Книга Мертвецкая - Линда Фэйрстайн

— Привет, Майк! Алекс! Не видел вас, ребята, с гулянки в честь нашего с Гарри увольнения. Не скучаете? — Бывший детектив из 26-го участка соседнего округа пересек комнату и, схватив Чэпмена за руку, тепло с нами поздоровался. — Отвести их наверх, мисс Фут?

Она была явно недовольна, что у нас обнаружились независимые связи с колледжем, и вовсе не собиралась пускать нас в кабинет Дакоты без присмотра.

— Дайте мне ключ. Я верну вам его позже.

Она протянула руку и, забрав у Шейсона связку ключей, жестом велела Рекантати идти следом.

Вслед за Сильвией Фут мы прошли по коридору и, поднявшись на два лестничных пролета, оказались перед угловым кабинетом в башне. На стене рядом с дверью вместо таблички с фамилией висел рисунок два на три дюйма. На нем ручкой был нарисован клочок карты США со словом «БЭДЛЕНДС» в середине. Бэдлендс[16]Дакоты.

Фут отперла дверь и вошла первой. За ней последовал Чэпмен.

— Боже, фэн-шуем здесь и не пахнет.

Рекантати все еще выглядел растерянным и ошеломленным.

— Простите, детектив?

— Вы разве ничего не знаете о принципах негативной энергии? Это место — гадюшник какой-то, прямо как ее квартира. Во-первых, — Чэпмен пнул коробку с книгами, валявшуюся у него на пути, — у входов не должно быть никаких препятствий. В рабочее окружение необходим щедрый приток энергии. Во-вторых, у нее здесь слишком много черного. Плохая карма — символизирует смерть.

Чэпмен бродил по кабинету и осторожно осматривал кучи книг и бумаг на полу, стараясь не задеть те, что лежали сверху. Фут отвела Рекантати в сторону и что-то шептала ему на ухо. Я воспользовалась моментом и, подавив улыбку, спросила Чэпмена:

— Когда ты стал специалистом по фэн-шуй?

— Последние шесть месяцев Аттила трахает дизайнера по интерьеру. Только и слышишь о ней, когда дежуришь с ним. Офис уже начинает соответствовать представлению еврейской принцессы о китайском борделе. «Не оставляйте крышку унитаза поднятой, потому что вашу удачу смоет в канализацию». Видишь вон те высушенные цветы? — Майк указал на серовато-коричневую цветочную композицию на подоконнике. — Плохая идея. Олицетворяет мир мертвецов. Лучше свежие.

Марти Хан работал вместе с Майком в убойном отделе. Майк прозвал его Аттилой.

— Днем пришлем сюда бригаду криминалистов. Надо снять отпечатки пальцев и сделать несколько снимков. Вы двое не против?

Подойдя к столу Лолы, Майк составил в блокноте список всего, что там лежало, и набросал общий план кабинета. Улыбка исчезла с его лица. Кончиком ручки он сдвинул несколько бумаг, лежавших на книге для записей.

— Кто был здесь со вчерашнего вечера?

— Никто, — ответила Фут.

— Спорю на чековую книжку, что на этот счет вы заблуждаетесь.

Фут подошла к столу с противоположной стороны и, положив ладонь на стопку книг, наклонилась посмотреть, что привлекло внимание Майка.

— Может, уберете руку?

Она выпрямилась и прижала руки к бокам.

Зацепив карандашом медную ручку, Майк выдвинул верхний ящик стола.

— Слишком тут все аккуратно. Слишком опрятно. И на столе, и в этом первом ящике. В нем обычно хранят то, над чем работали совсем недавно, или то, что представляет особую важность. Все остальные стопки сложены как попало. Даже стопка писем вся сикось-накось. Кто-то копался в этих вещах и не устоял перед соблазном привести бумаги в порядок. Ничего серьезного, просто это как-то не соответствуют бардачному стилю Лолы. Может, при внимательном осмотре найдется отпечаток или что еще. Она жевала жвачку?

Рекантати глянул на Фут и пожал плечами:

— Да я как-то не замечал.

Теперь настала очередь Чэпмена шептать. Он наклонился ко мне и тихо заговорил:

— Давай запрем кабинет и немедленно пришлем сюда криминалистов. Тут в мусорной корзине жеваный «Риглиз» валяется. Очень подойдет для получения ДНК. Эти сочные слюнки скажут нам, кто именно здесь болтается. — Майк обернулся к остальным. — Мисс Дакота никогда не говорила о «мертвецкой»?

Фут взглянула на Рекантати, а потом оба тупо уставились на нас.

— Кажется, это больше по вашей части.

Выходя из-за стола Лолы, Майк взглянул на маленькую пробковую доску около окна.

— Вы знаете кого-нибудь из этих людей? — спросил он.

Фут встала рядом с ним, а Рекантати посмотрел через плечо.

— Это фотография Франклина Рузвельта, разумеется, а это — Мэй Уэст. Вон та женщина в старинном костюме — Нелли Блай,[17]кажется. Мужчину не знаю.

— Думаю, это Чарльз Диккенс, — внесла свой вклад моя студенческая специализация по английской литературе.

Фут отступила назад и, отвернувшись, продолжала:

— Кто эти люди на фотографиях с Лолой, точно сказать не могу, но полагаю, ее друзья или родственники. А девушка вон на том снимке — одна из студенток, которым Лола в прошлом семестре, весной, читала курс.

Майк, наверное, думал то же, что и я: странно, что эту студентку Лола так выделяла, даже повесила ее фотографию на стену. Он задал очевидный вопрос:

— Как ее зовут?

Фут заколебалась.

— Шарлотта Войт.

— Вы знаете, почему Лола повесила сюда ее фотографию?

Мертвая тишина.

— Мы можем с ней поговорить?

— Детектив Чэпмен, — ответила Фут, опускаясь на диванчик у дальней стены. — Шарлотта исчезла из колледжа. И вообще из Нью-Йорка. Мы не знаем, где она.

Гнев Майка был очевиден.

— Когда это произошло?

— Она пропала прошлой весной. Десятого апреля. Ранним вечером ушла из общежития в разгар приступа депрессии. С тех пор ее никто здесь не видел.

6

До приезда бригады криминалистов — пока они не снимут отпечатки пальцев и не сфотографируют все — Майк не хотел ничего трогать в кабинете Дакоты. Он отвел расстроенную парочку руководителей обратно в кабинет Фут к продолжил беседу там:

— А теперь поиграем в игру «У меня есть тайна» и будем надеяться, что глупый коп не сообразит, какие проблемы у нас в колледже, верно? Кто эта Войт и что, по вашему мнению, с ней произошло на самом деле?

Фут продолжила рассказ:

— Мистера Рекантати назначили на должность ректора только в осеннем семестре. Не вините его в том, что он не упомянул об исчезновении Шарлотты. — Остеопороз, сутуливший плечи Фут, стал еще заметнее: она села в свое кресло и, сгорбившись, вспоминала подробности об исчезнувшей студентке. — Шарлотте было двадцать, и она училась на предпоследнем курсе. У нее была сложная жизнь. Вообще-то она выросла в Перу. Отец — американец, работал там в крупной корпорации. Мать — перуанка, умерла, когда Шарлотта оканчивала школу. Девочка очень способная, но долгое время страдала от депрессий и проблем с пищеварением.