Книга Добрые слуги дьявола - Кармен Посадас

«Зачем мне послали все это?» — снова удивился Мартин, но часть его мозга, говорившая голосом Флоренсии, по-видимому, была сбита с толку, и поэтому он не получил ответа на свой вопрос. Возможно, его виртуальная сестра просто ушла играть в бридж.

Через несколько дней количество присылаемых папок значительно уменьшилось, однако их сменила новая форма корреспонденции. Теперь крошечная мансарда Мартина Обеса была завалена одинаковыми коричневыми конвертами.

Их приносили рано по утрам посыльные, а содержание конвертов напоминало Мартину начало любой серии «Миссия невыполнима», когда агент получал пакет с несколькими фотографиями и указаниями к действию. «Информация конфиденциальна и самоуничтожится через десять секунд», — пошутил Мартин, открывая первый полученный им коричневый конверт. Однако внутри он обнаружил не фотографии и магнитофонные записи (как в телефильмах шестидесятых годов), а четкие инструкции, написанные, по-видимому, сценаристом «Гуадиана Феникс филмз» — неким Мальфасом, иногда для разнообразия подписывавшимся также другими именами вроде Абраксаса или Мандрагораса. Очевидно, это был один и тот же (и довольно экстравагантный) тип, потому что все инструкции были написаны от руки — острым и в то же время удивительно ясным почерком.

Однажды утром, через шесть-семь дней после последнего посещения «Гуадиана Феникс филмз», когда Мартин Обес читал свою корреспонденцию, размышляя, не отрастить ли эспаньолку для полного соответствия мрачному образу Мефистофеля, ему принесли конверт с короткой запиской от Мальфаса и двумя фотографиями. На одной из них был изображен мужчина лет под шестьдесят с невероятно тощими руками и ногами. «Росинант в человеческом обличье», — мелькнуло в голове у Мартина. «Вашим напарником будет Грегорио Паньягуа: он специалист по съемкам скрытой камерой и настоящий артист. Вы познакомитесь с ним в день вашей совместной работы», — было сказано в записке. Затем Мартин взглянул на другую фотографию, ожидая увидеть на ней второго напарника, но обнаружил на снимке себя самого — еще до окрашивания волос, то есть до второй его встречи с Кар и Ро. На этом снимке у него были белокурые волосы, очень светлые глаза и глупый взгляд человека, не подозревающего, что за ним наблюдают. «Мы примемся за работу очень скоро, — писал сценарист, — однако прежде необходимо сделать две вещи. Во-первых, вам следует познакомиться с лицом вашего напарника (достаточно изучить прилагающуюся к письму фотографию), а во-вторых, вы должны покрасить волосы в свой натуральный цвет». («Опять? Черта с два, я так лысым останусь от постоянного перекрашивания!»)

Это было единственный раз, когда Мартин позвонил в «Гуадиана Феникс филмз», чтобы выразить протест: почему он снова должен перекрашивать волосы в свой цвет?

— Потому что этого требует первая часть сценария, парень, — сказал голос одной из девиц — вероятно, Ро.

— А вы не могли подумать об этом раньше? — возмутился Мартин, глядя на себя в зеркало и убеждаясь, что с длинными черными волосами и зелеными глазами ему не нужна даже эспаньолка, чтобы походить на дьявола.

— Нам нужно было увидеть тебя в образе, прежде чем подписать с тобой контракт, дорогой Мефистофель. Это было условие кастинга, но теперь ты должен вернуться к своему изначальному облику. В первый раз ты должен предстать перед Инес Руано в ангельском обличье: сначала являются ангелы, потом демоны, так бывает всегда.

— А я не могу предстать перед ней в ангельском парике, скажите на милость?

— Закроем тему раз и навсегда, — отозвался голос на другом конце, — все это необходимо для создания драматической достоверности, а в том, что касается издержек… как тебе еще одна тысяча евро за неудобства?

«Идиот, сходи по крайней мере в парикмахерскую своей поклонницы доньи Тереситы, а то станешь лысым и страшным от самостоятельного перекрашивания», — посоветовал голос Флоренсии, по-видимому, вернувшейся после партии в бридж. Однако она ошибалась. В первых сценах этого фарса Мартин Обес, со своими великолепными белокурыми волосами (снова перекрашенными дома) и светлыми глазами, выглядел как самый настоящий ангел, какого не видели с тех пор, как Питер О’Тул помог Лоту и его семье бежать из Содома.

8. ГЛУПОЕ ЗАТМЕНИЕ

Инес Руано никогда не интересовали мужчины моложе ее, но в том парне было что-то притягательное. Во-первых, это был самый красивый мужчина из всех, кого она, привыкшая фотографировать красоту, когда-либо видела в своей жизни. Он был в белой рубашке и выделялся среди остальных присутствующих, превращенных ультрафиолетовым освещением бара в черные белозубые тени, которые размахивали зелеными и голубоватыми напитками в высоких стаканах, словно лучевыми мечами из «Звездных войн». Однако это была вовсе не планета Дантуин или Дагоба, а новая дискотека под названием «Кризис 40» для временно одиноких сорокалетних мужчин и женщин традиционной ориентации. Как здесь оказался такой молодой парень?

В принципе в бар пускали всех без ограничения, однако каким-то совершенно естественным образом контингент подбирался однородный: так и сегодня все посетители, за исключением этого парня, были влиятельными и преуспевающими людьми. Если бы ультрафиолетовые лучи позволяли разглядеть что-либо, кроме зубов и высоких стаканов, можно было бы убедиться, что бар полон знаменитых журналистов, фотографов и деятелей самых различных видов искусства. Однако было невозможно разглядеть что-либо на расстоянии дальше двух метров от себя, что обостряло в человеке чувство одиночества и задумчивой меланхолии, тогда как вокруг, невероятно близко, было множество незнакомцев и незнакомок, одетых в одинаковую темную одежду. Лишь иногда мелькали редкие вспышки другого цвета: лиловый галстук, серая рубашка или белые бюстгальтеры женщин, просвечивавшие под темными свитерами, но никого, казалось, не удивлявшие. Время от времени можно было заметить белые крапинки на чьем-нибудь менее шикарном костюме, мужскую голову с покрашенными в платиновый цвет прядями, но в основном в темноте виднелись лишь высокие стаканы, похожие на световые мечи, которыми в «Звездных войнах» сражались за господство во Вселенной.

— Еще «Бомбей» с тоником, — заказала Инес, снова кинув взгляд на мужчину на углу барной стойки. Ей не с кем было даже поделиться. Далеко позади остались времена, когда женщины приходили в бар группами по трое-четверо, нервно хихикая, как смущенные школьницы, и шепча друг другу на ухо: «Слушай, мне нравится вон тот… ай, только не толкай меня локтем в бок, он ведь заметит, дурочка…» Современные преуспевающие дамы не собираются стайками, как скворцы, а приходят поодиночке в бары вроде «Кризиса 40» и сидят, облокотившись на барную стойку, а о том, что увидели первого красавца в мире, могут поведать лишь своему «Бомбею» с тоником.

«Выпью еще бокальчик, — сказала себе Инес, — все равно завтра нужно делать фотографии только для Майры, для серии, которую она называет «Встречи с женщинами в тени», ничего важного». В действительности предстоящие три дня казались ей выходными по сравнению с обычной занятостью: до послезавтра, когда она собиралась отправиться в Цюрих, по заказу картинной галереи, у нее не было никаких дел, кроме этого репортажа, довольно посредственного, по ее представлениям.