Книга Маска возмездия - Маргарет Макфи

Мэриэнн кивнула.

— Вы ведь знали, что я еду венчаться, еще до того, как мой отец сказал вам об этом?

Сегодня ее глаза смотрели иначе. Они стали более светлыми, и в них не чувствовалось презрения. Что-то из защитного панциря еще оставалось, но у него возникло ощущение, будто она подняла забрало, хотя по-прежнему осторожничала, при этом прежней враждебности не проявляла.

— Брак по расчету всегда вызывает интерес в свете. — Рейф пожал плечами, будто говорил о чем-то незначительном. Он не собирался рассказывать, сколько сил потратил на то, чтобы разузнать о Мисборне все, что можно, и о том, что уже два месяца ждал удобного случая, чтобы похитить его дочь.

— Вы все еще хотите ограбить нас?

В ее голосе он уловил одновременно любопытство и осуждение.

— Вы считаете меня жестоким? Не стану отрицать: в отношении вашего отца все так и обстоит.

— Вы не должны были причинять ему вред.

Рейф заметил, как потемнели ее глаза, когда она вспомнила, что произошло на пустоши. Однако извинений приносить не собирался.

— Мне жаль, что вы стали свидетелем насилия.

— А вы не жалеете о том, что сделали?

Он отрицательно покачал головой:

— Мисборн заслуживал большего.

Жестокая правда, и Рейф не собирался лгать ей.

Мэриэнн сглотнула, ее лицо вновь приобрело неприязненное выражение. Что бы ни думал о Мисборне, Рейф не мог не восхищаться ее преданностью отцу, тем мужеством и решимостью, с которыми она бросалась на защиту этого негодяя. Он как завороженный смотрел на ее нежное овальное лицо и полные губы. Наконец, придя в себя, так крепко стиснул зубы, что хрустнула челюсть. С досады Рейф отвернулся и пошел прочь. Она же дочь Мисборна! Нельзя забывать об этом.

— В том переулке было семь головорезов, — тихо и осторожно произнесла девушка, — а вы один, но не воспользовались пистолетом.

Ее слова заставили Найта остановиться, но он не обернулся.

— На шум выстрела могло сбежаться еще больше крыс.

— Почему вы спасли меня? — Ее голос прозвучал так, что Найт позабыл все на свете.

Он посмотрел на нее. Она — само искушение. Эти глаза, такие мягкие и темные, могли лишить рассудка любого.

— А почему я не должен был этого делать?

— Вы ненавидите моего отца.

Ненавидите! Слишком мягко, чтобы передать всю палитру чувств по отношению к Мисборну. Он помедлил с ответом, заглянул в ее глаза, похожие и в то же время не похожие на глаза ее отца.

— Кем бы ни был ваш отец, со мной вы в безопасности.

«В безопасности!» Мэриэнн уже давно забыла те времена, когда чувствовала себя в безопасности. Ей казалось, они больше никогда не вернутся, как ни старались члены семьи защитить ее. Она пытливо всматривалась в лицо мужчины. В лучах утреннего солнца его глаза горели золотым пламенем. Да, он разбойник. Напал на отца и похитил ее. Держит ее пленницей. Она видела, как обитатели лондонского дна склонялись перед ним. Под черной шелковой маской мог оказаться кто угодно. Но кем бы ни был, он не воспользовался ее слабостью, хотя и мог бы. Принес свечи, чтобы разогнать темноту. И он спас ее, хотя ради этого ему пришлось одолеть семерых.

Их взгляды встретились, но Мэриэнн не отвела взгляда, погружаясь в эти янтарные глаза, пытаясь разгадать человека, скрывавшегося под маской. Он не лгал. Такой, как он, не может лгать.

Его взгляд смягчился. Разбойник потянулся к ней, словно хотел дотронуться до руки, но в последний момент остановился и убрал руку.

— С вами все в порядке?

Мэриэнн продолжала смотреть ему в лицо, не в силах отвернуться. Рейф тоже не сводил с нее глаз.

— Да, — наконец произнесла она, кивнув, — все хорошо.

Как часто Мэриэнн произносила эти слова за последние три года! Но только сейчас, стоя в запертой спальне рядом с человеком в маске, который похитил ее, она поняла, что близка к этому.

— То письмо, которое, по вашему мнению, находится у отца…

Он молчал.

— Я знаю, вы уверены, что он понимает, о чем речь. — Девушка заметила, как в его глазах мелькнуло что-то пугающее, но не остановилась. — Вы будете снова требовать его? Объясните отцу, что хотите именно это письмо?

— Я уже это сделал.

Девушка кивнула и, немного успокоившись, продолжала:

— Я слышала, как вы с сообщником говорили о каком-то документе. Отец отдаст его вам.

Отец отдаст что угодно, лишь бы вызволить ее.

— Я готова поклясться жизнью.

Он не ответил. Еще мгновение продолжал смотреть на нее, потом повернулся и вышел, оставив ее одну в запертой спальне.

Через пять минут Мэриэнн услышала, как лязгнул засов входной двери, затем раздался удаляющийся стук конских копыт. Все ясно, он уехал. На лестнице послышались шаги сообщника. Мэриэнн слышала, как он прошел по коридору в соседнюю комнату. Из комнаты послышался шум открываемых и закрываемых шкафов, после чего он отпер дверь ее спальни и, постучавшись, вошел.

— Соблаговолите пройти сюда, леди. Мне приказано показать вам другую комнату, там вы могли бы провести день. Там ставни не заколочены.

Он отвел Мэриэнн в спальню в противоположной стороне коридора. После полумрака желтой комнаты солнечный свет показался ей таким ярким и сияющим, что пришлось зажмуриться, пока глаза не привыкли к нему. Стены в комнате были холодного голубого цвета, постель черного, как ночь, а мебель красного дерева несла на себе явный отпечаток мужского вкуса. Перед зеркалом рядом с тазом для умывания Мэриэнн заметила мыло, помазок и бритву. Она без лишних вопросов догадалась, чья это спальня. Сердце девушки застучало с удвоенной силой, под ложечкой засосало. Охваченная внезапным подозрением, она в нерешительности остановилась.

— Он решил, что вам будет лучше на солнечной стороне. К вечеру солнце уйдет за дом. — Мужчина на минуту замолк. — Вам нечего бояться, барышня. Мне велено отвести вас назад в желтую спальню до его возвращения.

Мэриэнн обернулась и взглянула в его лицо, скрытое небрежно повязанной серой маской.

— А не проще ли вынуть гвозди из ставней?

— Нет, леди Мэриэнн. — Мужчина в смущении отвернулся.

— Это из-за того, что окна выходят на фасад, — предположила девушка, — и меня могут заметить?

— Все немного сложнее, леди. Ставни в спальне должны быть закрыты. Так же как и в спальне хозяина.

— Желтая спальня… — Мэриэнн задумалась, вспомнив расколотый гребень. — Это ведь спальня его матери, верно?

Сообщник ответил нерешительным кивком.

— Так это его дом.

Он неловко помялся, но не стал отрицать.