противника обозначены треугольниками, идут чуть выше и прямо по курсу. Я не стал изобретать велосипед, откинул планку предохранителя на правом джойстике и надавил красную кнопку.