Книга Необитаемое сердце Северины - Нина Васина

– Кто еще знает, кроме твоей племянницы?

– Никто! – как выплюнула Любава.

– Мужику своему сказала, зачем Шурку привезла?

– Нет!

Армия выдохнула, прошлась по комнате и села у окна на лавку. Любава осторожно присела на расстоянии.

– Тварь ты поганая, – уже беззлобно заметила Армия.

– И сучка бездетная, – добавила Любава.

– Ну вот что, Любава, ты меня знаешь, я что обещаю – всегда выполняю. Если привезешь сюда еще кого по этому делу, я тебя пристрелю. Отведу в лес и пристрелю. Остальное волки доделают. Хочешь так подохнуть?

– Пристрели меня, Армия, мать наша...

* * *

В доме у Северины темно. Дверь не заперта. Армия затопала в коридоре, зашумела.

– Чего дверь не закрываешь? Почему темно?

– Сплю я, – отозвалась с печки Северина.

– Спит она... – Армия зажгла свет и подошла к печке.

Ее голова оказалась как раз рядом с головой девочки. Северина положила подбородок на руки и смотрела на тетку Армию горящими глазами. Ее лихорадило, а глаза сияли.

– Нельзя так, – укоризненно сказала Армия. – Нельзя делать все, о чем тебя просят. Ты ж не дура, зачем откликаешься каждому?

Северина задумалась, потом неуверенно сказала:

– Мне, наверное, интересно, как все устроено...

– Интересно ей! – повысила голос Армия. – Сколько раз говорено, что ты хорониться должна! Вот вырастешь, паспорт поимеешь, иди на все четыре стороны, расстилайся половицей под любой сапог. А пока – сиди тихо и не высовывайся! Севка, – перешла она на доверительный тон, – ты не можешь решать такое, не божеское это дело. Нельзя эту тяжесть на душу брать – не отмолишься ведь.

– Тетка Армия, – прищурилась Северина, – ты всегда говорила, что религия – опий для народа.

– Религия – ерунда! Твоя же душа тебе покоя не даст! Интересно ей, видите ли!.. – Армия прошлась по комнате.

– Все нормально. Я заговор сказала, чтобы пустоты не образовалось, – тихо ответила на это Северина.

– Тьфу – твой заговор! – рассердилась тетка Армия. – Как бабка дремучая рассуждаешь!

– Ничего не тьфу! – рассердилась и Северина. – Заговор важный, мне его мама сказала, чтобы пустоты не образовалось, когда человек нерожденный исчезает. Потому что пустота может все в себя засосать. И не будет тогда ни людей, ни зверей, ни земли самой не будет!

Тетка Армия подошла к печке, приблизила свое лицо к лицу девочки:

– Севка, твоя мать хоть и была акушерка, но не умела делать того, что ты умеешь.

– А чего я умею? Армия, я снегиря замерзшего нашла. Помнишь, в фильме «Морозко»? Настенька взяла птичку заледеневшую, погрела ее в руках, птичка и ожила.

– И что?.. – спросила Армия.

– Я когда этот фильм увидела, мне пять лет было. Я сильно захотела всех оживлять... Сильно-сильно! – Северина замолчала.

– И что? – повысила голос Армия.

– Ничего! Не ожил снегирь. Я его в ладонях долго держала, а он мертвый остался.

– Слава богу, не допустил! – громко объявила Армия и первый раз на глазах Северины показательно перекрестилась. – Знаешь, Севка, ты уж о мертвых-то не радей, не твоя это территория. У мертвых свои законы, думай о живых. Что за заговор такой, говори.

– Зачем тебе? – напряглась Северина.

– На всякий случай. Глядишь, уверую.

Северина приподнимает голову с настороженным серьезным лицом и шепчет:

– Ни зверь не родись, человек не родись, ангелом не возвысь, чертом не определись, умри-воскресни!

Тетка Армия протягивает руку, гладит девочку по голове, потом прижимает ее голову к подушке.

– Спи, спасительница ты наша.

* * *

Феликс выждал девять дней после похорон и поехал в квартиру отца. День был пасмурный, на улице – чуть ниже нуля. Феликс брел не спеша от метро, разглядывая прохожих и удивляясь разнообразию лиц. В автомобиле невозможно увидеть столько физиономий, Феликс поразился желанию многих встречных выдержать его взгляд с показной напористостью, а две женщины улыбнулись – как ему показалось – с участием.

В прихожей он с порога сразу сел на удобно стоявшую у двери тумбочку. Осмотрелся. Пахло, как всегда в квартире отца, чем-то странным – то ли сандаловыми палочками, то ли лекарствами. Феликс наклонился снять обувь и влип взглядом в грязный след на полу. Чуть дальше – еще один. Кто-то с большим размером обуви оставил на паркете совсем недавно подтаявшие остатки грязного снега. Феликс прислушался: тихая возня в кухне – шуршат пакеты. Он не стал разуваться и на цыпочках прошел по коридору. Заглянул в комнату. На кресле валялось брошенное мужское пальто, поверх него – мохеровый шарф. Дойдя до кухонного проема – аркой, Феликс несколько секунд рассматривал высокого мужчину с густой шевелюрой, который стоял у подоконника и изучал коммунальные платежки – Феликс узнал пакет, в котором отец их хранил. Не поворачиваясь, мужчина спокойно предложил:

– Проходите, не стесняйтесь. Я здесь по службе.

И, развернувшись, выставил перед собой в ладони удостоверение. Феликс послушно шагнул в кухню и даже успел захватить смазанным взглядом кое-какие надписи типа «...государственной безопасности... отдел № ...» до того, как незнакомец с громким звуком захлопнул свое удостоверение.

– Феликс Мамонтов ваш отец, если не ошибаюсь?

– Да... Мы одноимёнцы и однофамильцы... – растерянно объяснил Феликс. – А как вы вошли?

– Служба, – лаконично объяснил незнакомец.

– Извините, я могу еще раз посмотреть на ваше удостоверение? – решился Феликс. – Я не успел прочесть имя.

– Алексей, – с готовностью доложил посетитель, не собираясь ничего показывать. – Вы располагайтесь, я здесь надолго. За день не управлюсь.

Он выдвинул ящик кухонного стола, вернул на место пакет с платежками и сосредоточенно стал изучать содержимое следующего ящика. Когда этот... Алексей достал маленький фотоаппарат и стал фотографировать вилки-ложки и ножи в этом ящике, Феликс обнаружил в себе гнетущее чувство тревоги и раздражения. И попросил назвать номер телефона, по которому ему смогут подтвердить полномочия присутствующего.

– А разве вам отец не оставил номерочек? – насмешливо поинтересовался посетитель.

Феликс решительно прошел в большую комнату к телефону и набрал ноль-два. Слушая долгие гудки, он не заметил, как незваный гость подошел сзади и нажал кнопку на аппарате. Феликс резко повернулся. Мужчина с силой выдернул у него из руки трубку и положил ее на телефон.

– Вы какой-то дикий, Феликс Феликсович, – участливо сказал он. – Хотите испортить мне работу приходом участкового? Или вообще решили вызвать опергруппу на ограбление? Неужели вам папаша не оставил номер телефона? – И вдруг крикнул громко и визгливо: – Сидеть!