Книга Секретные архивы ВЧК-ОГПУ - Борис Сопельняк

Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет. Падение исконно русской власти откроет бесконечную эру смут и кровавых междоусобиц.

Я завещаю Тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России.

Охраняй самодержавие, памятуя притом, что Ты несешь ответственность за судьбу Твоих подданных пред Престолом Всевышнего. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только Самого Себя и Своей совести.

В политике внешней — держись независимой позиции. Помни — у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн.

В политике внутренней — прежде всего, покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».

Если со службой у Михаила все было нормально — он стал командиром синих гусар, то с семейной жизнью не заладилось. То он без памяти влюбился в двоюродную сестру, но жениться им, естественно, запретили. То пал к ногам фрейлины своей сестры Ольги и склонял девушку к побегу. То в открытую начал волочиться за женой своего непосредственного подчиненного Владимира Вульферта, которая до него успела побывать замужем.

Женщину звали Наташей. Как она говорила позже, ей было очень любопытно совратить брата императора, что она и сделала. Михаил окончательно потерял голову! Он не отходил от Натальи ни на шаг и, в конце концов, сделал ей предложение. Он понимал, на что идет, ведь в случае оформления брака с дважды разведенной женщиной он мог потерять право на престолонаследие. У Николая II в это время еще не было сына, сам он серьезно заболел, и в случае его смерти корона могла повиснуть в воздухе.

Скандал! Больше того, легкомыслие, тянущее на государственное преступление! Когда Михаилу попытались объяснить ситуацию, он послал всех куда подальше и обратился к императору за официальным разрешением на брак.

«Я никогда не дам согласия!» — ответил пошедший на поправку Николай П.

Надо отдать должное и Наталье, ее мимолетное увлечение переросло в искреннюю и глубокую любовь. Женщина она была незаурядная, умная и необычайно красивая, да к тому еще смелая и решительная.

Чтобы замять скандал, влюбленные решили, что Наташе надо на некоторое время уехать за границу. Сначала она жила в Австрии, а потом в Швейцарии. Телефона тогда не было, письма шли долго, но хорошо работал телеграф. За какой-то месяц она отправила Михаилу 377 телеграмм! Он отвечал тем же. А потом ухитрился обвести родственников вокруг пальца и вырвался из России. Двенадцать дней счастья в Копенгагене — и Михаила буквально водворили в ненавистный Петербург.

Уже с дороги он ей написал: «Моя дорогая, прекрасная Наташа! Нет таких слов, которыми я мог бы поблагодарить тебя за все, что ты даешь мне. Наше пребывание здесь всегда будет самым ярким воспоминанием в моей жизни. Не печалься, с помощью Господа Бога мы очень скоро встретимся. Пожалуйста, всегда верь мне, и в мою самую нежную любовь к тебе, моя дорогая, самая дорогая звездочка, которую я никогда, никогда не брошу.

Я обнимаю тебя и целую всю, всю... Пожалуйста, поверь мне, я весь твой.

Миша».

Какая женщина усидит на месте, получив такое письмо?! Наталья быстро упаковала свои нехитрые пожитки и ринулась в Россию. Она сняла небольшой домик в Москве, Михаил вырвался к ней, и влюбленные провели вместе рождественские праздники. Именно тогда Наталья сделала Михаилу такой подарок, о котором он не смел и мечтать: Наташа призналась, что она беременна. Михаил плакал от счастья и клялся, что уж теперь-то добьется у брата разрешения на брак.

Но даже после рождения ребенка, которого назвали Георгием, император был неумолим. Вульферт оказался более сговорчивым: получив 100 тысяч рублей отступного, он согласился на развод. По закону, сын Михаила считался сыном Вульферта, и это создавало еще более двусмысленную ситуацию, но, получив хорошую мзду, Вульферт отказался и от сына.

После этого, наплевав на все императорские запреты, а заодно и на маячивший в перспективе трон, Михаил рванул в Вену. Вскоре туда же подъехала Наталья, и они, наконец, обвенчались в маленькой сербской церкви.

Как ни старались Романовы сохранить этот брак в тайне, о нем все же стало известно, и Николай II, желая сохранить хорошую мину, даровал Наталье титул графини Брасовой — по названию личного имения Михаила. Титул-то он даровал, но жить в России запретил. Лишь в начале мировой войны император простил брата, и они с Натальей вернулись в Россию. Михаил тут же пошел в армию и стал командовать хорошо известной Дикой дивизией, сформированной из кавказцев.

Дивизия дралась храбро, командир был всегда впереди, его авторитет рос на глазах, и Михаил стал необычайно популярен. И это—на фоне бездарнейшего руководства армией его старшим братом Николаем II. Надо сказать, что к началу 1917-го царская армия стала уже совсем не той, какой была в 1914 году. Боевые потери составили более 10 миллионов человек, личный состав в полках менялся по девять-десять раз. Когда царь прибыл в один из полков и попросил выйти из строя старослужащих солдат, то есть тех, которые начинали войну, вышло по два-три человека на роту, а кое-где — никто.

Еще хуже обстояло дело с офицерами: в полках осталось по пять-шестъ кадровых офицеров, остальные—бывшие приказчики, студенты, конторские служащие, выходцы из отличившихся солдат. Иначе говоря, дворянско-офицерской касты практически уже не было, как не было и солдат в силу многолетней выучки верных царю и Отечеству.

Пришедшие из тыла разночинцы и мобилизованные рабочие принесли в армию социал-демократические идеи единства пролетариев всего мира, необходимости конституции и, самое главное, разлагающие солдат лозунги: «За что воюем?» и «Долой войну!». Результат этой пропаганды был ужасающий: осенью 1916 года в войсках произошло несколько крупных восстаний, охвативших более десяти тысяч человек.

Звонок — более чем серьезный! Но ни Ставка, ни Зимний дворец не придали этому никакого значения. Не насторожил их и массовый рост стачек, в том числе на оборонных заводах. 440 стачек за год, в которых участвовало 220 тысяч рабочих, — это ли не повод для принятия адекватных мер?!

А вот в германском генеральном штабе не дремали. Будучи хорошо информированными о положении российской армии и о ситуации в тылу, немецкие генералы разработали план действий на 1917 год, причем на всех фронтах. Что касается Англии, то ее решили вывести из строя беспощадной подводной войной, а Францию и Россию взорвать изнутри.

17 февраля германский рейхсбанк сообщил своим представителям в Швеции об ассигновании средств на революцию в России. Немало денег ушло и во Францию, достаточно сказать, что военные бунты охватили 28 дивизий. Но генерал Петэн приказал расстрелять зачинщиков — и на этом французская революция закончилась.

В России обстановка была куда более благоприятной. 23 февраля на улицы Петрограда вышло 128 тысяч забастовщиков, в основном женщин. Потом к ним присоединились солдаты запасного пехотного полка, потом был разгромлен арсенал, разогнана полиция, выпущены из тюрем арестанты, в том числе и уголовники.