Книга Гончаров влезает в аферу - Михаил Петров

- Жидкий в коленках.

Он обиделся и ушел, на прощанье назвав меня "дятлом". Я заржал, увидев, с каким презрением смотрел ему вслед Студент. Пес держался скромно, но гордо, всем своим видом говоря: "Не стоит благодарности. Ведь мы с тобой мужики! А предложенное тобой мясо я, конечно, съем, но к делу это не относится".

Ну ладно. А теперь постараемся еще раз осмыслить происшедшее. Все просто, как лом. Упреждающий удар. Но ведь я не вмешивался, то есть выполнил требование. Может быть, по ошибке, а может, по неведению я задел какой-то скрытый мафиозный нерв? Когда бьют за дело, обидно. Когда так просто - обидно вдвойне. Ладно, предположим...

Предположить помешал резкий звонок в дверь. Звонок, совершенно мне не нужный. Второй удар моя черепушка принимать отказывалась. Говорят, газовый пистолет в квартире весьма неудобен, но на безрыбье и гузка соловей. Я его сунул в задний карман спортивных штанов, и, когда шел к двери, он холодно и твердо хлопал мне по ягодице.

- Стреляю! - предупредил я, открывая дверь.

Чио-сан тряслась как в припадке. Не спрашивая разрешения войти, она проскользнула в прихожую.

- Чего надо? - не очень-то любезно поинтересовался я, не пропуская гостью дальше.

- Константин Иванович, извините, что так с вами обошлась: не могла по-другому - полно ушей кругом. Решила вам позвонить, но у меня дома телефона нет. Спустилась к автомату, а тут... эти трое хотели запихать меня в машину. С трудом вырвалась, поймала такси - и к вам.

- Что еще?

- Я хотела...

- Я хочу спать.

- Но они там... внизу... Как я?..

- Как хотите! Знать ничего не желаю. Все. До свидания.

Я открыл дверь, ни секунды не сомневаясь, что это очередная подставка.

- Константин Иванович... можно я на кухне у вас... пережду только, может быть, они уедут... Я хотела сказать...

- Скажи в милиции. Иди туда. - Я буквально вытолкал провокаторшу за дверь и на прощанье с удовольствием пнул ее под зад. Потом закрылся на все замки.

Только этого мне не хватало после всего происшедшего, и причем в двенадцать часов ночи.

Открыв "свежую" бутылку "Морозоффа" и накапав из нее на сон грядущий, я с удовольствием поставил точку на этом деле, едва не оказавшемся для меня последним.

* * *

Проснулся я в шесть утра. От доброго похмелья голова раскалывалась, что со мной бывало крайне редко. Грызло чувство вины, не знаю только перед кем. Перед Чио-сан? Возможно... Ночью мне то и дело грезились кошмарики в виде железного шкворня в руках у Чио-сан. Вперив в меня свои черные глаза, она мастерски огуливала меня по бокам и голове. Она била, а я кричал: еще, еще! Мазохист ненормальный. Как бы ей позвонить? Да у нее же телефона нет. Нет телефона, поэтому она вышла позвонить мне из автомата. Зачем? Чепуха какая-то! Без "Морозоффа" не обойтись.

Съездить посмотреть, что там у нее, не ввязываясь при этом ни в какие драчки? Но куда? Я и адреса не знал. Хотя это - дело пяти минут. Каналы остались. Только хорошо бы знать фамилию, а я не ведаю даже имени. Через фирму справляться опасно. Пойдем другим путем.

Подняв в воскресный день полгорода, я к семи уже знал, что зовут ее Светлана Ким и проживает она в новом общежитии, в 233-й комнате.

Отпустив Студента гулять, я отправился по адресу, почти наверняка зная, что ищу бесплатных приключений на собственную задницу.

Допуск посетителей в коммунальное жилье был разрешен только с восьми утра. "Как в лагере", - думал я, осторожно обходя этажную блюстительницу порядка и нравственности, в сладком утреннем сне пустившую на бульдожьи щеки слюну. Тихой мышкой я поскребся в обезличенную дверь 233-го пенала. Но внутри была тишина абсолютная.

- Стучи, стучи сильней, потаскун, дома она, - не открывая глаз, присоветовала спящая и обманутая мной дежурная.

- Почему это потаскун?

- А к ней другие-то не ходют.

- Да нет ее, наверное, - поделился я опасениями.

- А я говорю тебе, дома. Никуда не выходила. Как пришла в первом часу, так и сидит. Спит, наверное. Троим-то кобелям дай за ночь - поневоле спать будешь.

- Да никого там нет, - возразил я, дубася кулаком под гулкий перестук сердца, раньше меня понявшего, что произошло. - Есть вторые ключи?

- Ими не велено без причины пользоваться.

- Когда ушли эти трое? - тряс я уже бульдожину, заставляя разлепить глазки-шильца.

- Так вскоре. По разу, наверное, дернули и ушли.

- А зачем вы их пустили? - шипел я, чтоб не разбудить спящих.

- Как это зачем? Девушка зарабатывает. Ты вот чего приперся ни свет ни заря? Трахнуться хочешь. Вот и они...

Договорить ей я не дал, выдрал из рук дубликат ключа и опрометью бросился к двери. Сторожиха следом затрясла свое мясо.

Зачем я вошел туда? Ведь знал, что увижу. Знал, но не верил. Точнее, не хотел верить.

Работали те же подонки, что и у Князева. Тоненькая девчоночья шея была перетянута белым капроновым шнуром. Его прикрывала раздувшаяся складка набрякшей кожи. Видимо, душили двое, натягивая шнур с двух сторон.

Умертвили ее в постели, и сейчас она казалась совсем крошечной, как куколка. Широко распахнутые глаза говорили мне: "Вот видишь, что ты наделал? Ведь я просила твоей помощи..."

Все во мне перевернулось. Намотав завитушки-локоны вахтерши на кулак, я резко откинул назад ее голову:

- Ну что, сука! Сколько они тебе заплатили?

Она посерела. Медленно оседая на пол, осипшим голосом прогундосила:

- Вы что... Я никогда... я никого... они сами дали.

- Сколько?

- Одну.

- Что?

- Бутылку.

- Курва ты старая! Иди вызывай милицию, а я в морг сообщу. Быстро!

Оттолкнув ее, я зайцем поскакал на первый этаж, к выходу. Чио-сан я уже помочь не мог, но найти убийц был обязан - ведь накануне она просила о помощи...

Только с какого конца взяться? Тетка, конечно, расколется. О моем приходе сюда узнают. Правда, следствие пойдет по другому району. Но и козе понятно, что два удушения в одной конторе сопоставят и увидят одинаковый почерк. Приметы мои налицо, разбитая голова - тоже. Примерно к среде меня опять пригласят к следователю. Не хотелось бы.

Остается исчезнуть, переждать, но у меня подписочка о невыезде. Ну и хрен с ней! В сегодняшней неразберихе на Северный полюс за мной не поедут. Северный полюс? Или Сибирь. Сибирь, город Эйск. Там проводили свой медовый месяц молодые Князевы, о чем предпочел умолчать великовозрастный жених.

Как бы то ни было, но воскресенье - мое. И пока есть возможность, необходимо этим воспользоваться - уладить домашние дела и уточнить несколько деталей.