Книга Сыщик - Александр Бушков

Самое забавное, что Бестужеву этот весёлый и циничныйсубъект начинал нравиться, а в том, что он говорил, было немало резона… Онизвлек бумажник и аккуратным рядком выложил на клетчатую скатерть десятьзолотых кружочков с профилем императора и короля, увенчанного лавровым венкомнаподобие римских цезарей — золотые монеты в двадцать крон.

Штойбен без церемоний, весело гримасничая, сгреб их в ладоньи, зажимая в кулаке, потряс возле уха, полуприкрыв глаза, с видом меломана,наслаждавшегося классическими симфониями.

— Чёрт меня побери со всеми потрохами, вот этомузыка! — воскликнул он, сияя. — Куда там великому Штраусу… Ну чтоже, всё честно, получите вашу собственность, хехехе! Полный комплект документовпо данному делу, я всё выгреб, ни клочка в папке не оставил.

Бестужев щёлкнул непритязательным замком, извлек тонкуюстопку бумаг, принялся их проглядывать. Читать написанные готическим шрифтомтексты он приловчился давно, и потому без труда разбирал суть. Длинное, полноеканцелярских оборотов прошение Штепанека на имя военного министра: изобретательбез особой скромности расхваливает свой аппарат, обещая подлинную революцию ввоенном деле, благодаря которой армия империи получит несказанные преимуществанад всеми остальными. Не менее трех дюжин ещё более набитых канцелярщинойбумаг, составленных уже в министерстве, — классическая бюрократическаячехарда, чины министерства (как наверняка в подобном случае их собратья в другихдержавах) старательно, со всей обстоятельностью судили-рядили, какому именноуправлению, реферату, отделу следует всем этим заниматься. Инженерные части нето чтобы отпихивались от такой чести, но особенно энтузиазма не проявляли,пытаясь спихнуть дело пехоте, которой изобретение главным образом и касается.Пехота отбивалась, не без резона указывая на то, что аппарат герра Штепанеканеразрывным образом связан с электричеством и проводами. Зачем же тогда всоставе инженерных войск существует телеграфный полк? В ответ инженерныйгенерал сделал попытку перебросить бумаги во вспомогательные войска,конкретнее, станциям беспроволочного телеграфа, но последние, судя повходящим-исходящим, успешно отбоярились от такой чести. Какое-то время шлаоживленная переписка меж общеимперским военным министерством и австрийскимминистерством народной обороны — но и «оборонцы» отбились. Дело вернулось вобщеимперское министерство, созвавшее представительную комиссию из трех лучшихпрофессоров-электротехников… ну, о ней Бестужев уже наслышан от Клейнберга…протоколы означенной комиссии… единодушное заключение о полнейшей бесполезностителеспектроскопа… ага, каждый из профессоров порядка ради составил ещё иотдельное заключение…

Вот и финал: официальная бумага, где некий полковник с размашистойи совершенно неразборчивой подписью буквально в трех строчках сообщаетШтепанеку, что его изобретение военное министерство не интересует совершенно,не говоря уж о приобретении чертежей. Ниже чья-то рука, уже другим почерком,начертала довольно небрежно: «Напомните этому господину, что существуют биноклии подзорные трубы». Подписи нет. Судя по всему, автор безымянной приписки стоялпо служебной лестнице значительного выше неизвестного полковника — коли ужпозволил себе делать такие приписки в официальных бумагах…

Всё. Аккуратно сложив бумаги в ровную стопу, Бестужевспрятал их обратно в портфель, щёлкнул замочком, поднял глаза:

— Не возражаете, если я позаимствую их на время? Мненужно ознакомить…

— Господи, да что там «на время»! — фыркнул Штойбен,а потом прямо-таки закатился хохотом. — Да забирайте вы всё это вместе спортфелем, он тоже казенный…

— Вы серьёзно?

— Я имею в виду, забирайте насовсем, Краузе. Этот хлам,я вам старательно втолковываю, никому абсолютно не нужен. Мне просто леньтащить его назад.

— Но меры предосторожности…

Штойбен жизнерадостно хихикнул:

— Вы знаете, как называют в министерстве наш отдел?«Гробовщики с третьего этажа», хо-хо! И право же, в этом заключен глубочайшийсмысл. — Он вытащил из портфеля одну из бумаг и продемонстрировалБестужеву её уголок, украшенный большим квадратным лиловым штампом с какими-тозагадочными сочетаниями букв и цифр. — Видите? Списать в архив по формедва-дробь-зет-сорок. Вы определённо не сильны в военной бюрократии, старинаКраузе. Бумаги, списанные по этой форме, оседают в архиве навсегда, как вмогиле. За четырнадцать лет службы я в жизни не слышал, чтобы из этого склепахоть единожды востребовали однажды отправленные туда бумаги. И никто из моихколлег, прослуживших гораздо дольше, о таком курьезе не слыхивал. Мы и в самомделе гробовщики, ха-ха-ха! Хороним квалифицированно и надёжно. Говорю вам, вближайшие сто лет никто и не дернется…

Да какие там сто, через пятнадцать лет хранения, согласноциркуляру, из «склепа» вытащат очередную груду дел и сожгут, чтобы освободитьместо для новых покойничков. Так что забирайте, забирайте. Не таскать же мнеэтот хлам взад-вперед… Ну а теперь посидим и повеселимся как следует, раз сделами покончено? Скажу вам по секрету, здесь полно артистических девиц,симпатичных и не обремененных светскими условностями… Познакомлю в два счёта.

— Нет, простите, — Бестужев поднялся. — Я, свашего позволения, откланяюсь, мне нужно…

— Отнести этот хлам начальству, которое так же вдумчивобудет его изучать! — понятливо подхватил Штойбен. — Сочувствую,старина! Что до меня, я тут задержусь до вечера… Послушайте! — он возделвилку с надкусанной франкфуртской сосиской. — Честное слово, я себячувствую как-то неловко по отношению к вам: вы, пусть и сознательно, платитезолотом за бесполезный архивный хлам… Хотите, я вам за смешную доплатуприволоку целый чемодан подобных бумаг? Мне это ни малейшего труда не составит,право слово, хе-хе-хе! А вам, может, и пригодится. Дальногляд — это ещёцветочки, у нас в «склепе» подобных уникумов свалено несказа-ан-ное количество.Проект совершенно невидимого самолета… не интересует? Магнетический прибор,который отклоняет траекторию вражеских снарядов. Пушка с кривым дулом,способная стрелять из-за угла. И там такого столько… Да что ходить далеко, якак раз оформляю в «склеп» дело некоего поручика, который предложил, изволители знать, боевую броневую машину, которая ползет на бесконечных лентах… Самгенерал Потиорек начертал резолюцию: «Человек сошёл с ума».[3]Ну, и отписали нам, конечно… Нет, правда, хотите полный чемодан этого добра? Запять золотых я вам к завтрашнему утру нагребу столько…

— Нет, благодарю вас, — сказал Бестужев. —Меня послали за этими документами, и только… Счастливо оставаться!

Направляясь с тощим портфельчиком под мышкой к массивнойдвери из тёмных плах, скрепленных фигурными коваными полосами, он прекраснопонимал, что наступил самый опасный момент его тайной миссии. Если, распахнувдверь, обнаружишь за ней несколько хмурых, а то и приветливо улыбающихся господиз соответствующего ведомства… Штойбену, конечно, вольно относиться к своейкоммерции легкомысленно, но согласно строгим формулировкам законов налицо самыйнатуральный военный шпионаж, покупка иностранным подданным у чина военногоминистерства официальных бумаг данного министерства, отмеченных грифом«секретно». Тут и Штойбену не поздоровится, и Бестужеву будет невесело. Но тутуж ничего не изменишь, будь что будет, другого выхода из кабинета не имеется…