Книга Сезон охоты на Охотника - Алекс фон Берн

— Трудно сказать, что может выкинуть Кузнецов при задержании. У него наблюдались… некоторые странности в поведении, потому и отправили его в резерв. Но имейте в виду — в свое время он был одним из лучших. Поэтому особенно не церемоньтесь. Главное — никакого шума, никаких свидетелей и попутных потерь!

Выйдя из кабинета Хладова Никифоров остановился в размышлении, осмысливая новую информацию. Если Хладову так опасен Кузнецов-Ладыгин, то почему его просто не убрать? Не потому ли, что в действительности Хладова интересует Котов? А почему? А потому, что не для себя Котов разыскивает Охотника-27, а по чьему-то заказу! Вот заказчика и хочет вычислить Хладов, его он и боится! А Охотник для него — просто приманка. Ну что же, тогда все логично, все становится на свои места! Но контакта Охотника с Котовым Хладов допустить не хочет. И желает сделать все тихо и без излишнего шума. Видно, действительно много знает этот Охотник! Ну ладно, Охотника Григорьев, конечно, возьмет! Надо только успеть раньше Котова! И, черт побери, почему же все-таки — Котов?

И Никифоров решил проверить личное дело Котова. Прямо сейчас. И еще одна мысль его волновала. Даже не мысль, а так — какое-то ощущение неясности, необходимости прояснить какой-то вопрос, мимо которого он прошел.

Нет, так совсем не годится! Полный паралич мысли!

Никифоров зашел к себе в кабинет, запер дверь и, сняв пиджак и ботинки, улегся прямо на ковер. Итак, полчаса релаксации.

Никифоров, закрыв глаза, принялся постепенно расслаблять мышцы. Сначала он зафиксировал внимание на кончиках пальцев ног. Затем волна расслабления пошла выше и выше, достигнув мышц лица. Потом наступило странное состояние не то полета, не то падения, — и короткий сон, минут на пять, на тридцать вздохов — не более.

Никифоров полежал, последовательно напрягая мышцы, затем открыл глаза и встал. Вся процедура заняла не более пятнадцати минут, но он чувствовал себя свежим и отдохнувшим. Можно приниматься за дело.

Никифоров сел за стол и занялся материалами на Котова.

11 августа 1994 года, 22.00.

Никифоров пил кофе, хотя знал, что пить кофе на ночь вредно для здоровья. Потом он закурил, хотя это никуда уж не годилось — курить после чашки кофе, выпитой на голодный желудок. Но ему было необходимо сосредоточиться: предстояло еще ехать домой на машине через полМосквы.

Теперь он знал, что отличало Котова от всех остальных, перечисленных в списке: за последние три года Котов пять раз был в служебных командировках в Таджикистане. Две из них — по три-четыре месяца, остальные — недели две-три. Цель командировок — координация усилий спецслужб России, Таджикистана и Казахстана по предотвращению контрабанды наркотиков. Ничего подозрительного или экстраординарного с Котовым в командировках не происходило, но связь была несомненна: Хладов без колебаний выделил Котова из списка. Почему? Скорее всего, потому что имелся еще один список. Этот список был неизвестен Никифорову, и в этом списке тоже фигурировал Котов.

Что же это за список? Учитывая область профессиональных интересов Хладова, можно предположить, что речь идет об утечке информации или фактах коррупции среди лиц, призванных бороться с наркопреступностью. А то, что Хладов не считает нужным полностью проинформировать своего заместителя, говорит лишь о стремлении соблюсти максимально возможную секретность.

Правдоподобно? Вполне. Ну а если посмотреть на дело с другой стороны? Что, если честный служака Котов накопал компромат на Хладова и пытается добыть неоспоримые доказательства через Ладыгина-Кузнецова? Тогда вполне понятно желание Хладова избежать малейшей огласки и в то же время любой ценой помешать контакту Котова с Кузнецовым. А что, если расследование Котова санкционировано свыше? Тогда можно запросто сгореть вместе с Хладовым! Вполне возможный вариант, — скольких людей сгубила близость к начальству!

Доложить руководству? Но за время работы с Хладовым Никифоров понял, что Хладов скорее простит измену Родине, чем измену ему лично.

Что же делать? Думай, полковник, думай, а то не быть тебе генералом!

Никифоров вздохнул. Впрочем, какое там — генералом! Остаться бы живым полковником! Если Хладов пытается спрятать свой личный скелет в твоем служебном шкафу, да еще от могущественных сил, то уцелеть при таком раскладе — задача не из легких!

12 августа 1994 года, 8.05.

Утро обещало замечательное продолжение. В смысле погоды. Чудесное летнее утро с теплыми лучами солнца, пением птиц и запахом зелени после ночного дождя.

Никифоров уселся в кресло, глянул на часы. Пятница. Наконец пятница! Может быть, удастся завтра съездить на дачу, а в воскресенье удастся сходить на рыбалку. Если дела позволят. Никифоров включил компьютер и начал просматривать список дел на сегодня. И тут вдруг он понял, что за ощущение незавершенности его беспокоило последние сутки.

Кто-то навел милицию на Кузнецова! Что значит — патруль заметил у Кузнецова пистолет? Кузнецов, как явствовало из его личного дела, прошел весьма солидную подготовку и был обучен методам скрытого ношения оружия. При желании он спокойно смог бы пронести мимо милицейского наряда под полой плаща автомат Калашникова! Ну не стал бы Кузнецов «светить» ствол перед милицией, даже имея разрешение на ношение оружия! Не так он выучен!

Зазвонил телефон. Никифоров снял трубку. Звонил начальник группы наружного наблюдения подполковник Сучков. Доклад наружки гласил: вчера, сменившись с дежурства, Кузнецов поехал на квартиру в поселке Северный и с тех пор в контакт ни с кем не вступал и из квартиры не выходил.

— Понял! — ответил Никифоров. Дав отбой, он связался с майором Парновым. Когда-то Парнов работал в Пятом управлении по диссидентам и слыл непревзойденным мастером того, что называется «подход под чужим флагом». Пустячный инцидент перечеркнул его карьеру. Парнов занялся было бизнесом, но прогорел, и Хладов буквально спас его от кредиторов.

— Константин Павлович! — сказал Никифоров. — Поезжай-ка сейчас в одно место…

Никифоров дал Парнову номер отделения милиции и поручил выяснить, кто навел патруль на Кузнецова. Положив трубку, Никифоров облегченно откинулся на спинку кресла. Этот землю рогом рыть будет, но отроет неизвестного наводчика! Кто знает, может, и вылезет кончик очень важной ниточки!

12 августа 1994 года, 12.50.

Охотник вышел из машины и посмотрел на противоположный берег озера. Отсюда отлично была видна торчащая из-за деревьев крыша пансионата «Ориган», глубокий овраг и отделяющая его от озера плотина. Охотник вернулся к машине и полез в багажник.

Машина очень удобно встала под свисавшими почти до земли лапами двух густых елок, и ее практически не было видно шагов с двадцати, и уж тем более с противоположного берега. Колеса не оставили следов на густо посыпанной опавшими хвоей и ветками земле.

Охотник достал из багажника акваланг, облачился в гидрокостюм с ластами и осторожно пробрался туда, где густой ивняк вплотную подходил к воде. Некоторое время Охотник пристально всматривался в противоположный берег и, не заметив ничего подозрительного, пробормотал: