Книга Участок - Алексей Слаповский

Получилось, что одному человеку, учитывая, что провода надо смотать и на что-то погрузить, за целую ночь трудно управиться. Беря во внимание также темень и дождь, то есть скользкость столбов.

– Бригада работала! – сказал Шаров.

– Возможно, – не спешил делать выводы Кравцов. – Дождь был, следов маловато.

Тут он обратил внимание на Цезаря, что-то пристально обнюхивавшего. Подошел и похвалил пса, подняв с земли рабочую рукавицу:

– Молодец, Цезарь!

Цезарь смутился: его не перчатка интересовала, а странная норка рядом с ней, из которой так и веяло теплым жилым духом. Была это сусликовая норка, но Цезарь этого, конечно, не знал.

Рукавица оказалась почти новая. С ярлыком. Кравцов продемонстрировал это окружающим.

– У нас таких миллион! – сказал Шаров. – Рабочим всем недавно выдавали. И я взял пару – в саду копаться.

– И у меня такие есть, – сказал Володька.

– И у меня, – не только сказал Мурзин, но и показал свои новехонькие рукавицы.

– Выходит, местные кто-то? – сделал предположительный вывод Кравцов.

Шарову это не понравилось.

– Какие местные? На наших даже думать нечего! По мелочи могут, конечно, но чтобы так... Это же самим себе свет отрезать!

– Не довод! – заметил философ Мурзин. – Мы сами себе чего только не отрезали уже!

И они с Шаровым хотели уже полемически продолжить обсуждение проблемы, но обратили внимание на Кравцова, что-то нашедшего в высокой траве. Подошли. И увидели следы от колес. Колеса явно небольшие. И полосы три: две по бокам, одна в центре.

– Это мотороллер, – сказал Кравцов. – Грузовой мотороллер. Есть у вас такой?

– Есть, – сказал Шаров без большой охоты.

– Где?

– На винзаводе, где же еще...

И они пошли к винзаводу.

4

Они пошли к винзаводу – и зря: следы вдруг свернули. Свернули они к кирпичному забору «Поля чудес». И видно было, что мотороллер тут останавливался. А еще было видно, что по верху забора какие-то довольно свежие полосы.

– Так! – с некоторым облегчением сказал Шаров. – Вот оно что!

– Не будем торопиться! – остерег его Кравцов. – Мотороллер-то ваш!

И опять они пошли по следам мотороллера – и вышли-таки к винзаводу.

Мотороллер стоял во дворе. Куропатов, постоянный водитель этой техники, по какой-то причине отсутствовал. Шаров хотел его позвать, но Кравцов дал ему знак не делать этого. Он осмотрел мотороллер. Увидел, что колеса его чистые, будто мытые, но по дну кузова – грязь. Еще не вполне засохшая (Кравцов отломил кусочек, помял и понюхал). Заглянув в кузов, Кравцов увидел то, что его больше всего заинтересовало – рукавицу.

Он поднял ее, молча показал всем, а тут явился и Куропатов, высокий широкоплечий мужчина, очень с виду серьезный, не легкомысленный.

– Ваша рукавица, здравствуйте? – сразу же спросил его Кравцов.

– Моя, здравствуйте, а что?

– А эта? – предъявил Кравцов улику. – В другом месте найдена, между прочим!

Куропатов если и смутился, то виду не подал.

– Тоже моя, должно быть. Только вы зря спрашиваете. Я ночью дома спал.

– А мы ведь и не спрашивали, спали вы дома или нет! – тонко заметил Кравцов.

– Эх, Михаил! – вздохнул Шаров, сожалея.

То ли он о проводах жалел, то ли о том, как глупо промахнулся Куропатов, выскочив вперед со своим самооправданием.

– Опять же, – не давал Кравцов опомниться, – чего это вы с утра колеса-то мыли?

– Я их каждое утро мою! – угрюмо ответил Куропатов, глядя в сторону. – Шланг с водой есть, чего не помыть?

Тут сокрушенно вздохнул не только Шаров, но и Мурзин, и Володька. Все они имели дело с рабочим транспортом и все поняли, насколько несуразно выглядят слова Куропатова: если колеса каждое утро мыть, работать когда? Куропатов и сам догадался, что сказал глупость, и тут же попробовал исправить:

– Может, его ночью кто брал? Ворота открыты, Хали-Гали вечно спит. Давно пора ворота починить, Андрей Ильич!

– Мы починим! Мы все сделаем как надо, Михаил! – многозначительно ответил Шаров.

А Кравцов пошел к сторожевой вышке, которая укреплена была на столбах возле ворот. Обычное дощатое сооружение с навесом. Оттуда уже свесил голову Хали-Гали.

– Привет Цицерону! – поприветствовал он в первую очередь собаку.

– Цезарю, – поправил Кравцов и тут же спросил по существу: – Спали ночью, дедушка?

– Не без этого, – кивнул Хали-Гали. Шаров услышал и взвился:

– И он даже не скрывает! На одну пенсию будешь жить теперь, Хали-Гали! Я тебя пожалел, взял в сторожа – а ты что ж?

– Зря, значит, жалел. Ты начальство, тебе людей жалеть нельзя! – ответил ему Хали-Гали и объяснил Кравцову: – Вообще-то меня бессонница мучает. Но понимаешь, какая штука! Дома мне не спится. В саду пробовал на лавочке – не спится. В сараюшке на сене пробовал – никак! Но как только я сюда вот, в будку влезаю – бьет меня сон, хоть ты что! Как просто нарочно! Это почему?

– Та же история! – сочувственно подал голос Мурзин. – Всю ночь ворочаюсь, маюсь, а на завод прихожу – через два-три часа просто валюсь с ног. Ну, вздремнешь немного – и опять человек. Тут, наверно, воздух такой. Испарения.

– Знаю я ваши испарения! – закричал Шаров высоким голосом. – Буду за сон в рабочее время наказывать, ясно?

– И зря, – сказал Хали-Гали. – Человек когда выспится, он тебе в десять раз больше наработает.

Кравцов не дал углубиться в эту интересную тему, начал выспрашивать, что видел Хали-Гали, а чего не видел. И выяснил, что Хали-Гали точно помнит: вечером мотороллер был. И утром был. А вот за ночь не ручается.

Куропатов стоял в стороне и делал вид, что разговор его не интересует.

Шарова же заботили проблемы общего масштаба.

– Павел Сергеевич, ты это... – сказал он Кравцову негромко. – Если вдруг окажется, что все-таки кто-то из наших... Нет, это вряд ли!.. Но если все-таки окажется, скажи сначала мне, ладно?

– Укрывать будете? – спросил Кравцов.

– Ни в коем случае! Но, может, придумаем что-нибудь. Люди ж не от хорошей жизни... Хотя обидно, у нас, в Анисовке, народ все-таки получше живет. Винзавод очень помогает. Хозяйство какое-никакое есть...

– Я все понимаю. Но если все-таки будет кто-то из местных, не обессудьте.

– Ты, главное, не хватай сразу, как Сурикова. А то налетел, заковал, нашумел. Все село против себя пос– тавил.

– Вообще-то он налетел, а не я, – напомнил Кравцов. – И он свободен уже.