Книга Кровавое копье - Крейг Смит

— Значит, ты лгал мне, когда заявлял, что не сдался.

— Я оберегал тебя, но теперь мне кажется, что ты нашла кого-то, кто способен отыскать убийцу Роберта…

— Я собираюсь установить истину, padrino, а этим очень опасным людям лучше бы уяснить одну вещь. Я дала Богу клятву, что меня ничто не остановит, и я знаю, о чем говорю.

— Тогда — да поможет тебе Бог, Катерина, потому что я не могу.

Как только Джанкарло Бартоли вернулся к лимузину, Карлайл обратился к нему по-итальянски:

— Она знает?

Дэвид Карлайл был высоким импозантным мужчиной лет пятидесяти, загорелым, с седой гривой. Бартоли сел в машину напротив него и устремил невеселый взгляд на дом, который еще совсем недавно принадлежал Роланду Уилеру.

— Все в точности так, как ты думал, — помолчав, проговорил он.

Машина отъехала от края тротуара и устремилась вверх по оживленному шоссе.

— Надеюсь, ты посоветовал ей успокоиться? — спросил Карлайл.

В его голосе прозвучала насмешка, которая Бартоли не понравилась. Он в упор посмотрел на собеседника.

— Не хотелось бы указывать тебе, как ты должен себя вести, Дэвид, но Кейт ни за что не выйдет на тебя без помощи Томаса Мэллоя. Избавься от него, и ты снова будешь в безопасности.

— Однажды я тебя уже послушал, Джанкарло, насчет того, как мне следует с ней обходиться, и сам видишь, куда это меня привело.

Бартоли с любопытством посмотрел на друга.

— Значит, ты решил ликвидировать всех троих?

— Не сказал бы, что у меня есть выбор.

Старик насмешливо улыбнулся.

— Подумай хорошенько, прежде чем совершишь что-то такое, о чем потом можешь пожалеть. Насколько я помню, когда ты в последний раз решил убить Кейт, она скинула твоих наемников с горы.

Карлайл добродушно рассмеялся, словно услышал хорошую шутку, и повернул голову к окошку, за которым проплывали улицы Цюриха.

— На этот раз она ничего не заметит.

— Я предупреждал ее. Но похоже, ей все равно, Дэвид, и, судя по ее взгляду, тем, кто ничего не заметит, можешь оказаться ты.

— Она считает, что близка к разгадке случившегося. Это Мэллой виноват. Ему кажется, что Джек Фаррелл может проговориться.

— А ты уверен, что нет?

— Абсолютно. Но расскажи мне о том, чего я не знаю, Джанкарло. Ты познакомился с мужем Кейт. Думаешь, она его любит?

Бартоли повернул руки ладонями вверх и пожал плечами.

— Женщина взрослеет, Дэвид, и вдруг начинает воспринимать любовь не так, как раньше. Если она честна с самой собой, то понимает, что есть только один мужчина, которого она любила по-настоящему. Вот почему ее супруг так рвется помочь ей. Он хочет занять место ее предшественника. Он хочет всей ее любви. Конечно, он знает, что никогда не получит этого, но убеждает себя в том, что если сумеет помочь, то станет ей ближе, чем прежде.

— Пожалуй, лорд Кеньон был счастливчиком.

Джанкарло Бартоли задумался.

— Полагаю, он даже не догадывался каким.

— Жаль, что ему пришлось умереть таким молодым.

— Я тоже всегда так думал.

Кейт разыскала Маркуса Штайнера, когда тот собрался уходить. Она обратилась к нему по-немецки, употребив официальное «Sie»,[16]как если бы общалась с незнакомцем, и пожала ему руку, а не поцеловала в щеку, как друга семьи. На взгляд Кейт, Маркус был швейцарцем до мозга костей — очаровательным, сдержанным, дипломатичным и верным слову — в особенности в том, что касалось криминального бизнеса.

— Вам понравилось, капитан?

— Очень, благодарю вас, миссис Бранд.

— Кстати, хотела полюбопытствовать. Вы по-прежнему…

Понимающий взгляд, едва заметное пожимание плечами.

— За то время, что вас не было в стране, ничего не изменилось, — сказал Маркус.

— Мой кредит еще действует? — мило осведомилась Кейт. — Или вам нужен аванс наличными, чтобы принять заказ?

— После сегодняшнего приема ваш кредит мог измениться только в лучшую сторону.

— Мне ужасно жаль, что я не уделила вам больше внимания, но, видимо, очень скоро мне может кое-что потребоваться. Список пожеланий я положила в карман вашего пальто.

Маркус Штайнер с удивлением уставился на собственную одежду.

— Ближе к сердцу, — уточнила Кейт и, взяв Маркуса за лацкан, рассмеялась, словно это была хорошая шутка.

— Вам понадобится что-то экзотическое?

— Ничего сверхъестественного.

— Желаете, чтобы все было доставлено в гараж вашего старого дома, как раньше?

— Боюсь, за ним наблюдают.

Маркус удивленно взглянул на Кейт. Он точно знал, что полиция за домом не следит, но, с другой стороны, полиция Кейт никогда особо не заботила. К ней слишком хорошо относились, чтобы она могла стать предметом тайных расследований, а после сегодняшнего приема она могла совсем об этом не беспокоиться.

— У нас с Итаном новый дом — недалеко от Гроссмюнстера.[17]Я указала адрес в конце списка. Если нас не будет, просто оставьте все в гостиной. Я вложу в конверт достаточную сумму, чтобы покрыть расходы. Остаток можно будет употребить в будущем, если возникнет необходимость.

— Договорились. Чтобы войти, мне понадобится ключ?

Кейт улыбнулась.

— Это с вашими-то способностями?

Глава 3

Томас Мэллой вышел из подземки на Восемьдесят шестой улице и влился в обычную для позднего вечера толпу, направляющуюся к Пятой авеню. Он был в черных мокасинах, темных шерстяных брюках, сером свитере и черной ветровке. Его глаза закрывали солнечные очки. Несколько раз на него оглядывались приезжие, пытаясь угадать, не важная ли это персона. Большинство считали, что нет; впрочем, так бывало не всегда. Мэллой заметил свое отражение в витрине и остался очень собой доволен.

Длинные, слегка поседевшие волосы, стиль одежды, подходящий артистической натуре — актеру, архитектору, писателю. Мэллой был высокого роста, строен и, по его собственной оценке, довольно хорош собой. Не самая лучшая внешность для того, кто предпочитает делать свое дело, оставаясь незамеченным, но Мэллой мастерски умел менять свой облик. Стоило одеться иначе, по-другому причесаться, добавить или, напротив, убавить изысканных манер, изменить голос — и он мог бы сойти за француза, немца, швейцарца, англичанина и, конечно, за американца трех-четырех распространенных типов. За границей Мэллой обычно путешествовал по швейцарскому паспорту, выданному на одно из четырех его имен. Кроме этого, у него было еще четыре американских имени, два немецких, и даже французский паспорт имелся — на всякий случай.